Гоблин. Монстр или... - Криаан

Бросок Воли КС 9 (10-1): 12-1(модификатор)+1(Стальная воля) = 12 успех.

Бросок Скрытности 7–2(модификатор)+2(хамелеон)+2(скрытность) = 9.

Бросок Восприятия Крестьянка: 12-2(модификатор)-2(истощена)-1(хамелеон)-1(скрытность)-1(«маскировка»)-2(темнота) = 3 — Критический провал!

В этот раз, пусть и с некоторым трудом мне удалось подавить позывы дурной крови, после чего привычно скрывшись постараться прокрасться к пленницам. Впрочем как стало ясно при приближении, мог бы даже не стараться — они были в таком состоянии что могли бы даже появление команды авантюристов пропустить. Смена фазы: сон. Погрузив несчастных в глубокий сон без сновидений я не сдерживаясь сплюнул от злости. Если в начале своего пути с пленницами я хотя бы пытался миндальничать или не показывать себя откровенным зверем, что правда не всегда удавалось, то вот местные зеленокожие этим не заморачивались. Грязные, голодные, истощенные, одной ногой находящиеся в бреду, с множеством воспалившихся царапин от когтей и следами укусов, даже без беременности они бы долго не протянули. Еще раз прикоснувшись к ближайшей пленнице Я снял с неё шаблон человеческой кожи и лица, после чего приступил к лечению. Мысленно вызвав карту состояния пациентки и разделив её на память тела и текущее состояние, я резко крутанул рукой. Подчиняясь моей воле не до конца сформировавшиеся зародыши выскользнули из тела, избавляя её от нежеланной беременности, а я начал планомерно сводить места воспаления. Когда очнется, будет жутко хотеть есть, но это не беда, главное помирать передумала, а там дойдут до деревни и либо свои позаботятся, либо полноценные лекари/жрецы долечат, смотря кто окажется ближе. Повторив процедуру с двумя оставшимися, я привалился к ближайшей стене и устало выдохнул. Двенадцать на лечение, плюс два на хамелеон и вот у меня уже почти нет сил. Хорошо, что я заранее подумал о восстановлении, так что не придется почти сутки сидеть в пещере, ожидая естественной регенерации.

Бросок на изменение лица КС 5/10/15: 5–1(модификатор) = 4 — Критический провал!

Из-за особенностей внешности вы получаете ситуативный штраф -2 к общению с разумными.

Через четыре часа я восстановился достаточно, чтобы, прикоснувшись к себе, начать менять лицо по человеческому шаблону. Обвисшие уши немного «втянулись», вытянутый горбатый нос с большущей бульбой бородавки на конце уменьшился до нормальных размеров, став просто горбатым уродливым носом будто пережившим десяток переломов подряд и неправильно сросшимся везде, где только можно. Кривые желтые, местами с черными пятнами клыки выпали, открывая вид на кровоточащие десны из которых начали расти такие же кривые и желтые, изъеденные кариесом, но уже человеческие зубы. Редкие сальные черные волоски выпали, а из благородной начавшей отдавать розоватым цветом лысины начал расти пушок коротких черных волосков. Увы глаза никак не изменились, оставшись мелкими злобными буркалами грязно-желтого цвета с прямоугольными зрачками. Исполнив свою задачу шаблон человеческого лица был удален из памяти навыка, так не затронув уже внесенных изменений. Иными словами я стал еще более уродливым, но уже со стороны гоблинов. Мелкое хилое, тщедушное зеленое тельце, но с «отдаленно человеческой физиономией», какую смог бы сделать только обколовшийся вусмерть скульптор… Если бы у него была только одна рука, да и та из задницы. Зато с розовой теплой кожей! Получившуюся тварь никак не примут ни в человеческом ни в гоблинском обществе, ибо такую образину даже жрать побрезгуют. И это зеленокожие! К счастью, я со своими собратьями по отсутствию мозга в последнее время отнюдь не чаевничаю, а там отловлю себе идиотов и проведу на них пару… десятков косметических операций и может быть смогу вылепить нечто удобоваримое. В конце концов, Скульптор я или нет? Снова прикоснувшись к пленницам, продлевая их сон, я опять снял шаблон человеческого лица, раз с первого раза не вышло, может со второго удастся?

* * *

Вскоре очухались девки, не без моей помощи. Перепуганные до смерти, дерганные и потерянные, они вздрагивали, когда я похлопывал их по щекам, ускоряя процесс пробуждения. Укутался в трофейное тряпьё по самые глаза и добродушно ворчал на чистом, понятном девчонкам языке. Пытался заранее хоть немного подготовить бедолаг к странному зрелищу.

Понятное дело, барышни здорово всполошились, когда увидали меня. Повскакивали на четвереньки и попытались уползти в закутки, в надежде укрыться от грядущего очередного изнасилования. Тут-то первую из них и проняло: она остановилась, обращенная ко мне светлыми, тощими ягодицами, и свесила голову, заглянув под себя. Что-то ошарашенно выкрикнула, нечленораздельно и практически в панике. Кажется, матерно выругалась. До неё первой дошло, что беременный живот не мешает движениям, потому что живота больше нет! Как нет и гноящихся ссадин на коже — некое «внезапное» чудо избавило её от мук отвратного бремени.

Девка рывком обернулась, и её перепуганные глаза, и без того большие на исхудалом лице, от ужаса стали просто огромными от ужаса:

— Д-дедушка, это вы нам п-помогли? — задыхаясь от волнения, пролепетала она в мою сторону.

Товарки по несчастью услышали слова, прозвучавшие в полной тишине — это посреди гоблинского-то логова! — и тоже остановились. Начали себя осматривать, оглянулись на нас.

«Дедушка?» — мысленно хмыкнул я. — «Ну, так даже лучше. В потёмках, наверное, и правда за старичка могу сойти».

Вскинув ладошку к лицу, я натужно кашлянул в кулак, кое-как пробуя сыграть на неожиданно подкинутом образе.

— Не волнуйтеся, девчушки, — попытался изобразить старческий говорок. — Гадёныши енти зелёные своё ужо получили. Ух, я им!..

Бывшая пленница нервно оглянулась, будто ожидая подвоха и крушения хрупких надежд… а потом разрыдалась. Понемногу, за ней заревели-заголосили и остальные. Только самая рослая из них сохраняла молчание, хотя и у неё глаза поблёскивали в полумраке — тоже на мокром месте.

— Ну, будя вам, будя… — ободряюще пробормотал я.

Не переигрываю ли? Актёр из меня, как из дерьма пуля: голос — фальшивый, образ — пугающий. Но, кажется, пока работало — обреченные на смерть девчата хватались за любую возможность спасения и их мозги как будто нарочно отказывались замечать хоть что-нибудь странное во внезапном спасителе. Словно, если заметишь, то и надежда разрушится.

— Дедушка, — наконец, та самая, рослая, подала голос. — Вы нас… отпустите?

По тону мгновенно стало понятно, что храбрится изо всех сил — тоже всплакнула, хотя и украдкой, без рыданий.

Я пожал плечами:

— Да по что вы сдались старику? Домой идитя, бедняжки. Матки и татки заждались, поди… Токмо какой бы одёжки для вас тут поискать надобно, срам прикрыть. Негоже это женщине голой гулять…

Моё восстановление и проведённые «досрочные» роды как будто скрытые резервы в девках открыли. Они на удивление быстро собрались, в том смысле, что