Глашатай бога войны - Тансар Любимов

уточнил Ицкоатль, доставая нож. — Это не трудно. Сегодня я уже принёс жертву богам, могу и Элека накормить.

— Если ты его накормишь, он лопнет мимо шва, — рассмеялся Халлар. — Буквально одну каплю. И у нас появится такой курьер, о котором другие смогут только мечтать.

Обсидиановый Змей кивнул, надколол кожу на запястье и протянул руку с выступившей каплей крови духу. Тот перестал вылизываться, поднял голову, повёл носом…

Кровь исчезла, словно её слизнул невидимый язык. Ицкоатль ощутил странный холодок на месте укола и там, где была проколота мочка уха — след жертвоприношения. Подсохшая кровяная корочка тоже исчезла.

"Привет, странный человек, — услышал Ицкоатль. — Теперь мы с тобой сможем говорить".

Обсидиановый Змей удивлённо поднял брови.

— Ты тоже это слышишь? — спросил он у побратима.

— Мысленную речь слышит только тот, с кем он говорит в данный момент, — ответил бард. — И это гораздо удобнее, чем говорить вслух. Попробуй.

Ицкоатль присел на корточки, чтобы не возвышаться над маленьким собеседником, заглянул в большие круглые глаза призрачного котёнка.

"И тебе здравствовать, странный дух, — подумал он. — Тебе не будет в тягость служить нам с Халларом курьером?"

"В тягость ли тебе думать? — в мысленной речи Элека послышались нотки веселья. — Не в тягость".

Но дух добавил уже вслух, чтобы слышали его оба человека:

— Но я буду требовать крови за свои услуги. Ты обещал, Халлар, что будешь давать её мне. От твоего друга я хочу её тоже. Мы можем обсудить, как часто вы будете отдавать мне свою кровь.

— Ещё никто не смог упрекнуть меня в том, что я не держу обещаний, — отозвался бард. — Обещал, значит выполню. Говори, сколько ты хочешь и как часто?

— А чужая кровь тебе подойдёт? — спросил Ицкоатль, для которого кровавые жертвоприношения были естественной частью жизни. — Или она свяжет тебя с каждым, чью кровь ты примешь?

Дух насторожил полупрозрачные уши.

— Если человек будет мёртв, никакой связи с ним не будет, — ответил он, подумав. — Халлар упоминал, что вы оба воины. Вы часто сражаетесь… Да, чужая кровь подойдёт, но тогда я хочу всю кровь тех, кого вы будете убивать.

— Кроме той, которую я буду приносить в жертву моим богам, — тут же возразил Ицкоатль. — Им тоже нужна кровь.

— Кто такие боги? — удивился Элек.

Ицкоатль вздохнул. Трудно жить в мире, который не знает богов… Даже для духов они — что-то за пределами понимания. Он уселся на пол, скрестив ноги, и начал издалека:

— Представьте себе дерево. Чтобы оно выросло, нужно семечко. Из него прорастает корень и поднимается ствол с ветвями, листьями, цветами и плодами. Мироздание можно сравнить с деревом, но выросло оно из семечка — мира, который создали боги. Пусть это будут очень большие и сильные духи, которым под силу создать мир и всё, что в нём существует. Боги отдали свою кровь, чтобы мир и люди в нём могли существовать, и теперь я должен возвращать им долг кровью, чтобы могли существовать боги. Если они перестанут получать мои жертвоприношения, дерево засохнет и погибнет.

— Но если мира не станет — что будет со мной? — прозвучал вопрос.

— Тебя тоже не станет. И нас, — ответил Ицкоатль.

Дух задумался. Потом выразительно передёрнул шкуркой на спине.

— Мне не нравится такое представлять себе. Тем более не понравится такое пережить. Мне по душе жизнь. Отдавай своим богам часть крови, которую они должны получать. Но остальное я возьму себе!

— По-моему, вы спорите не о том, — примирительно проговорил Халлар. — Ицкоатль, тебе нужны живые, так? Элек, тебе нужны те, кого можно убить. Вы вполне можете их поделить перед битвой.

Этот вариант вполне устроил жадного духа.

— Вот и договорились, — поднялся с кровати бард. — Надо идти. Элек, прячься в татуировку, не будем пугать твоим видом людей. Братишка, если что — обращайся к Кончару. Я с ним договорился. А я вернусь через две недели.

Ицкоатль тоже встал — быстрым, гибким движением. Крепко обнял побратима.

— Я буду тебя ждать, — негромко сказал он.

Память Саркана подсказывала, что в этом мире у людей принято желать при прощании, чтобы близкие берегли себя, но для воина мешикатль это было странное пожелание другому воину.

— Возвращайся с победой.

— Да я же не воевать иду, — рассмеялся Халлар. — Я иду за тем твоим камнем. А почему именно сейчас — завтра прибудет королевский дознаватель. А мне встреча с его свитой совсем не нужна. И кстати, что-то мне подсказывает, что с твоего парня снимут все обвинения.

— Если барон Балас вообще станет о них упоминать, — Ицкоатль улыбнулся.

— Тогда ему очень повезло, если он решил отказаться от своей идеи, — серьёзно отозвался бард. Потом надел свой вещмешок. Повесил на плечо гитару. Подпрыгнул несколько раз, чтобы убедиться, что ничего не звенит. — По записям Гильдии, на редкость въедливый дознаватель. И работает за совесть, а не за зарплату.

— Но ты опасаешься не его самого, а только его свиты, — заметил Обсидиановый Змей. — Он тебя не знает?

— Встречались, — нехотя протянул Халлар. — Знает. Сложно не узнать человека, который лежал перед тобой на дыбе и его по твоему приказу пытали. Правда с тех пор кое-что поменялось, и у нас с ним договорённость. Он меня не знает, а я его не замечаю. И всё потому, что он работает за совесть. Ладно, не самое приятное воспоминание, а чтобы рассказать, потребуется не один кувшин эля.

— Когда ты вернёшься, и если тебе захочется рассказать, я выслушаю, — пообещал Ицкоатль. — Тебя проводить до ворот города?

— Не надо, расстанемся здесь, — ответил бард. — У нас говорят "дальние проводы — лишние слёзы". Да и у тебя, наверное, дел много.

Ицкоатль не стал настаивать. У него действительно были дела на рынке и в библиотеке, но не настолько срочные, чтобы он не мог отложить их ради лишних минут, проведённых с побратимом. Однако если тот против…

Попрощавшись, Обсидиановый Змей первым покинул таверну. Ему нужно было найти деревенских торговцев овощами и зерном, чтобы расспросить о культурах и урожайности.

Тяжело отказываться от своей привычки к одиночной жизни, пусть даже теперь ты никогда не будешь один — у тебя есть брат и дух, который к тебе, в общем-то, привязан такими узами, которые человек порвать не в силах. Именно поэтому бард предпочёл расстаться в таверне, и сейчас быстрым шагом шёл к воротам. Ему предстояло прошагать в быстром темпе часа три, прежде чем он пересечётся с днёвкой обоза в Агостон.

Крестьяне не сразу поняли, чего желает странный господин с вышитой дубинкой барона на камзоле. Ицкоатлю пришлось несколько раз повторить на