Повелитель Тайн Том 5 главы (1035-1150) - Cuttlefish That Loves Diving

её получил эльф; надписи на её поверхности изменились; она была спрятана; её получали разные люди, она скиталась, пока не взлетела в звёздное небо и не упала в огромную лапу.

В следующей фреске книга, казалось, не имела связи с предыдущими и внезапно оказалась над морем, в лодке неясной формы. На предпоследней фреске её получил мужчина в цилиндре и покинул лодку.

Следующая фреска была за гигантской колонной. Её содержание было таким: та самая книга встретилась с классическим пером.

На этом все фрески заканчивались.

— 0-08! — раздался в зале удивлённый голос Леонарда.

— «Дракон Воображения» хотел, чтобы эта книга и то перо стали комплектом? Что бы произошло? Во время борьбы с Инсом Зангвиллом эта сцена почти произошла... Но в итоге не случилось? Потому что эта книга попала ко мне и была пожертвована мистеру Шуту, или же Адам был к этому готов и намеренно помог? Кстати, ранее в книге, как только аскет упомянул «Ангела Воображения» Адама, ледяные драконы тут же напали... Это была воля самой книги, или же Адам уже услышал и обратил свой взор? — Клейн был полон мыслей, которые одна за другой превращались в слова.

В ходе этого процесса он мог лишь контролировать себя, чтобы считать «Шута» другим существом.

Пока он «говорил», мысли Одри также проявились:

— Содержание фресок с этой стороны станет реальностью в материальном мире?

Глава 1073. Зов за дверью

— Содержание фресок станет реальностью в материальном мире... — невольно повторили про себя Клейн и Леонард слова мисс Справедливости.

Если фрески с одной стороны, определяющие ход истории книжного мира, вызывали лишь удивление, то открытие с этой стороны было способно потрясти душу каждого. Картина, которую ты описываешь, непременно разыграется на реальной сцене, а не в иллюзорном мире — это проявление, подобное божественному!

— Не так уж и преувеличено... — с недоверием пробормотал Леонард.

Клейн же по привычке начал анализировать:

«Даже „0-08“ может влиять лишь на большой город. „Писатель“ 1-й последовательности, должно быть, примерно таков же... А „Уникальность“ „Фантазёра“ определённо находится в руках Адама... На чём же основывается этот „Город Чудес“, чтобы гарантировать реализацию содержания фресок? Божественная сила „Дракона Воображения“? Когда эта книга была создана, содержание фресок уже превратилось в отпечаток, погрузилось в море коллективного подсознания и подталкивало поколения существ бессознательно выполнять это дело?»

«Если это правда, то сейчас, нарисовав новую фреску, нельзя будет превратить её в реальность, потому что „Дракон Воображения“ уже пал... Но можно попробовать. Если содержание новой фрески действительно разыграется в материальном мире, это будет означать, что этот „Город Чудес“ — это действительно тот самый Левисед, и в нём скрывается большой секрет. И это будет означать, что путь „Зрителя“ глубже, чем я думал».

— «Писатель»? Есть и такое название зелья? — слушая мысли Клейна, не удержался от «бормотания» Леонард.

По сравнению с «Фантазёром», название «Писатель» было более привлекательным, заставляло больше фантазировать.

Одри, давно знавшая названия высокоуровневых зелий пути «Зрителя», подумала о другом:

«„Уникальность“... Мистер Мир смог мгновенно связать и проанализировать столько всего, какой же он сильный! Хм-м, я не слишком ли прямолинейно его похвалила, мистер Мир всё услышал... Этот зал действительно заставляет чувствовать себя неловко... Нет, мистер Мир, я действительно вас хвалю, от всего сердца!»

Одри сначала немного смутилась, а затем быстро успокоилась, стараясь быть откровенной.

«...Неудивительно, что она „Психиатр“, так быстро пришла в себя...» — тут же подумал Клейн.

— Действительно, мистер Мир не такой холодный, как кажется. Он тоже бормочет про себя. Хм-м... я ничего не говорила! — Одри, едва подумав, тут же решительно это отрицала.

Рядом с Леонардом также раздавалось эхо:

— Маскировка Германа Спэрроу у Клейна неплохая. Почти все, кто его знает, верят, что он холодный и безумный. Хе-хе, кто бы мог подумать...

Мысли Леонарда только начали разлетаться, как их прервал голос:

— Заткнись!

Он посмотрел на Клейна, развёл руками и, сдерживая смех, сказал:

— Видишь, это уже не так холодно, правда?

— Холодно? Тогда я просто прижму «Незатенённое Распятие» к твоей голове! Если тебе не нужна потусторонняя характеристика, пожертвуй её тем, кому она нужна! — Клейн, не в силах контролировать свои мысли, инстинктивно ответил.

— ... — Одри посмотрела на мистера Мира, затем на мистера Звезду, и её внутренний голос быстро вырвался наружу. — Оказывается, у них внутри столько драмы... Раньше я видела только у мистера Звезды, и совсем не ожидала, что за этим покерным лицом мистера Мира скрывается, э-э, Джиант, Босс, Минни...

В критический момент Одри насильно прервала свои мысли, перечисляя имена.

— Кто это все? — внимание Леонарда тут же переключилось.

— Это мои охотничьи собаки и лошади, — очень вежливо ответила Одри.

— Одна охотничья собака стоит 450 фунтов и больше... — Клейн вдруг вспомнил, как после покупки поместья Мейгур дворецкий Уолтер предложил купить партию охотничьих собак.

— Почему мистер Мир в первую очередь подумал о цене... — в голове Одри промелькнул такой вопрос.

Леонард скривил губы.

— Разве это не нормально? Этот парень в этом плане всегда был немного мелочным. Я помню...

Его «слова» не успели закончиться, как Клейн прокашлялся.

— Давайте продолжим исследовать другие места. Если в конце будет время, тогда и поэкспериментируем с фресками. Эх, этот зал действительно легко всё запутывает. Главное всегда незаметно смещается на личную жизнь каждого...

Услышав его последующее ворчание, Одри и Леонард, сдержавшись или нет, рассмеялись — это не зависело от их воли. Увидев, что мистер Мир явно не хочет, чтобы ситуация снова стала хаотичной, Одри подняла голову, посмотрела на свод и перевела внимание на главное:

— Фрески справа контролируют книжный мир, слева, кажется, могут влиять на реальность... А если нарисовать фрески сверху? Что произойдёт?

У Клейна тут же возникла ассоциация:

«Власть „Дракона Воображения“ включает в себя по крайней мере три аспекта: царство фантазии низойдёт в материальный мир, провозглашённое будущее сбудется, воображаемые предметы материализуются... Первый немного соответствует фрескам справа, второй — нашим догадкам о левой стороне. А пустое пространство над дворцом не связано ли с третьей властью?»

— Если нарисовать там воображаемый предмет, он материализуется, и его можно будет использовать? — Одри легко поняла, что имеет в виду Клейн.

— А если я нарисую «Дракона Воображения»? — «задал» вопрос Леонард.

Клейн снова взглянул на него.

— Во-первых, ты должен был видеть «Дракона Воображения», когда он ещё не потерял контроль,