Ружемант - Евгений Лисицин

много говорил про прелести царенатского плена. Хотел сделать из них, — кивнул в окно. На глаз попались Сано с Старшенькой. Уно не видать: залечивала раненую руку. — Вещи.

— Ты никогда не смотрел телевизор, Потапов?

— Не зацикливался на новостях.

— Не всякая пропаганда — ложь, мальчик. Там… красиво, хорошо, но только если тебя признают особенным. Остальных ждет участь собственности. Этакая квазисвобода…

— Разве у нас лучше?

Бейка прищурилась, вопрос ей был не по вкусу. Сглотнул, поспешил объясниться.

— Зверолюди. У меня у самого есть кошкодевочка в прислуге. Разве это не то же самое?

— Твоя служанка решила остаться с тобой по своей воле. Я могла бы сказать, что не знаю, принуждал ты ее подписывать отказ или нет. Но знаю — не заставлял.

Она замолчала, подбирая слова для следующего ответа. Покорно ждал: если буду бомбардировать одним вопросом за другим, получится каша.

— Ты прав и не прав, Потапов. То, что здесь зовешь рабством, там величают свободой. Готов променять самосознание на право получать питательный пакет три раза в день?

— Питательный пакет?

— Все, кому не повезло родиться в Царенате чуть выше определенного ранга, людьми не считаются. Вещи, безвольные игрушки. Да, у тебя будет крыша над головой и еда, но ты будешь мечтать о строгой хозяйской руке. Жаждать указаний: сидеть, лежать, спать по команде. Назовешь это жизнью?

Покачал головой.

Учитывая то, что рассказала мне Влада, мы боремся за возможность оставаться людьми, не вещами.

— Что связывало вас с Витом? Он так… ненавидел вас…

Бейка выдохнула, отвернулась.

— Много он тебе рассказал?

— Достаточно.

— Тогда ты знаешь, что я урожденная царенатка. Из благородного рода магов. Видишь ли, Потапов, мы были с ним друзьями еще в детстве.

«Боишься, что будет как в прошлый раз? Что тебя побьет девчонка?»

— Были друзьями в детстве, сидели за одной партой. Хочешь, я навалю тебе подростковой чепухи про первую влюбленность?

Отрицательно мотнул головой.

— Правильно, что не хочешь, рядовой. Тогда просто поверь на слово: у него она не прошла. А потом перетекла в иную стадию. Догадаешься какую?

Ненависть, в какую же еще…

— Эти руки… получила их его стараниями.

— Он убивал вас?

— И не раз. Не забывай, мальчик, он все-таки маг. И с магами в друзьях. Обрек меня на проклятие, когда я решила сбежать из Царената. Выяснилось, что соседний народ, который мы привыкли ненавидеть, не так уж и плох, а в человечности сумел превзойти наш собственный.

— В Москве знают? — Вопрос напрашивался сам собой.

— Что я царенатка? Знают, это не было большой проблемой. Во мне не видели ни угрозу, ни шпиона. Я лишь обзавелась нужными связями, решила сделать маленький девчачий уголок. Слышал про Понасенково?

Кивнул: слышал, но лишь от Белки.

— Не самое приятное местечко по рассказам.

— Слишком мягко сказал, рядовой. Многие девчонки шли на преступления невольно, не потому, что жаждали резать, убивать и грабить. Просто солнце счастья в России каждому по-разному светит. Я вытащила столько девочек оттуда, сколько смогла.

— Не любите мальчиков?

— Поверь, Потапов: вас и без меня есть кому защитить. За них же не заступится никто кроме меня.

Вот и поговорили. Над многими «и» появились жирные точки. Но я не унимался.

— Скарлуччи искал сердце, чтобы вас уничтожить. И нашел…

Она поймала мой взгляд, устремленный в неглубокое декольте. Будто в самом деле ожидал увидеть там сияющую сферу… Бейка ухмыльнулась.

— Верно. Но на деле — оно не мое. Ты знаешь сказку про восемь отважных девиц?

— Только про Белоснежку и семь гномов.

— Ты точно в Москве рос, Потапов? От твоего дома до проспекта Восьми не так далеко. Ну слушай. Во времена войны ружемантов здесь был блокпост. Набрали из кого попало: восемь девчонок, один старшина.

— «А зори здесь тихие»?

Бейка вопроса не поняла, продолжила.

