Системный Кузнец II - Ярослав Мечников

заметался в поисках выхода. А потом она подбежала ко мне, крепко схватила за руку и, не глядя ни на кого, почти бегом потащила прочь от этого позора.

…Воспоминание отхлынуло, оставив после себя привкус горечи.

Я будто очнулся ото сна, резко выпав из прошлого, и снова оказался в полутёмном кабинете. Дыхание было рваным, всё тело мелко дрожало от пережитого унижения и предательства. Мальчик, в чьем теле довелось находиться, чувствовал, как сам род, сама кровь великого отца предали его, не наделив и искрой силы.

Поднял глаза на Торгрима — тот довольно улыбался, добившись своего. Одним точным ударом в самое больное место выбил из-под ног опору. Я был сломлен, и мысленное напоминание себе, что я — не Кай, уже не спасало. Граница между нами в этот момент стёрлась.

Крепче сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Физическая боль помогала держаться.

— Твоя мать… — прошипел Глава. — Возможно, ты винишь её в том, что…

— НЕТ! — вырвалось резко, с детской злобой. — Мать здесь ни при чём, если вы к этому клоните! Она была верной и любящей женщиной, знаю точно!

Какй был уверен в этом, слыша как женщина говорила об отце. Зная, что она — грамотная и утончённая, бросила всё, чтобы последовать за диким охотником в Предельные земли, за мужчиной, которого выбрала. Ещё никогда за эти дни память и эмоции мальчишки не владели мной так сильно. Я потерял контроль, перестав разделять себя и его — мы были единым целым в этой боли и ярости.

Рудознатец медленно кивнул и опустил голову, словно ослабляя хватку и давая передышку. Мои плечи обмякли, позволив сделать глубокий вдох. Будто невидимые руки, до этого крепко сжимавшие шею, разжались.

— Признаю, Кай, — голос Торгрима вновь стал отеческим. — Твои руки знают камень и сталь. Я хочу, чтобы ты остался. Будешь следить за нашими кирками и мечами. Да, ты ещё щенок, неопытный, но кость в тебе крепкая. Под крылом Каменного Сердца из тебя выйдет настоящий мастер. Здесь тебя будут ценить.

Старик вперил в меня свой тёмный взгляд.

— Тебя и твоё умение.

Мужчина смотрел на меня из-под насупленных бровей.

И тут, сквозь бурю эмоций пацана, контроль начал возвращаться.

«Дима. Это манипуляция. Возьми себя в руки. Он намекает на талант — догадывается, что я вижу руду. Хочет запереть здесь, посадить в кабалу, как только поймёт, что это не удача, а способность».

— Умение? — переспросил я Торгрима, стараясь, чтобы голос звучал максимально растерянно.

— В старом забое, — рудознатец постучал пальцем по столу. — Ты пошёл прямо к сердечной жиле. К самой богатой. Откуда ты знал?

На этот раз голос прозвучал громко, ударив по ушам и заставив вздрогнуть. Мои глаза забегали по комнате, не в силах выдержать прямого взгляда.

— Я… я не знаю… Я… — голос задрожал, и я вцепился в эту дрожь, как в спасительную соломинку. Использовать её, быть напуганным мальчишкой.

— Ты сказал мне: «нашёл особую жилу», — продолжал старик, чеканя каждое слово. — Почему она особая? Что ты увидел, Кай?

Рука сама потянулась ко лбу, чтобы смахнуть выступившие капли холодного пота.

— Я не знаю! Ничего не видел! — выпалил, говоря быстро, почти скороговоркой. — Йохан-шахтёр сказал, что в старом забое самая лучшая руда, и что мне туда лучше не соваться, потому что завалит, если не там ударю!

Говорил, не смея поднять на него глаз. Голос дрожал и срывался.

— И как только всё это закончилось… с падальщиками… решил, что… что смогу надолбить себе немного той самой. На свой страх и риск. А потом пришли вы, и я расстроился, что не успею… вот и сказал вам. Не хотел ничего плохого, господин Глава, просто хотел себе той руды, про которую говорил Йохан!

Наконец, заставил себя посмотреть на него. Чувствовал, что выгляжу именно так, как должен — забитым мальчиком, который действительно ни черта не понимает в руде и просто повелся на слова старшего.

— Я ничего не вижу, уверяю вас, — продолжал доказывать. — Просто…

— Просто тебе сказал Йохан? — перебил старик с усмешкой.

— Да, — выдохнул я.

Повисла тяжёлая пауза. Торгрим молчал, сверля взглядом, секунды тянулись, как часы. Казалось, он слышит каждую мысль в моей голове.

— Ты понимаешь, что будет, если пойму, что ты мне лжёшь, мальчик? — спросил он наконец. Голос его был тихим, почти добродушным, и от этого становилось ещё страшнее.

Меня уничтожат, просто сотрут в порошок. Этот человек не ведает жалости, его заботит лишь собственная выгода.

— Да, господин. Понимаю.

— Хм-м… — мужчина тяжело выдохнул и медленно покачал головой, будто сожалея о глупости мальчишки. — Хорошо, поверю тебе. Пока. Но если поймёшь, что ложь была напрасной, у тебя будет один шанс. Прийти ко мне и сказать правду. Тогда я проявлю милость, ибо ты ещё щенок и не знаешь цены своим словам. — Его голос снова стал тихим, почти ласковым, но от него веяло холодом. — Клан Каменного Сердца щедро платит тем, кто ему верен, и ты можешь стать одним из нас.

В этот момент накрыла волна сомнений, а правильно ли поступаю? Если старик всё-таки узнает правду — мне конец, я буквально хожу по лезвию ножа. Может, удел стать рудознатцем в этом мире — не самый плохой? Но какой будет эта жизнь? Бесконечно батрачить на человека, который отвратителен? Да, Гуннар тоже не подарок, но я не собирался работать на него вечно. Хотел открыть свою кузницу, заняться своим делом. А здесь меня ждёт пожизненная кабала в лагере.

Нет, просто нужно быть предельно осторожным. С этого момента никто не должен узнать, что я «вижу» свойства руды, да ещё и на расстоянии.

Поднял голову, встречая его взгляд.

— Господин Торгрим, если бы у меня был Дар Камня, — вспомнил, как это называется, — обязательно вам бы об этом сказал. Ведь тогда моя жизнь была бы совершенно другой. Стать частью клана Каменного Сердца — великая честь.

Говорил всё более уверенно, приходилось льстить и врать. Другого выхода не было.

Старик медленно закивал, его глаза оставались непроницаемыми.

— Хорошо, что в твоей голове не только ветер, Кай. Ты рассуждаешь здраво — если не лжёшь. А теперь ступай, с рассветом уходишь с охотниками.

Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и уставился на полки со свитками, сложив руки на