Дипмиссия (СИ) - Денисов Вадим Владимирович

Вблизи донжон оказался не просто гораздо большего размера, чем это могло представиться со стороны, а настоящей громадиной — самодостаточной неприступной крепостью. Камень древних стен притёрт так, что в щели тонкий клинок не просунуть. Массивную дверь с широкими полосами тёмного металла просто так в сторону не откинешь, поэтому для повседневного удобства в неё была врезана дверь поменьше.

Подниматься пришлось на третий этаж, а лестница шла выше, в донжоне пять этажей. Электричества было в достатке. На первых этажах — закрытые двери в неведомые мне помещения, но лампочки горели и над ними. Значит, люди там обитают.

На третьем я по команде остановился.

Передо мной оказалась тяжёлая двустворчатая дверь с обвисшими вниз симметричными бронзовыми ручками — приоткрыта, значит, обстановка там рабочая. Ординарец заглянул внутрь, тут же получил разрешение и распахнул створки настежь — проходите, мол.

Это был огромный рыцарский зал с высокими потолками, в котором должны были находиться не мои современники, а рыцари Короля Артура. Каждая деталь помещения дышала средневековьем.

Справа от двери — камин размером с устье тоннеля метро, на стенах висят старинные картины речных берегов и полей в массивных багетах, державки для свечей и бронзовые светильники с лампочками, какие-то крюки и пара гобеленов с выцветшим рисунком. Люстр на потолке нет, только чёрные или тёмно-коричневые балки, не разберу. Деревянные полки по верху стен лежат на треугольных опорах. Сами стены из крупных каменных блоков, никакой штукатурки или краски. Лишь тёмное дерево и кондовый камень.

В центре зала был Стол.

Такого огромного стола я не видел даже в музеях. Будто целым куском вырезан из дуба в четыре обхвата! В центре стола пара массивных подсвечников. Две дюжины крепких стульев с высокими спинками, это для заседаний. Окна с двух сторон. Слева от камина с низким столиком и тремя стульями перед ним, чёрными прямоугольниками выделялись две бойницы. Я всегда думал, что они поменьше и поуже, а в эти и на реку с тоской смотреть получится.

В противоположной стене есть пара дверных проемов, двери там — как столешница, и этим все сказано. Три мягкие кушетки, пара огромных комодов, из ящиков торчат латунные ключики с бирками. На дальней стене справа — большое окно. Простые стекла вставлены в решетчатую раму. На полу расстелен огромный ковёр восточных кровей. И не сказать, чтобы старый, скорее наоборот. Из мелочей вазы, книги, какие-то статуэтки.

С командирского торца — вполне современное, красивое и дорогое офисное кресло серого цвета и открытый ноутбук перед ним. Рядом вспомогательный стол с целой шеренгой бездисковых телефонов с гербами СССР и одной «кремлёвской вертушкой», спецтелефона для спецлюдей. Там же светится индикаторами крутой трансивер Yaesu. Антенна, надо понимать, установлена где-то на крыше донжона. Радиогоризонт… Мечта!

Да… Каждый день водить в эту суровую роскошь группы вновь прибывших потеряшек в рваной одежде? Я вас умоляю. Неудивительно, что Сотникова я видел на сцене и издали.

Так вот ты какое, Логово Царей.

Меня ожидали двое: Сотников, он же легендарный Главный, Алексей Александрович, Сам, Президент — много у него титулов, и Демченко, про которого точно знаю только одно: он начальник моего начальства.

Описать Сотникова не так-то просто. Ну да, шатен лет пятидесяти или немногим больше, обычной комплекции, аккуратная стрижка, никаких шрамов, выдающихся кадыков, носов и волевых подбородков. Стильный непарный пиджак тёмно-синего цвета, из четырёх пуговиц на обшлагах крайняя красная, хорошие часы.

Главное в его облике — глаза.

Взгляд Второго после Бога. Я давно знаю, что пытаться описать очень больших начальников как простых людей невозможно. Потому что они уже не совсем люди. Огромная ответственность, масштаб возникающих задач и жизненно необходимая привычка смотреть на три хода вперёд формируют особую среду личного существования. У них совсем другой образ и способ мышления, иное восприятие мира и окружающих их людей, распределения и ранжирования целей, способов и путей достижения. Другое понимание цены.

