Пожиратель Ци – 2 - Егор Петров

помнил тот день с болезненной четкостью. Он нашел свою внучку, обнял, и принялся за нее всерьез, собираясь как можно быстрее довести её до стадии зерна. Время неуклонно уходило, а яд и не думал ослабевать.

Они нашли пещеру в горах, где он устроил ритуальный круг. Мико сидела в центре, готовая к пробуждению. Ее зерно силы уже формировалось, и теперь предстояло главное испытание — принять наследие Феникса.

— Ты уверена, что готова? Может, еще неделю помедитируешь? — спросил он в последний раз, сжимая ее маленькую руку в своей. Конечно, можно сказать, что глупо слушать ребенка в такой ответственный момент, но он понимал, что все зависит от ощущений внучки. Он, скрепя сердце, снимал печать с её родословной, волнуясь за результат. Никогда в жизни ему не было так страшно.

— Не волнуйся, деда. Я же обещала вернуться, — улыбнулась Мико его любимой детской улыбкой.

Потом был огонь. Не обычное пламя, что горит в очаге, а сама суть стихии, рвущаяся наружу из каждого ее органа, каждой поры. Она горела, смеясь и улыбаясь, словно совсем не чувствовала боли. А Гу Лун помнил, как это больно.

Ее кожа почернела и обуглилась, а тело начало разрушаться. Старик раньше и предположить не мог, насколько этот ритуал станет страшным испытанием и для него самого. Какая-то часть его рвалась к внучке в безумном желании остановить эту пытку. И только благодаря нечеловеческим усилиям воли он смог удержать свое тело в неподвижности. И ждать. Обратного пути нет. И этот путь Мико должна пройти до конца.

Слезящимися глазами Гу Лун смотрел на дымящийся пепел, оставшийся от Мико. Ему казалось, что он постарел на тысячу лет, надежда в его душе то сменялась отчаянием, то опять разгоралась.

Он не мог дышать, не мог моргать, в пересохшем рту не осталось слюны. Казалось, жизнь вот-вот покинет его застывшее тело.

И вот, спустя целую вечность, это случилось.

Яркая, ослепляющая вспышка болью пронзила разум. Когда Гу Лун снова обрел зрение, она лежала в пепле — новая, совершенная, с кожей без единого шрама и удивительным образом повзрослевшая.

Но это были не единственные изменения — когда она очнулась, в ее глазах плескалось древнее знание.

— Я помню… — прошептала Мико, обхватив свои колени. — Я помню, как горели целые города. Как драконы падали с неба. Я помню, словно это я была тем Фениксом, что жил тысячелетия назад.

Гу Лун обнял ее, пытаясь скрыть дрожь в своих руках. Она была жива. Она прошла через это. Она справилась и получила от перерождения больше, чем кто-либо за всю историю, что знал Гу Лун.

Но сила без тренировок могла принести много вреда, поэтому Гу Лун с помощью внучки смог наложить новую ограничивающую печать. У Мико была память далекого предка, но это была память зверя. Хоть и легендарного и мудрого, но зверя. И то, что использовал Феникс, не мог использовать человек, без страха навредить себе.

Позднее, наблюдая, как Мико балансирует на краю обрыва, он чувствовал гордость. Он понял, что жил не зря, и внучка прогрессировала невероятно быстро.

— Мико, слезь оттуда, — сказал он, когда она слишком уж далеко наклонилась, разглядывая что-то внизу.

— Но там же цветы! Огненные лилии! — Она повернулась к нему, и в ее взгляде читалось чисто детское возбуждение. — Можно, я сорву одну?

— Нет. Они ядовиты. — Настаивал Гу Лун.

— Но я чувствую, что они будут мне полезны! Я смогу их усвоить! — возразила Мико, однако послушалась и все же отошла от края.

Гу Лун покачал головой. Да, возможно, она и чувствовала правильно, что эти цветы ей не навредят — слишком сильна в ней была стихия огня — но привычка заботиться о ней засела слишком глубоко.

Вечером, у костра, старик убедился, что природная интуиция не обманула Мико. Обсудив с ней воздействие этих цветов и услышав от неё нюансы их безопасного применения, которые знала внучка — он дал своё согласие.

Цветы, которые могли убить практика пика стадии листьев, после правильной обработки продвинули внучку на целую стадию, и Гу Лун недовольно качал головой. Быстрый рост — это не всегда хорошо. Она только начала культивировать, и уже через месяц находилась на стадии ростка(3.1). Да и печать с треском рассыпалась, что вызвало новые спонтанные всплески силы, и Гу Лун с трудом удерживал их, чтобы они не навредили внучке. И это его пугало, потому что яд, отравлявший его все время, от этих усилий продвинулся дальше.

После очередного серьезного разговора и невероятных волевых усилий они смогли вместе наложить новую сдерживающую печать — они делали это двое суток без сна и отдыха.

Слишком малыми силами он оперировал, потому что одно неаккуратное движение — и яд его убьет.

Когда они закончили, Гу Лун решил, что пора наведаться в ближайший город, расположенный от них в неделе пути. Тут сыграло несколько факторов — Мико постоянно ныла, что хочет увидеть людей, да и сам старик понимал, что она еще ребенок, который хочет спать на мягкой кровати и есть вкусные пирожные, а не питаться только мясом зверей. Несмотря на память предка, она осталась ребенком — старательным, непоседливым и немного капризным.

Их путь лежал по окраине живописной долины. Где-то в глубине был мощный источник ци, но в его состоянии туда идти было смерти подобно.

Гу Лун шел впереди, и его чувства были обострены до предела. Яд внутри него бушевал, но он сжимал его волей, как всегда. Мико шагала рядом, и ее глаза сверкали любопытством, но было видно, что её что-то беспокоит.

— Деда, — шепотом позвала она, — здесь что-то не так.

Гу Лун остановился, мгновенно насторожившись. Его внучка не ошибалась в своих предчувствиях, особенно после пробуждения родословной Феникса.

— Что именно? — спросил он так же тихо, окидывая взглядом окружающий лес.

Мико нахмурилась, прикрыв глаза. Её пальцы слегка дрожали, а по коже пробежали крошечные всполохи пламени.

— Земля… Она дрожит. Кто-то идет сюда.

Гу Лун тут же опустил ладонь на землю, закрыв глаза. Его ци, несмотря на яд, все еще была достаточно мощной, чтобы ощущать вибрации на большом расстоянии.

И он почувствовал.

Десятки, если не сотни быстрых мощных шагов.

— Странно, — прошептал он, резко поднимаясь. — Армия так не ходит. Это кто-то другой.

— Но кто тогда? — ее глаза расширились.

— Неважно. Они идут сюда, — Гу Лун схватил ее