Потусторонний. Книга 1 - Юрий Александрович Погуляй

западных коллег. Всякие шипы, тиски, дыбы, крючья и железные девы. Очень рад, что наша беседа ограничилась этим помещением и не зашла дальше.

Позади меня открылась дверь, внутрь вошли двое вооружённых иноков.

— Господин Артемьев, прошу, — прогудел один из них.

Когда я вышел на улицу — шёл дождь. Стоя между белоснежных колонн, я смотрел, как ливень хлещет по листве тополей, а по асфальтовой дороге спешат под зонтами прохожие. На детской площадке напротив храма скрипели качели, а на них с радостным видом восседала десятилетняя девочка, задрав лицо к небу.

Ладно, монахи, за эту вот картину прощаю вас. Тем более, что легко отделался. Правда мог приобрести головняк в лице ещё одной противозаконной подопечной. Которую, кстати, в чемодан не спрячешь.

Хотя… Я задумался. В целом, она туда залезет. Фигурка не дородная, но, право, я не из тех, кто фасует молоденьких девушек по сумкам. В моём случае по дипломатам.

Когда дождь чуть стих, я спустился по ступеням, размышляя как теперь добираться до интерната. Телефон и деньги при задержании иноки Первой Церкви, отчего-то, мне не захватили. Пешком идти до дома? Ну, теоретически, часа за три дойду. Летом, по свежему воздуху — отчего бы и не прогуляться! Ну и что, что прохладно. Зато безопасное приключение. Мне иногда и таких хочется.

Когда я вышел на тротуар — у припаркованной неподалёку машины загорелись фары. Дверь отворилась:

— Илья! Илья! Сюда!

Лиза! Вот вроде бы и радостно, что меня ждали, но с другой стороны не слишком ли она привязалась ко мне? Вдруг это станет проблемой? Становиться любящим мужем и отцом у меня ближайшие годы и десятилетия планов нет. У меня несколько иная миссия, а сроки тут не те, что в потустороннем мире, где время спит, а не бежит галопом.

— Слава Иисусу! Слава Иисусу! — она осыпала меня поцелуями, когда я сел на пассажирское место. — Перепугалась страшно! Ты знаешь про Фесенко?

— Её поймали? — спросил я.

— К сожалению нет. Говорят она чуть тебя не убила! Страшные демоны вырвали дверь у автохрама, чтобы выпустить её на свободу, а затем унесли её прямо в преисподнюю!

Вася молодец, шанс не профукала. А бронемякам комплимент надо непременно передать. Мои страшные ужасные демоны.

— Это правда, Илья?

— Враки, — сказал я, глянул на время на панели автомобиля. Уже вечер! — Есть хочу ужасно.

— О, тогда поехали! Есть рядом очень хорошее место, — оживилась Лиза. За пределами интерната она превращалась в бойкую и милую девочку, строгость учительская слетала мигом. Любопытно, что девушка ничуть не переживала за то, что нас могут увидеть вместе. Ведь, прознав о её связи с учеником, Лизавету Андреевну могут попросить поискать себе другое место работы.

Машина мягко тронулась с места, и когда мы отъезжали я увидел, как из переулка за нами повернул автомобиль, и сомнений не было — это не совпадение. Когда я спускался по ступеням то видел этот персидский кроссовер. Фары погашены, на передних сидениях двое человек. Явно кого-то ждали.

Теперь было ясно кого.

Виду я, разумеется, не подал. Лиза что-то щебетала радостно, рассказывая о своих переживаниях, о том какие слухи пошли по интернату, будто бы старых было мало. Хвалила за отличную отметку на физике и переживала за завтрашний экзамен.

Когда мы выехали за пределы посёлка, я убедился, что фары персидского кроссовера следуют за нами. Интересно, кто эти любопытные соглядатаи. За последнюю неделю мне удалось нажить себе недругов просто во всех сферах жизни. Прикрыв глаза, я прислушался к силе внутри. Ну, конечно, хотелось бы ещё денёк контур не напрягать. Однако, если будет стоять вопрос жизни или смерти, то жахнуть разок смогу удалённо. Ну или по старинке — врукопашную полезу.

Место, куда меня привезла Лиза, находилось на холме напротив Савкиной Горки. Между старой башней и нами медленно текла река Сороть. На небольшой смотровой площадке, куда мы приехали, стоял разноцветный вагончик с мигающей надписью «Шаверма».

— Идём, — поманила меня Лиза выходя.

Персидский кроссовер преследователей выключил фары и замер где-то на подъездной дороге. Любопытно, что же там за людишки притаились… Покорно увлекаемый учительницей, я приблизился к закусочной на колёсах.

— Лучшая шаверма, которую я когда-либо ела, — с заговорщическим видом сообщила Лиза.

И, проклятье, она была права. Там, опираясь на железные поручни, глядя на вечернюю реку, я в очередной раз потерял душу. Вкус был божественный. Сочная, нежная, горячая, с овощами гриль и вкуснейшей хрустящей лепёшкой. Соус таял на губах. Я даже замычал от удовольствия.

Лиза явно осталась довольна моей реакцией.

Ягодный морс, который мы взяли, тоже оказался вне всяких похвал. Удивительно, конечно: место на отшибе, простенькое донельзя, а такая вкуснятина.

— Так… Мне нужно в комнату для мальчиков, — сказал я Лизе, когда доел шаверму и аккуратно, совсем неблагородно, облизал пальцы. — Где она тут?

— Тебе — везде, — заметила учительница. Она ещё смаковала свою порцию. Глаза Лизы смеялись.

— Премного благодарен, — улыбнулся я ей и скользнул к краю площадки.

За персидским кроссовером я был уже минут через пять. Осторожно выбрался через заросли, переступил ограждение и подошёл со стороны багажника. Так, в салоне двое мужчин. Один пялится в телефон и курит в открытое окно. Второй в широкополой шляпе держит руки на руле и нервно барабанит по нему пальцами. Оба не одарённые. Это даже несерьезно.

— Чего надо? — спросил я в окно того, кто листал голых женщин на экране смартфона. Застигнутый врасплох мужик чуть ли не подпрыгнул. Телефон упал ему в ноги и он дёрнулся сначала к нему, потом к наплечной кобуре.

— Стоять, Мазин! — одёрнул его водитель в шляпе и нервный тут же застыл, медленно опустил руки на колени. — Добрый вечер, господин Артемьев.

— Я не помню, чтобы заказывал эскорт. Да и вы не совсем в моём вкусе. С кем имею честь?

Обращение по фамилии и явная субординация. Это не от кого-то из местных одарённых. И не от Свиридова. Да и вообще это совершенно точно не убийцы. Данный подвид называется просто: топтуны полицейские, обыкновенные. Странно. К Андрею Обухову прилетали прямо всерьёз, угрожая ордерами, а теперь тайная слежка. Что изменилось?

— Старший урядный стражник Князев, — неохотно буркнул водитель. Закон запрещал им юлить в разговорах с благородными. Как же изумительно жить в Российской Империи, когда ты принадлежишь к одарённым! Нет, простому человеку тоже хорошо, но не так, совсем не так.

— Урядный стражник Мазин, — машинально повторил его напарник, а затем будто очнулся. — Слушай, сопля, ты чего подкрадываешься, как душегуб?

— Мазин! — процедил Князев.

— Именно, Мазин, нельзя так с людьми благородными.