Старый, но крепкий 7 - Макс Крынов

горло, туда, где будут уважать. Так что я повторю еще раз: в чем именно проблема? Боишься, что не справишься с задачами, которые я могу поставить?

Он вздрогнул от моих слов, словно от пощечины. Глаза сузились от гнева, лицо медленно побагровело:

— Я — не ты! — процедил он заносчиво. — Я не привык сидеть на шее взрослых родственников, я умею работать и справлюсь с чем угодно! С любыми объёмами и любыми проблемами любого дела! Но всего этого не будет, потому что я не хочу работать на такого, как ты!

— Почему?

— Да потому что! — перешел брат на крик. — Если я начну на тебя работать, ты из меня душу вынешь и выкрутишь! Меня от общения с тобой уже мутить начинает!

Я чуть улыбнулся уголком губ:

— Разве это причина отказываться от работы? Люди трудятся, чтобы в обмен на свой труд получать деньги, Самир. Я тоже предлагаю тебе деньги, причем неплохие. Давай заключим новый договор, если желаешь: хочешь — с фиксированной оплатой, хочешь — с процентом от дохода. Хочешь — буду с курьером отсылать задачи. Просто подумай сам: я приложил массу усилий и потратил кучу средств, чтобы мама и твоя семья переехали сюда, так стану ли я рисковать хорошими отношениями с родственниками только ради того, чтобы морочить тебе голову? Ради чего? Ради какой-то застарелой мелочной мести? Может, перешагнем это уже?

Самир замолчал. Он отвернулся к забору и уставился в одну точку, тяжело дыша и сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Было видно, как в нём борются гордость, застарелая неприязнь к брату и здравый смысл. Если он и был согласен с моими словами, характер не позволял ему легко принять эту логику.

Наконец брат заговорил хрипло и медленно:

— Так. Допустим, соглашусь. И чего ты хочешь от меня?

Я решил говорить с ним открыто, без недомолвок и тайн, которые всплывут в неподходящий момент:

— Я хочу построить своё дело на выращивании духовных трав и производстве зелий. У меня есть остров, на котором уже выращивают духовные растения. Он не принадлежит секте и не зависит от прихотей Домов, но я думаю, что того, что там есть, мало. Я знаю, что ты не просто счетовод, ты весьма умелый делец. О тебе в Вейдаде отзываются отлично, говорят, что ты талантливый управленец. Может, с тобой мы сможем добиться большего? Ты можешь стать частью будущей организации: получить долю, что в перспективе может принести огромные доходы. Если захочешь, создадим организацию, впишем в активы этот остров, и ты будешь получать долю. А если нет — можешь просто делать отмеренную тебе работу и получать отмеренные деньги, я согласен и на такое.

В глазах Самира теперь читалось замешательство.

— Погоди. Ты предлагаешь мне долю в новой организации? Сразу? Не зная, как я веду дела?

Я кивнул серьёзно:

— Ну, кое-что я знаю. Ты можешь быть рядом со мной в этом деле, на равных. Или же можешь просто выполнять задачи и получать зарплату. Решать тебе.

— Так не делается.

— Почему же?

Самир просто пожал плечами.

— Просто… не знаю. Просто не делается и все. Слишком щедро и слишком мутно. После долгих лет, где мы почти не общались, а когда встречались, просто орали друг на друга, ты берешь свое существующее дело, то, что УЖЕ приносит тебе доход и предлагаешь мне разделить этот доход! Это как подарить незнакомому человеку второй этаж в своем доме. Не знаю… В чем твоя выгода?

— Ну, во-первых, давай проясним, что ты не незнакомец. Ты брат. Во-вторых, ты заботишься о матери, и чем лучше будут идти твои дела, тем лучше будет ей. А в-третьих, у меня хватает дел и кроме зарабатывания денег.

А если вдруг появятся хитрые финансовые схемы и брат решит присвоить себе мое дело, придется показать, что кроме активов у меня есть еще и сила. Но не хотелось бы, чтобы история пошла в этом направлении.

Самир минуту морщил лоб, чесал голову и ходил вдоль дома. Наконец начал сдаваться:

— Не стану соглашаться, пока не услышу деталей о том, что мне нужно делать.

— Для начала — оформить необходимые документы, чтобы мы были защищены с правовой стороны. Выкупить помещение под контору. Потом — заняться бумагами, запланировать, что нужно делать для расширения. Я в этом абсолютно ничего не понимаю. Вся трудовая жизнь — работа плотником и массажистом.

Самир долго молчал, глядя себе под ноги и размышляя. Было видно, как тяжело ему даётся это решение — согласиться работать на меня означало наступить на горло собственной гордости.

— Это не работа на меня, — решил я облегчить ему задачу. — Я предлагаю тебе равноправное сотрудничество. С меня — мозги, ресурсы, знания по выращиванию трав и полная свобода действий. С тебя — организация труда, планы по расширению производства и контроль. Через год сможешь купить себе усадьбу не хуже, чем была в Вейдаде.

Самир задумчиво посмотрел на свой крепкий, пусть и видавший виды домик. Потом выдавил нехотя:

— Хорошо. Давай попробуем.

Я протянул ему руку для пожатия:

— Значит, договорились?

Самир секунду смотрел на мою руку. Не помню, когда в последний раз мы обменивались нормальным рукопожатием и беседовали нормально, без подковырок и желания унизить, но сейчас брат медленно протянул свою ладонь навстречу моей и крепко пожал:

— Договорились.

Жест знаменовал начало перемен — пусть небольших и осторожных, как первые шаги ребенка, но всё же перемен.

А я поставил себе еще одну галочку напротив слома шаблонов. Я смог закрыть глаза на первую встречу с Самиром, когда он дал нам с матерью мешочек с заплесневелым рисом, он закрыл глаза на поступки прошлого Китта. В итоге получилось договориться со стереотипным «богатым родственником», талантливым, но заносчивым. Посмотрим, куда это нас приведет. Но пока я доволен тем, как складываются дела. У меня не получится одновременно контролировать выращивание духовные травы, варить зелья принцу и вместе с тем тренироваться и расти в силе.

Что бы ни говорил Сталевар о пользе личной силы, но этот мир не поменять в одиночку. Самый сильный практик сейчас медитирует на границе с Дикими землями, чтобы стать еще сильнее. Но это если не тупик, то однозначно не самый лучший путь.

Зато можно объединить вокруг себя талантливых людей и достичь чего-то большего и лучшего.

* * *

На следующий день я заглянул к Додоневу,