Это кто переродился? Книга 2 - Сириус Дрейк

твои чешуйки? Не отросли еще крылья и хвост? Напиши ответ и пошли его с Шептунтом. Он найдет тебя сам.

Вот и все, что я хотела тебе написать, милый мой возлюбленный. Надеюсь, мы переживем эту неделю.

Твоя Дарья.'

Еще раз вдохнув аромат письма, я сложил его и вдруг увидел на обороте еще несколько строк.

'PS. Надеюсь, ты не забыл про второй этап Испытания? Оно близится, о мой чешуйчатый рыцарь. И оно найдет тебя раньше, чем ты думаешь. ^___^

Не вздумай ударить в грязь лицом. Не кисни, как следует подготовься, выспись на своих золотых, обязательно приручи своего питомца и возьми первый приз. Я верю в тебя. Целую.

Еще раз, на веки твоя Дарья.'

Я вздохнул. На душе потеплело, но одновременно в этой бочке меда появилась и капелька дегтя. Уж чего-чего, а очередных Испытаний мне не хватало. Эхо прошлого еще даже толком не затихло…

— Эй ты, — позвал я красный шар, который лежал под кроватью. — Чего ты там сидишь? Нам же вроде с тобой нужно подружиться, сблизиться, и все такое прочее? Так давай, вылезай!

Но шар только зарычал.

Я поморщился. И чего он постоянно рычит? Давно бы уже приручился, и дело в шляпе. Глупый какой-то.

— Вылезай!

Но шар только укатился к стене. Ладно, не очень-то и хотелось. Небось, до второго этапа он одумается.

Взяв чистый лист, я написал очередную «Дорогую Дарью…» и крепко задумался. Через пятнадцать минут мучений, десятка испорченных листков и одного сломанного карандаша, я сдался.

Нет, так красиво и обстоятельно, как пишет Дарья мне точно не написать. А сочинять ей всякую чушь совсем не хотелось. Что делать? Умолять Силантия, или найти кого-нибудь, кто еще способен написать ответ, достойный моей Королевы?

Но кого?..

Вдруг раздался стук в дверь, и из приоткрывшейся двери показалась голова Бориса.

— Иван, ты все еще занят? Извини, что отвлекаю, но у меня к тебе дело. И очень…

— Нет, я занят! Зайди потом, Борис. Если это дело сейчас не громит «Котел», то оно подождет.

Вздохнув, бармен исчез.

— Ты все сидишь? — снова зажужжал этот комар над ухом. — Не надоело?

— Надоело. Но дело нужно сделать. Есть идеи?

— Ну… Поймай вдохновение. Поделай то, что тебе больше всего нравится!

Хмм… А это идея!

Улыбнувшись, я встал со стула и повернулся к нему — к моему золоту. Далеко не все удалось уместить в пивные бочки и в холодильник к Силантию, а то, что осталось уже не влезало не то, что в тайники, но даже в диван. Посреди комнаты возвышалась огромная желтая гора, из которой выглядывало мое спальное место.

Мягко улыбаясь, я направился прямо к нему. Забрался сверху и принялся слушать, как золото, позванивая, скатывается на пол. Затем разгреб рукой эти сотни и сотни монет…

Моих монет.

— Эххх… — вздохнул я, а затем взял бумажку с ручкой и принялся писать.

'Дорогая Дарья, — старательно выводил я каждую букву. — Получил твое письмо, и оно мне очень понравилось. Тоже думаю о тебе каждый день, вспоминаю наши незабываемые вечера в Башне. Да, моя судьба не сахар, но я не жалуюсь. Моего золота становится все больше, и это главное.

Марьяна в порядке. Подружилась уже со всеми в «Золотом котле». Даже с Борисом, хотя ты, наверное, даже не знаешь, кто это. Он пусть и слабак, но хороший друг.

И насчет чешуек…'

Тут я остановился. Затем слез с золота и, стянув с себя рубашку, подошел к зеркалу.

Чешуйки уже почти полностью забрали правую руку — даже кисть блестела, переливаясь в свете лампы, и не будь на мне перчатки, это уже стало бы заметно. Когти тоже выдавали меня с головой.

А вот вторая рука была еще совсем голой. Чешуйки там имелись, но они еще были полупрозрачные. Спустя пару секунд они полностью исчезли — это Марьяна удалилась от бара на изрядное расстояние.

— Интересно… — пробормотал я, поворачиваясь то одним боком, то другим. К счастью, большинство чешуек уже успели закрепиться и вросли в кожу. Когти тоже.

А вот во рту… Щелк! — и по полу покатился зуб.

— Зараза! — прошипел я, попробовав языком место, откуда выпал этот «молочный» клык. А там что-то прощупывалось…

— Ты стал уже таким взрослым! — захихикал Иван, закружившись вокруг меня. — Наверное, уже коренные лезут!

— Очень смешно… — буркнул я, одеваясь. — Ты-то поди уже достиг зрелости?

— В смысле?

— В прямом. Сколько там живут шмели?

Иван сел на диван. И замолчал.

— Что молчишь? Знаешь?

— Нет… — сказал шмель, и в его голосе послышалась толика страха. — Сколько?

Я пожал плечами.

— Точно не сотню лет, как многие маги. И не пятнадцать как коты с собаками. Ставлю, что тебе и полгода не протянуть, старина.

Шмель затрепетал.

— Что делать⁈ Я не хочу! Только распробовал, что это — быть шмелем, тут на тебе! Отбросил лапки!

— Ну, попробуй завести потомство…

— Очень смешно! Я не хочу умирать!

И он злобно зажужжал вокруг меня. Я попытался его отогнать, но он только сильнее распалялся.

— Мне нужно новое тело!

Я фыркнул.

— Опять? Мы в прошлый раз чуть не погибли из-за этой мерзкой книжонки. Второй раз я этим заниматься не буду.

— Нет, будешь! Мне нужно тело! Кто знает, вдруг мне и недели не осталось!

— Будешь так жужжать, и минуты не протянешь!

Но этот зануда не унимался, и скоро мне это надоело. Хлоп! — но этот мелкий пакостник сумел увернуться от моей ладони. Взвившись под потолок, он снова полетел в мою сторону.

Я же вернулся на золото и, вновь взявшись за письмо, попытался отрешиться от его назойливого жужжания, но оно было сильнее — эта мелкая тварь словно бы специально летала прямо над ухом!

Вжик! — и она села мне на нос. Зарычав, я попытался сбить ее ладонью, но только попал себе в глаз. Зараза…

— Вали уже! Иди ищи себе свое тело! Найдешь, лети к Тимофею. Наверное, он не откажет… Может быть…

Но шмель не желал валить — снова зажужжав, закружился над моими богатствами, словно выбирал себе монетку по вкусу. Усевшись на самую маленькую, но не менее золотую, Иван как-то странно потер лапки, а затем…

— Эй, — и я приподнялся. Монеты тут же посыпались вниз. — Это мое! Положи, где взял!

Однако