Последний Контракт. Том 4 - Илья Романов

class="p1">— Эх... — вздохнул Илья, стоя на ногах, разминая плечи и сжимая выхваченный клинок. — Всё-таки пришлось раскрыться...

Только его слова сорвались с уст, он перехватил меч и ворвался в бой с Ульфхеднарами, моментально пронзив ещё одного.

Его движения, перестановка ног и плавность в обращении с клинком... Я уже видел такое, в одном из миров очень давно. Там, где правил Тетраграмматон. Там, где мне пришлось убить своего учителя и друга...

Мощный грохот и звук плазмы от двух скрещенных клинков пронзил мой разум, и в следующий миг Илья посмотрел на меня полностью спокойным и собранным взглядом, произнеся фразу, от которой сердце пропустило удар:

— Вставай и сражайся, клерик!

Глава 27

— Вставай и сражайся, клерик!

Эти слова прозвучали в голове, слово бой огромного колокола. Когда последний раз меня называли клериком? Когда последний раз я надевал тёмное одеяние, вооружался двумя Beretta M93R и катаной, что не знала промаха и всегда разила врагов?

Ощущая небывалый мандраж и какой-то ступор, я смотрел на то, как Цесаревич вырезает Ульфхеднаров. Полуторный меч, клинок и крестовины которого состояли из плазмы, был в его руках самым угрожающим оружием в мире, а сами движения парня будоражили моё сознание. Они... Словно пробуждали его.

Вот Илья отвёл голову от выпада и в следующий миг переставил ноги, нанеся рубящий удар сверху и буквально отрезая половину шлема Ульфхеднара, прихватив ещё и часть лица. Следом он под немыслимым углом извернул тело и играюче отвёл руку девушки, что с остервенением пыталась нанести удар. Её кулаки полыхали печатью Усиления, но помимо неё я так же видел и печати Концентрации. И даже так, она не могла достать Цесаревича. Он был быстрее. Он был ловчее. Он был сильнее неё и... Опытнее. Более не осталось того юношеского задора и непонимания, которые я видел ранее. Сейчас это были глаза убийцы. Хладнокровного, расчётливого, умелого и незнающего поражений. Именно такие глаза были у Джона...

Кровь в висках отбила ритм, рука сжала топор и в следующий миг ноги несли меня в бой. Сердце стучало так, как никогда прежде, а перед глазами вновь оказались тёмно-серые тона городов Тетраграмматона. Нос ощутил иллюзорный затхлый воздух, а до ушей доносились выстрелы и голоса повстанцев, борющихся с системой. Я вновь оказался в том месте, где нет места радости и счастью. Там, где лишь серость, безысходность и антиутопия. И, возможно, сейчас я совершаю ошибку, но мне необходимо убедиться... Необходимо узнать... А потому, стоило только мне ударом ноги отправить девушку в полёт, как я оказался плечом к плечу с Цесаревичем и произнёс:

— Какой смысл в нашей жизни?

Брошенный косой взгляд и плотоядная улыбка на лице Цесаревича были мне ответом, а следом раздался его полностью спокойный голос, потвердивший всё:

— Чувства. Мы никогда не ведали их и не знаем, что это, но это насущно, как дыхание. И без этого, без любви, без ярости, без печали, дыхание — только часы, тиканье.

— Джон... — слова застряли в горле, а разум пытался осознать.

— Потом, Виктор, — оборвал он. — Выбирай: Тебе гарнир, — указал он плазменным клинком на бойца, а после на девушку. — Или десерт?

— Десерт, — рыкнул я в ответ и создал тройную печать Скачка.

Мощный поток воздуха ударил в спину и в следующий миг я оказался лицом к лицу с девушкой. Видеть её шокированную и непонимающую физиономию было забавно. Она явно не рассчитывала, что я окажусь столь быстр. Теперь, когда нет нужды кого-то защищать, можно развернутся на полную!

Тонкий сжатый кулак пролетел в миллиметре от подбородка, который я заранее убрал, а после — перехватил руку и нанёс удар ногой в корпус, заведомо применив печать Усиления.

— Кха... — с болью выдохнула она, а до моих ушей донёсся сладких звук треснутых ребер.

— Где он? — раздался мой холодный голос.

Джон, кстати, уже закончил со своим противником и спокойно осматривал его труп, сидя на корточках.

— П-пошёл к чёрту! — сипло выкрикнула она.

Удар древком топора и девушка упала к моим ногам, после чего стопа прижала её пальцы, дробя кости. Девичий крик отразился эхом от стен, но он не тронул ни моих струн души, ни Джона, что копошился в броне Ульфеднара.

— Где он?

— Кгха... Б-больно...

Вторая рука и вновь крик, перерастающий в агонию. Я мог продолжать ломать её тело до посинения, но она уже применила печать Регенерации, которая медленно, но верно залечивала раны. Что ж... Пойдём другим путём.

Взмах руки и топор исчез. Помнится, однажды мне довелось использовать один метод пыток в этом мире, благодаря которому в моих руках оказался артефакт накопитель. Но на Жнецах он не сработает в должной мере... Это если действовать обычным способом.

Присел на корточки и взялся двумя руками за прекрасное лицо девушки. Её черные волосы коснулись моих пальцев, а необычайной красоты глаза мутно смотрелись в мои.

— Последний шанс.

— Я-я... Не могу...

Стоило только её словам сорваться с уст, как мою грудь покинул тяжёлый вздох, а веки прикрылись. Пытать мужчин это одно, а женщин и детей — другое. Мужчины заведомо сильнее, а их психика прочнее. Тем более, что именно удел мужчин сражаться, рисковать и умирать. Женщины же... Они должны нести жизнь. Так заведено. Такова аксиома. Мужчины — Смерть, а женщина — Жизнь. Но сейчас, мне необходимо узнать, где Виктор.

Энергия Смерти взбурлила в моём теле. Подобно пробуждающемуся жерлу вулкана, она набирала мощь, накапливалась и начинала течь по венам. Жнец внутри меня, являющий вторую часть разорванной души, показал клыки и ощетинился так, как будто предстояла смертельная битва. И в следующий миг... Всё тело пробила мелкая дрожь, и я раскрыл глаза.

— Ч-что ты делаешь? — слабым голосом спросила она, не в силах пошевелиться. Она могла лишь смотреть на меня полными страха глазами.

— То, что когда-то поклялся больше не делать, — решительно ответил я и спустил Жнеца с поводка, попутно думав лишь о печати Пламени Бездны.

Десятки маленьких тёмно-серых огоньков стали появляться вокруг меня. Паря в воздухе, они искажали его и нагревали, но помимо этого... От них исходили крики и агония тысячи загубленных мною душ. Тех самых душ, что я отправил в Бездну...

Девушка крупно задрожала и попыталась вырваться, но я крепко держал её за лицо, а после — сделал вдох.

В одно мгновение огоньки