Фармацевт. Том 2. Эликсир бессмертия - Сергей Харченко

сделки со строителями. Это дало мне возможность после возведения крыши оплатить её стоимость, вместе с работами.

Затем заказали ещё одно зелье Итора, а потом ещё. И вот, уже восьмой клиент расплачивается своими кровными и уходит, довольный своей покупкой.

За эту неделю бандиты затихли. И это было затишье перед бурей. Что-то они затевали. Михаил с Ксенией пытались найти хоть кого-то из гильдии воров или банды Кривоуса. Но все словно в воду канули.

Вот и сейчас, когда Михаил наведался в лавку, я поделился своими мыслями.

— Да ну ладно тебе, — засмеялся он. — Чтобы эти два лагеря объединились? У них разные принципы. Я как-то общался с одним информатором. Он немного рассказал. Но то, что я услышал, меня устроило. Юрий, глава гильдии воров, ненавидит уголовников. А Кривоус терпеть не может воров.

— Ты не думал, что это может быть дезинформацией? — спросил я.

— Хорошо мыслишь, — оценил Михаил. — Думал, но пока никаких предпосылок к их союзу не было. Хотя… Их одновременное исчезновение… Но я не поэтому заскочил к тебе. Во-первых хочу сообщить, что суд прошёл быстро. Багрянцева посадили на пожизненное.

— Отличная новость, — оценил я.

— Жди уведомления из администрации, о восстановлении графского титула, — добавил Михаил. — Ты теперь почти граф. И это потом отпразднуем, обязательно.

— Но ты не только поэтому пришёл, — продолжил я его мысль.

— Угадал. Вот, — ответил Михаил и положил на прилавок свежий номер «Ость-обнинской правды».

Я взглянул на первую попавшуюся статью.

«В Янтарном ключе жители отравились водой» — гласил один из заголовков.

— А это свежий номер, вот только утром купил, — показал мне ещё одну газету Михаил.

«Фармацевтика травит людей! Лекари спешат на помощь!» — прочёл я заголовок большой статьи.

— Автор везде тот же самый. Он же редактор газеты, — вздохнул Михаил. — Роман Бурков… Я подумал, что для тебя это очень важно.

— Ты даже не представляешь насколько, — задумчиво произнёс я.

Не исключено, что заказные статьи были спровоцированы тем же, кто пытается вставлять мне паки в колёса через Ивана Ивановича.

Старичок сдулся, и невидимый враг решил таким образом задавить развитие моего бизнеса. Только не понимает — не на того он нарвался!

— Я подумаю, что с этим делать, — отозвался я.

— Главное, не медлить, — напряжённо ответил Михаил. — Вы ведь, насколько я понял — вовсю развиваетесь. Если пойдёт отток желающих, вы уйдёте в убыток.

— Всё верно. Спасибо, дружище, ты мне очень сильно помог, — хлопнул я по плечу Михаила.

— Друг друга в беде не бросит, — улыбнулся безопасник. — Ты сегодня что-то припозднился. Уже восьмой час.

— Да, уже закрываюсь, — ответил я. — Газеты я возьму себе, если не возражаешь.

— Да пожалуйста, — произнёс Михаил, а затем остановился на пороге. — Кстати, как там твой питомец? Ещё не поправился?

Я вздохнул, взглянув на пенёк, застывший за прилавком.

— Пока нет, пытаюсь разобраться в чём дело, — ответил я.

— Как мне Ксюша сообщила — энты никогда не болеют, — произнёс Михаил. — Но ведь никто с ними не сталкивался.

— Именно, — добавил я. — Поэтому никто точно и не может сказать. Всё из сказок, которые не соответствуют действительности.

— Ладно, до скорого, — добавил Михаил перед уходом. — Здоровья деревянному.

— Эй, Брони, тебе желают выздоровления, — обратился я к питомцу.

Энт жалобно заскрипел в ответ, и кусок коры отвалился от него, падая на пол. В очередной раз.

В последнее время Брон сдал ещё сильнее. Производство трав уменьшилось, а те, что он выращивал, зачастую получались пожухлыми или без соцветий. К тому же он начал сбрасывать кору, вот как в этот раз. И жаловался постоянно на то, что его сердцевина страшно зудит.

— Брону надо на полянку, Брон хочет редких растений, — услышал я его тихий скрип.

— Мы ходили вчера, но ты не стал есть сердце бури, — заметил я.

— От него у Брона изжога, — пожаловался энт. — Нужно что-то особенное… Наверное.

— Ты сам не знаешь, что хочешь, — сделал я выводы. — Скажи точно, что с тобой происходит.

— Брон ещё не понял, что это, — отозвался питомец. — Может сезонная болезнь какая-нибудь.

— Энты не болеют, — напомнил я ему.

— Очередные сказки, — проворчал Брон и затих.

Ну ладно, пусть успокоится. А то я даже на расстоянии чувствовал вибрации, исходящие от энта. Настолько он в последнее время был взбудоражен.

Я аккуратно положил его в сумку, закрыл лавку, и направился к дому наставника. Сегодня последний сеанс капельницы. В итоге я собрал её.

Нашёл в лаборатории сосуд на штативе, вытравил с помощью кислоты отверстия в дне сосуда. Затем приделал трубку, которую собрал из стеблей репейниковой смоковницы. На конце установил иглу. Её я изготовил, прибегая к помощи Брона. Он переключил меня на своё зрение. Он увеличил картинку настолько, что я спокойно и без лишних усилий выжег кислотой в идеально заточенной металлической спице крохотное отверстие. Приделал регулятор скорости потока капель, который так же служил и запорным клапаном.

И после первого сеанса, когда Митрофан Игнатьевич в восхищении следил за работой моей установки, одновременно принимая процедуру, я настолько был горд собой и одухотворён, что показалось, будто крылья появились за спиной. Раз я это смог, значит смогу и всё остальное! Мне всё по плечу!

По пути я вновь начал обдумывать, что делать с этим Бурковым. Придётся опять посещать районный центр, но где его искать? А если он работает не в самом издательстве? В общем, вновь понадобится помощь Михаила.

— Добрый вечер, Митрофан Игнатьевич, — поздоровался я с наставником, застав его в гостиной. — Как ваше самочувствие?

— Ярослав, привет! — старик обрадовался моему приходу. — Я уже готов! И знаешь, я уже способен горы сворачивать. Вот такое у меня ощущение! Никогда себя так прекрасно не чувствовал.

— Я вам добавил немного витаминов, так что всё должно быть отлично. Месяц точно можете не переживать о своём… недомогании, — подмигнул я так, чтобы не заметила его супруга.

Митрофан Игнатьевич понял о чём я, облегчённо вздохнул и засиял будто красно солнышко.

Мы переместились в его спальню. Я поставил лекарство на штатив, аккуратно воткнул иглу в вену наставника и настроил подачу.

— Ярослав, ты наверное,