Ранний старт - Сергей Чернов

почти сам себе, но, когда заканчиваю… — у меня одного ощущение, что это наш самый счастливый Новый год?

Когда заканчиваю почему-то в тишине, только Катя задумывается, остальные переглядываются и тут же соглашаются.

— Я в четыре года под Ёлкой такую классную куклу нашла. Потом целый месяц без неё спать не ложилась…

Как же, как же, небось та самая кукла Настя, с которой уже знаком. Дочка, как-никак, ха-ха-ха.

Реакция сомневающейся Кати говорит о том, что она самый счастливый ребёнок из нас. Не может выстроить свои счастливые дни по ранжиру. Не знаю, как у остальных, мне точно не с чем сравнивать. В этой жизни. Кир ещё может конкурировать с Катей, а больше никто, судя по всему.

И он продолжается этот счастливый день. Мы же вместе.

Начало счастливого дня.

Конечно, мы собрались у Зины, где же ещё. Каждый что-то принёс согласно моей инструкции брать то, что сам любишь больше всего. Девчонки, фрейлины и Катя, приволокли торбу фруктов, я притащил килограмма три вырезки, — папахен и мачеха были готовы на многое, чтобы нас пристроить на сторону, — и несколько маленьких ракеток-фейерверков. Ерохин пару банок солений и вот, томатный сок его, второй день пью. Короче, вложились, как могли. Шеф-повар, конечно, тётя Глафира, ассистировали фрейлины. Зину на кухню могу только я затащить.

Общая фотография удаётся с пятой попытки. Никого не напрягает, все ужасно веселятся над неуклюжестью Кира. Тётя Глафира тупо отказалась, с современными гаджетами совсем не дружит.

Она очень важна эта фотография. Аура того дня волшебным образом поселилась в этом снимке. Хотя настоящее веселье началось после, но может именно это ожидание счастья тоже сумело отразиться в кадре?

Разгон праздничному настроению первой устроила Катя. Она принесла корону принцессы и все девочки, однако Зину уговорить не удалось, так что громкое «все девочки» уместило в себя только фрейлин. К которым и Катя присоединилась. Девчонки вдоволь потешили свои женские эксгибиционисткие наклонности. Покрасовались. И сидя, и стоя, и так, и эдак. А нам что, мы отнеслись по-мужски снисходительно, но когда надоедает, выпускаем Кракена по имени Кир.

Кирюха — молодец, тут же портит им всю малину, водружая корону на себя и превращая сладостный для девичьих сердец нарциссизм в низкопробное шоу. Только тогда усаживаемся за стол. И-е-е-х! Мои любимые котлетки от тётки Глафиры и отбивные от неё же. К шуму голосов добавляется звяканье ложек.

Каждый раз хочется добавить «и тут началась настоящая потеха», но подобно Кате с её счастливыми днями, не могу выстроить по ранжиру все наши впечатления…

Объявляю танцы до начала чаепития. И демонстрирую манеры высшего света. Подруливаю к выстроенным в ряд девочкам (Зина к ним не примыкает, занимает пассивное место зрителя). Не просто так подруливаю, а походкой а-ля Волк в клешах из «Ну, погоди!». Каждая нога, прежде чем встать носком с вывертом в сторону, описывает полукружие, корма отклячена назад, грудь соответственно выпячена. Короче, народ в восторге, Кир тут же бросается повторять, приводя всех в полное неистовство.

— Оч-чаровательная! — Рокочу Кате, ногой отпихивая Кира. — Не изволите ли позволить вас ангажировать на танец.

Катюша строит кокетливые ужимки, а я спохватываюсь. Как же мог не подумать!

— Веер! Девочкам нужен веер! — С этим атрибутом женское кокетство сразу попадает на великосветский уровень. Бурный поиск предметов, способных имитировать сей девайс, приводит к простому и уже известному мне решению. Лист бумаги, всё, что для этого надо. Сгибается полоса за полосой в гофру, с одного конца зажимается пальцами, с другого расправляется. Параллельно инструктирую всех обо всём. Всё готово! Дубль второй!

Вторичный подход, по достижении цели прищёлкиваю отсутствующими каблуками.

— Оч-чар-ровательная! — Старательно грассирую. — Ваше Величество! Не осчастливите ли недостойного высочайшей милостью.

— О, это так неожиданно, милорд! — Катюша изо всех жеманится и обмахивается веером. — Но о какой же милости вы просите?

— О высочайшей, о, блистательная! — Пучу глаза и соображаю, что не сказал конкретно, чего мне надо. — Осчастливьте меня согласием на танец! Всего один, Ваше Величество! Или умру тут же, у ваших ножек!

— Ах! Ну, что же с вами поделаешь? — Одной рукой Катя прикрывает лицо, другую подаёт мне…

Места мало, вальсам никто не обучен (кроме меня), но несколько шагов и пару-тройку вращений вокруг общей оси мы осиливаем. Под моим управлением. Катя держит одну руку у меня на плече, во второй веер.

Отвожу назад, прищёлкиваю «каблуками», наклоняю голову, велеречиво благодарю. Катюша весьма уверенно изображает реверанс. Оборачиваюсь к хохочущему народу.

— Всё поняли? Поехали! Кир! Иди к Зине!

Зина выпучивает глаза, народ валится от хохота на пол. Много ли детям надо? Кир, вихляя задом и задрав нос, катит в сторону очумевшей Зины.

— Очч-врательная! Всего один! — И показывает палец, обормот.

— Миша, Димон! Чего стоим? Вперёд! И про походняк, походняк не забудьте! — Показываю ещё раз. От смеха с трудом стоящие на ногах девчонки тут же соглашаются на танец. Я недоволен.

— Девочки! Надо пококетничать, глазками пострелять. Барышни не должны сразу на шею вешаться! Мы, конечно, парни, хоть куда, но и вас не из дикого леса привезли.

На самом деле, у них просто сил не было от смеха. Танцуем в итоге все. Зина держит Кира одной рукой на весу, прижимая к себе. Правой рукой отвела его руку в сторону. Не смотреть на ноги и почти полное впечатление, что танцует обычная пара.

И вс-таки вершиной, кульминацией было не то. И не символическое распитие шампанского, — безалкогольного, разумеется, — по истечении речи общего солнца нашего, российского президента.

— Не забудьте загадать желание! — Поднимаю свой бокал, фужеры только дамам достались. — Но помните, что ровно в двенадцать часов карета превратится в тыкву.

Я тоже загадал. А что, не скажу, а то не сбудется.

Бегом взлетаю на нашу площадку третьего этажа, пытаюсь открыть ключом. Не открывается, чо за нафиг? Слышу голоса и шум за дверью, в чём дело? С досады луплю кулаком по двери, она приоткрывается. Ф-фух! Торможу, как Эдичка. Дверь не закрывают, потому что народу много, то и дело выходят курить… весь подъезд провоняли. Забегаю. Снимаю только шапку.

— Пап, пап!

— О, сынуля! Где пропадал, что видел? — На его слова гости, человек шесть, если правильно посчитал, смеются.

— Фейерверки, пап! Давай выходи, или мне давай, мы сами запулим.

— А-а, точно! Люди, пошли фейерверки запускать!

Взрыв энтузиазма. Всем сразу захотелось позапускать. Меня накрывает облако запахов духов, алкоголя в смеси с аурой молодой, здоровой женщины. В щёку влепляются мокрые губы, волосы трепет ласковая рука. Чево-о-о! Мачеха?! Еле успеваю придавить мощно рванувшиеся навстречу ласке ожившие