Скорбный дом Междуречья - Алевтина Ивановна Варава

признать, пускай и продолжаю осуждать! — Его голос стал громче, хотя чары и без того разносили слова всюду — рука князя была соединена с рукой княгини, его дочери. — Однако преступную, но вынужденную меру не нужно путать с бессмысленной и лютой жестокостью! Действо, свершённое князем, мало того, что бесчеловечно, оно к тому же ещё и абсурдно! Женщина не способна регулировать то, дитя какого пола созреет в её лоне! И насмерть перепуганная женщина не сделает того, равно как и счастливая и всем довольная! Вынося свой вердикт о виновности князя, я хочу добавить от себя лично: вы глупец, господин д'Эмсо! Вы позорите честь своего титула!

Эднара закусила губу от нахлынувшей волной злобы. Маги Междуречья! Они даже в свой справедливый приговор умудряются ввернуть бахвальство и вечное соперничество, из-за которого всё и пришло к нынешнему положению дел!

Может понять, надо же.

Жаль, что его самого никто не сожрал во младенчестве…

Князь МакЭльспэрио сел, и на ноги поднялась, не выпуская руки отца, его дочь. Уникальная в своём роде, замужняя дама, мать сынов и дочерей, имеющая право распоряжаться не только своей судьбой, но и судьбами любого жителя Междуречья.

— Являясь антиподом всех канонов, я тем не менее, как никто блюду традиции и устои аристократического общества Междуречья! — объявила Гириза Тирсо. — Человеческая женщина — сосуд, из вен которого маг черпает всю свою власть и из лона которого он черпает всё своё состояние. Но женщина всегда остаётся лишь сосудом и должна быть покорна своему властелину. Выпады нады Сайнэллы кажутся мне неуместными на сегодняшнем разбирательстве. И меня очень радует то, что о деяниях князя совету донесла не его жена и не его дочь. Деяния эти ужасны и не могут быть приняты или прощены. Но пускай женщины Междуречья не думают, что сегодняшнее решение освобождает их от долга быть покорными во всём в своих семьях! И я считаю, что позже дополнительно совету следует рассмотреть вопрос вмешательства нады Мары в уклад знатной семьи и в правила работы красного, жёлтого и серого домов! Её креативность едва не стоила князю д'Эмсо жизни прежде, чем мы смогли его осудить, и ставит под сомнение права порядочных аристократов в своих землях. Если после нынешнего действа к столу прошений совета выстроится очередь из надов, желающих донести о несправедливостях в домах господ, пригласивших их для оказания какой-либо услуги, я лично позабочусь о том, чтобы свою услугу каждый из этих надов более никогда не смог оказать никому за деньги! Князь д'Эмсо виновен в том, что преступил закон, не обеспечил сына достойной жизнью, а наоборот её отнял! А в том, как он распорядился телом сына, и как он посчитал нужным сделать внушение своей жене, мы прав судить его не имеем! И как одна из самых свободных женщин Междуречья я хочу сказать вам одно: дамы, будьте покорны!

Княгине Тирсо маги Междуречья аплодировали стоя.

А потом всяческий шум смолк и воцарилась мёртвая тишина.

Потому что со своего кресла поднялся огромный каменный вечный, глава совета Пяти Тайсэр. Своим вердиктом он был волен перечеркнуть любые высказывания других членов совета, повернув их в пользу решения, отвечающего справедливости. И никто не посмел бы роптать вслух или продолжать грызню на глазах столь многочисленной публики.

Собравшиеся, начиная от князя д'Эмсо и кончая последним простолюдином на задворках толпы, прекратили даже дышать, когда Тайсэр впервые за весь день слушания открыл рот, чтобы молвить решающее слово и объявить приговор с подробностями наказания или условиями прощения:

— Эдвин д'Эмсо! — прогрохотал каменный вечный, возглавлявший Междуречье тысячи долгих лет. — Ныне волей совета Пяти вы лишаетесь всех титулов и прав на собственность, лишаетесь имени рода и власти протянуть руку дочери. Лишаетесь защиты законов, как благородный князь, и права ходатайствовать о пересмотре решения. Вы лишаетесь права голоса, и ваш язык будет отсечён под корень, а рана залечена уполномоченным послушком, чтобы вы не захлебнулись кровью. Эдвин! Волей совета Пяти вы приговариваетесь к посажению на кол посреди площади перед замком Правосудия. Послушки будут поддерживать вашу жизнь, но не облегчать муки, — Тайсэр сделал внушительную паузу, хотя переводить дух или набирать в лёгкие воздух вечным было не нужно, и наконец закончил: — в течение одного года.

Эпилог

Свадьбы Ариазы и старших братьев Эднары состоялись ещё до суда, потому что оглашение считалось в Междуречье действом необратимым. Так что эти торжества Эдна пропустила, впрочем, не особенно о том сожалея. Она продолжала надеяться, что Майлин и её младшие сёстры как-нибудь найдут на своих юных повелителей управу с высоты собственного возраста и опыта. Тем более фору им давал безобразный и вопиющий процесс, в течение которого навряд ли Прадэрик, Льёрн и Диамон могли особенно проявлять свою волю, а ведь начало совместной жизни — самое важное для будущего уклада.

После вынесения вердикта совета Пяти, князем д'Эмсо стал тринадцатилетний Мирт, именно ему предстояло остаться после брака на родовом острове и сохранить фамилию (получая свои земли, князья Междуречья всегда брали новые имена, по владениям своим, и лишь старшие сыновья после смерти родителя возвращали себе имя рода и остров, передавая свой уже собственным наследникам).

Но Мирт был очень мал, и совет Пяти постановил, что до соединения с супругой он, как и младшие братья, будет полностью подчинён… матери, княгине д'Эмсо. Нежданно-негаданно для самой себя, ставшей на время полновластной владелицей целого острова.

Эднара д'Эмсо не была обвинена ни в чём, более того, она получила свободу и вернулась домой. Новая экспертиза признала её полностью и совершенно вменяемой. Эднара стала единственным существом, которое смогло покинуть серый дом за всё время его существования.

Беспокоиться о будущем подрастающих княжичей не приходилось — той компенсации, которую совет Пяти постановил выплатить княгине д'Эмсо и Эднаре за понесённый от князя ущерб, хватило бы, чтобы женить ещё десяток сыновей, обеспечив им достойные острова и подходящих невест.

Последняя беременность княгини разрешилась девочкой. Эднара настояла, чтобы сестре дали имя Полина, хотя и звала её исключительно Пушинкой.

Она наконец-то нашла со своей матерью общий язык. Оказалось, что та вовсе не так уж и плоха. И даже умеет любить. Просто она боялась.

Дело Мары рассмотрели, мнения членов совета разделились поровну, но вечный Тайсэр снял с неё все обвинения. И даже призвал население Междуречья не покрывать действительных преступлений, хотя и взвешивать любое действо как следует, прежде чем к таковым его отнести.

Эднара присутствовала на площади в день приведения приговора отца в исполнение, но ушла