Товарищ "Чума"#11 - lanpirot

Он ловил нюансы, не доступные нам с Белиалом. Хотя, отсутствием обоняния ни я, ни демон, не страдали. Упырь открыл глаза и указал на левый, холодный проход.

— Сюда. Я чувствую запах этой суки. Пусть слабый, но мы на верном пути.

Мы двинулись по левому туннелю. Через некоторое время он вывел нас в просторное круглое помещение. Здесь был гигантский колодец. Широкая каменная штольня уходила вниз, в невидимую глубину, откуда и дул леденящий ветер. Посередине колодца в воздухе висела, покачиваясь, массивная железная клеть, подвешенная на толстой ржавой цепи, уходящей в темноту под потолком. Внутри клети валялись разрозненные человеческие кости.

Белиал приблизился к краю колодца и заглянул вниз.

— Глубоко, — сообщил он через мгновение.

— Нам туда не нужно, — качнул головой упырь, заходя в очередной «коридор».

Коридор сделал резкий поворот и упёрся в небольшую лестницу, ведущую в никуда. Вернее, проход наверх был забит старой каменной кладкой, явно более поздней, чем сами катакомбы. И куда более грубой на вид.

Но оттуда, через многочисленные (но незаметные простому взгляду) щели и трещины в кладке, щекоча ноздри, пробивался новый букет запахов: старого вина, дубовых бочек, каких-то сушёные трав, и горько-сладковатый «лекарственный» аромат, который я не мог опознать.

Каин жестом велел замолчать и прислушался, приложив ухо к каменному препятствию. Тишина по «ту сторону» была абсолютной. Он мотнул головой, давая понять, что опасности нет и упёрся «горбом» в грубую кладку, согнув ноги. Затем с натугой и треском, который казался оглушительно громким после недавней тишины подземелья, выдавил несколько камней.

— Похоже, кладовая, — констатировал Каин, сунув в пролом голову. — Нам это подходит!

Он навалился руками на перекрытие, и еще несколько камней вывалились из негодной кладки, с шумом поскакав вниз по лестнице. Теперь пролом был достаточен, и мы по очереди протиснулись в обширное складское помещение, находящееся выше «этажом».

Пролом в полу этой кладовки, через который мы вышли, оказался расположен в самом грязном и пыльном углу, в который, похоже, давно не заходили. Иначе, в подземелье давным-давно кто-нибудь бы провалился — кладка уже была совершенно никакая.

Воздух в этом помещении был намного суше, чем в древнем тоннеле и наполнен мириадами терпких и резких ароматов. Я огляделся: массивные полки, заставленные всевозможными склянками, банками и мешочками-кулёчками, уходили ввысь, в темноту.

На столах лежали связки сушёных трав, свитки пергамента и странные металлические инструменты, напоминающие то ли хирургические, то ли пыточные. В углу стояли большие керамические сосуды, запечатанные воском, от которых исходил тот самый лекарственно-сладкий запах.

Мы разошлись по периметру. Я скользил взглядом по банкам с отвратительным содержимым: плавающие глаза, когти, странные заспиртованные органы, происхождение которых лучше было бы не угадывать. Белиал же, напротив, снова выглядел заинтересованным исследователем. Он взял с полки маленькую чёрную свечу, понюхал её и с лёгкой усмешкой положил на место.

— Некромантия… — прокомментировал он. — Милое увлечение. Не знал, что моя бывшая подопечная практиковала именно этот раздел чернокнижия.

Мы замерли, вглядываясь в призрачные очертания этого странного места. Воздух, густой и тяжелый, был коктейлем из пыли веков, травяной горечи и того самого сладковато-приторного запаха, от которого слезилось в горле.

— Некромантия… — повторил я его слова, и они повисли в тишине, обрастая новыми, пугающими смыслами. — Милое увлечение, говоришь? По-моему, тут пахнет чем-то похуже — связью с эмиссаром Хаоса, если ты не забыл!

Белиал лишь усмехнулся, проводя пальцем по пыльной столешнице и изучая получившийся узор.

— Забудешь тут…- Демон бросил взгляд на банку с мутной жидкостью, где плавало нечто, отдаленно напоминающее недоразвитый уродливый зародыш. — Я тоже хорош — слишком доверял этой стерве.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Эта комната была не винным погребом, и отнюдь не складом или кладовкой, забитой ненужным барахлом — она была самой настоящей магической лабораторией. Мастерской. Местом, где наша грёбаная ведьма творила нечто, от чего кровь стыла в жилах.

Конечно, она была ужасно отсталой и архаичной — с продвинутой алхимической лабораторией моего мертвого дедули и рядом не стояла. Но всё-таки это была лаброратория! Я огляделся повнимательнее, используя весь свой «инструментарий» от магического зрения, до зачатков предвидения.

Да, так и есть, повсюду — на стенах и потолке виднелось такое дикое количество охранных символов, что и представить себе трудно. Похоже, ведьма весьма дорожила своей лабораторией, раз вбухала в её магическую защиту целую прорву сил.

Пол и потолок просто переливались от обилия магических конструктов, а вот пол оказался совершенно незащищенным, словно ведьма про него совсем позабыла. Я еще раз пробежал глазами по каменному полу лаборатории. А ведь он везде, кроме нашего угла, представлял собой сплошной гранитный монолит. Да в этом углу камни были расположены так удачно, что тоже создавали видимость единой монолитной скалы, что на деле оказалось совсем не так.

Белиал подошел к одному из столов, заставленному хирургическими инструментами. Он взял длинный зонд с зазубренным наконечником, повертел его в руках и с легкой брезгливостью отставил в сторону.

Каин, тем временем, не обращал на нас внимания. Он, как гончая, вышедшая на след, методично и безмолвно двигался вдоль полок, его бледные пальцы скользили по краям сосудов, сметая вековую пыль. Он замер у большого керамического кувшина, запечатанного черным воском с оттиском в виде стилизованной «Звезды Хаоса», представляющий собой восемь стрел, расположенных радиально вокруг центра.

— Я так и знал… — тихо произнес он, и в его голосе впервые зазвучало нечто кроме привычной усталой ярости. Что-то вроде жадного предвкушения. — Этот «фиал» — её страховка! Вот почему она так легко отдала свою душу Рааву!

Упырь не стал церемониться. Его пальцы, твердые как сталь, впились в восковую печать и с хрустом сорвали её. Воздух над горлышком кувшина задрожал, и тот самый горько-сладкий запах ударил в нос с такой силой, что у меня закружилась голова. Он был густым, почти осязаемым, словно пыльца какого-то адского цветка.

Каин засунул руку внутрь и извлек нечто, от чего у меня кровь натурально застыла в жилах. Это было сердце. Маленькое, сморщенное, почерневшее, будто обугленнное, и оплетенное тончайшими серебряными нитями, образующими сложную узорчатую сетку.

Но самое жуткое было в том, что оно продолжало пульсировать. Медленно, лениво, с мерзким чавкающим звуком, словно крупная свиноматка пожирала помои из лохани. Каждый толчок сморщенного оргна заставлял серебряные нити слабо светиться тусклым светом. Сердце «жило», даже будучи отделено от организма-носителя.

— Что… что это? — выдохнул я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.