Если о единой морали говорить всё же можно, то нравственность у таких людей тоже своя, особая. Они и сами на людей смотрят иначе, постоянно оценивая их значимость и способности для решения поставленных им задач.

Поэтому — глаза. Непрерывно исследующие тебя, прощупывающие, насильно вытаскивающие из собеседника всю возможную информацию, фиксирующие малейшие реакции и рефлексии, отчего в ходе общения будет динамически меняться оценка твоей социальной роли и полезности. Как и самой жизни. Надо будет послать на смерть ради общего блага, пошлёт любого.

— Вот вы какой, товарищ Горнаго… — сказал он приятным баритоном. — Знакомьтесь, Максим Валентинович, это Демченко Сергей Вадимович, начальник нашего Департамента иностранных дел, а в ближайшем времени руководитель вновь образованного МИД. Вы представлялись мне несколько старше. Двадцать семь? Ну, что ж, давай, Серёжа, представляй кандидата.

Демченко ободряюще мне кивнул и начал:

— Самый опытный водитель-экспедитор международных автобусных линий, на дальних маршрутах он первопроходец, работает с самого начала. То есть, с момента подписания двухсторонних договоров по транспортному сообщению.

— Напомни, там же всё пополам?

— Так точно, Алексей Александрович, по одному автобусу кросс-маршрутом от каждой стороны договора, Стоянка, заправка и техобслуживание обеспечивается в конечной точке маршрута. Билеты и груз предварительно распределяются согласно заявкам отделом организации внешних сношений или же непосредственно водителем-экспедитором при наличии свободных мест.

— С египтянами подписали?

— Никак нет, — откликнувшись, фактический руководитель МИД сразу повернулся ко мне. — Что там у них с трассой, никак не заладится?

— Мост они второй год достроить не могут, — легко пояснил я. — Мелочь всякая по бродам проходит, их там два, а вот автобус или грузовой транспорт никак… Третьего начальника стройки ставят, двое предыдущих сидят в каирском зиндане за воровство и приписки. Сейчас вроде бы назначили толкового, он трассу Каир-Мадрид окультуривал. Зовут его Ахмад Басри Акил, на четверть туарег. Есть у него опыт дорожного строительства, хвалят.

— Вам так же хорошо знакома проблематика и на других маршрутах? — с интересом поинтересовался Главный.

— Просто работа такая, — пожал я плечами. — Расписание, пассажиры капризные на рейсах попадаются, так что лучше бы всё знать заранее. Помогают сами пассажиры, эти всегда в курсе. Ну и контакты на местах.

— Контакты это хорошо… очень хорошо, — задумчиво пробормотал Сотников, заглянув в какой-то документ.

Досье на меня, что ли? Составить такую бумагу сложности не представляет, в отделе «внешки» все данные есть, они собирали тщательно.

— Так вы из Енисейска⁈ — отчего-то с большим удивлением спросил он.

— Ну да… Там родился, учился в Раздолинском филиале Енисейского многопрофильного техникума, ремонт строительной техники. Поработал в Лесосибирске автомехаником. Потом армия, водитель «Урала».

— Где именно? — поинтересовался Главный.

— Надгоризонтная радиолокационная станция раннего обнаружения дециметрового диапазона «Воронеж-ДМ» под посёлком Усть-Кемь.

— Знакомый объект, эту штукенцию аж с Енисея видно, когда мимо проплываешь. А подробнее?

— Извините, даже не знаю… Я вообще-то подписку давал.

— Подписку? Отлично! Продолжайте.

— Вернувшись, стал завгаром и поступил в университет Решетнёва.

— Специальность? — вступил в разговор Демченко.

— Технологические машины и оборудование в лесной и дорожно-строительной отраслях.

— Неудивительно, лесопромышленный район, — вернул себе инициативу Сотников. — Выходит, мы с вами земляки, я с Заостровского.

— У нас в группе девушка училась из этого посёлка. Анна Миллер, — вспомнил я.