Всем женщинам нравится это - Эрли Моури

скрывала пышная шевелюра мессира. И вставал еще один вопрос: как на это отреагируют наши подруги. Например, Элли. Ведь при первой нашей встрече она была очень внимательна к этому вопросу: ощупывала и мою голову, и не во всем умную репу прокуратора. Надеюсь, за дни нашего знакомства у Элли и Сэнты мнение о нас изменилось, они больше не видят в нас жутких адархов, и даже рожки на голове не оттолкнул их от мессира.

— Чешутся, блять, — признал он, когда я убрал руку. — Знаю, что растут — сам щупал. Думаю, к утру их станет видно. Тут уже как не скрывай. Хотел поначалу у гномов какую-нибудь шапку выпросить, но вот нахрена она мне, если все равно придется идти в нижний мир. А там все с рогами: что лэрии, что адархи. Только гномы что в шахтах выглядят безрогими чужаками. Да, ты, кстати, тоже будешь чужаком, если себе такие не отрастишь. Не понимаю, почему у тебя они не растут. Может, темнейшая Санра тебя не принимает за своего?

— Я не рассчитываю туда спускаться. Элли здесь, и я хочу быть с ней. А ты, как я понимаю, уже все решил. Глеб, одумайся! Глупо же это менять это светлый, во всем прекрасный мир на темное общество лэрий! — воскликнул я, пожалуй, слишком громко, так, что Сэнта обернулась. — Давай, соберись! Мы должны остаться Оулэне! Я не хочу вниз, даже если Селеста врет и у Санры не так плохо, как пытается напугать меня фея, я не хочу туда! К тому же мне никогда не нравились пещеры и подземелья — не мое это.

— Как тебя послушаешь, так ты, Шуруп, прямо какое-то существо света. Ты упустил из вида кое-что важное. Оттуда, — прокуратор указал мне под ноги, — можно легко выбраться. Иначе как, по-твоему, Фаэлит приходила в сад моей рыженькой сучки? А вот так она и приходила: рядом со стелой Оррах есть дырка, что ведет под землю — это мне Маэрис сказала. Так вот, по ночам лэрии выходят из нее, если им требуется. Выходят, шарятся по окрестностям Оулэна и другим интересным местам. Наверняка еще много подобных путей в нижний мир. Так что, при желании ты мог бы тоже по ночам оттуда подниматься, прибегать в гости к своей Элли. А там бодай ее хоть рожками, хоть членом.

— Да не нужны мне такие сложности! Крась, ты вообще меня разочаровываешь. Понять не могу, как ты можешь так быстро сдаться⁈ — сказал я в этот раз тихо, но с прежним негодованием.

— А я не сдаюсь. Почувствуй разницу: я всего лишь не слишком противлюсь тому, что меня может вполне устроить, — произнес он для внятности делая больше паузы между словами. — Ведь ты же наверняка не знаешь каково в подземных дворцах. И я не знаю. То, что рассказывает эта сука Селеста не вызывает доверия. Вообще, блять, не вызывает! Фаэлит я больше верю. Короче, Сань, не надо слишком париться этим вопросом — ближайшее время покажет, как оно будет. Нет, я не против раскинуть мозгами, подумать, как все это повернуть для нас лучше, но я не хочу рвать жопу ради не слишком явных преимуществ. Идем к нашим красоткам, донесу до них благую весть от Селесты. Пусть они оценят, какова эта стерва в натуре! Или не говорить им всю правду? Например, умолчать про животы размером с тыкву и прочие беды, которыми угрожает их миру? — Карасев хитровато прищурился.

Здесь я задумался: выкладывать фэлисам все именно так, как было написано в книге «Тени грядущего» не стоило. Дело вовсе не в том, что я хотел скрыть правду от Элли, а в том, что фея Алсел, записывающая свои видения или что там ее накрывало, знать не могла всю правду о беременности и мужчинах, поэтому написанное ей — это всего лишь ее раздутые страхи и неверные аллегории. Разумнее было подать сказанное Алсел иными словами, как бы помягче. К тому же, многое, что касается беременности и того, как в нашем мире появляются люди, я рассказывал Элли вчера — ее это очень заинтересовало и впечатлило настолько, что она даже не слишком мне поверила. Теперь, если правильно истолковать строки из книги, моя фэлиса может убедиться, что в тот раз я был честен, а главное свойство женщин моего родного мира так же присуще фэлисам — они могут забеременеть. Если, конечно, фея Алсел предвидела будущее на самом деле, а не записала лишь свои фантазии, волей случая похожие на реальные события.

— Готовы к потрясениям, мои красавицы? — вопросил Карасев, подходя к фэлисам. — Вы лучше присядьте или попы прислоните к балюстраде! Давайте, прежде чем я начну вещать! — посоветовал он.

— Зачем прислонять? — не поняла Сэнта.

— Потому как сказанное может вызвать культурный или идейный шок! Не знаешь, что такое шок? Ты прислоняй, прислоняй! — забавляясь, настоял он и, обнимая Сэнту, заставил ее отступить к краю террасы.

После чего великий прокуратор начал пересказывать примерно то, что донес ему я. Говорил он много, при этом не слишком рассуждая о написанном в книге, но вывернув роль Селесты в самом неприглядном для феи цвете. Настолько неприглядном, что Сэнта даже сжала кулаки и сказала:

— Она всегда была такой! Все для себя! Ходит возле нас вся такая важная, будто она здесь богиня! Но в этот раз Селеста превзошла себя! Аллекс, не ходи к ней! Останься вместе с Элли на эту ночь у меня!

— Нам нужно спрятать Аллекса, а самим идти к стеле Оррах! Туда, чтобы поговорить с Фаэлит! Выясним у нее все подробности и попросим, чтобы она передала наши просьбы Санре! — воскликнула Элли. — Если потребуется, я сама готова спуститься в ее дворец и просить богиню!

— Во! Это, кстати, дельная мысль! — подхватил Карасев. — Если знаете, как туда добраться, давайте все вместе наведаемся в гости к Санре! Переговоры с ней беру на себя. Я же как лучший в мире переговорщик!

— Карлсон, бля! — усмехнулся я, вспомнив старый мультфильм.

— О, Санра! Надеюсь, она хороша собой? Я люблю богинь! — раззадорился господин Эрос. — Заодно посмотрим, насколько наврала Селеста. Уверен, она лгала, когда пугала маэстро Аллекса ужасами нижнего мира, — мессир повернулся к Сэнте: — Дорогая, ты вообще, когда-нибудь заглядывала туда? Скажи правду как