— Они стояли насмерть. В честь них здесь возвели эту часть. Так получилось, что бежать мне удалось лишь досюда. Проклятие Вита настигло меня здесь. Я привязана к этому месту.

— Ничего не понимаю, — покачал головой. Отлично же помню, что меня она забирала в Москве. Мы далеко от столицы или нет? Ехали тогда лишь пару часов…

Бейка сразу поняла, о чем я.

— Видишь ли, рядовой, мое перемещение не ограничено этой частью, это верно. Но чем дальше от нее, тем слабее становлюсь. Уничтожить часть, разнести все по кирпичику — и тогда меня не станет. Но и в обратную сторону: умру я, погибнет и часть. Считай, что Бейка, которую ты видишь перед собой, — это не та, что бежала из Царената. А воплощение девяти девчонок.

Девяти? Нахмурился, но тут же понял, о чем говорит.

Еще же и Шарлинн.

— Сердце — это нечто, что удерживает меня в этом мире. Позволяет восстанавливать прежний облик. Разрушить его можно, разорвав магическую цепь. Лучше скажи, что ты сделал? Как помешал Скарлуччи?

— Ружеклятье. Оно портит оружие. Магия — оружие чародея.

Она задумалась лишь на миг.

— Интересная гипотеза. Мне не приходило в голову, а в архивах ничего на этот счет не значится. Маги победили ружемантов, потому они и на вершине аристократической цепи.

— Просто никто не пробовал раньше? — предположил, удостоился уничижительного взгляда.

— Ты нравишься мне наивным, Потапов. Но не глупым. Понимаешь?

Выдохнул: тут и дурак поймет.

— А мое состояние…

— В котором ты отбил вражескую атаку, а после навалял Скарлуччи?

Кивнул. Напомнил, что забыла про Тарахтеевку. Бейка пожала плечами в ответ.

— Не знаю, рядовой. Ты оказался находкой находок. Я бы хотела, чтобы ты продолжил служить, позволил мне понять тебя и изучить…

Она озорно умыльнулась, будто в этот список входило и изучение поближе…

— Что будет дальше?

— Дальше? — По ее лицу скользнуло недоумение. — Наверное, ничего необычного. Ты чуть наберешься сил, поедешь в Москву, заберешь награду… И хорошо, что ты заговорил об этом. Запомни, рядовой, тебе будут обещать многое и всякое, предлагать остаться.

— Не соглашаться?

Бейка горячо выдохнула. Хотела бы приказать, но решила обойтись советом.

— Дело твое, но помни: каждый, кто будет с улыбкой жать тебе руку, косвенно или прямо ответственен за то, что ты оказался здесь. Это они свергли твой род, обратили память о герое в сказку для дошколят. Они бросят тебя, как и прежде, стоит им лишь наиграться тобой.

Поблагодарил. Мальчик я уже взрослый и сам принимаю решения, но информация редко бывает лишней. В особенности такая.

— Если решишь вернуться, у меня будет для тебя дело, рядовой.

— Первая часть вашего предложения лишняя. Вернусь.

Бейка повела плечами, не доверяя словам. Были ли у нее иные бойцы, украденные Москвой? Рухнувшие с почетом отличия в роскошь прежней жизни.

Еще раз глянул в окно. Кто из этих девчат был в Москве? И сколько из них мечтают просто вернуться домой?

— Помнишь, говорила про рейд?

— Я весь внимание.

Бейка с каждым словом подбиралась ближе. Как кошка, вымеряла каждый шаг.

— Я хочу снять проклятие.

В мозгах помутнело. Переспросил, возмутился.

— Снять проклятие? Ты для этого искала ружеманта, собирала здесь девчонок?

Из головы не шла сцена, где отважно, зная, что бесполезно, каждая метила Скарлуччи булыжником в глаз. Чтобы оставил Бейку в покое. Вот, значит, чего боялась Белка? И была права?

— Сбавь тон, рядовой. Я хочу снять проклятие, а не бросить воинскую часть на произвол судьбы. Не хочу, чтобы все зависело только от меня. Ты спрашивал меня о рабстве и свободе? Так позволь мне подарить свободу всем остальным. Не связанная проклятием, я могу пойти выше.

— Хочешь быть аристократкой? Пить вино, плясать на балу?

— Интересные у тебя представления о том, чем занимается элита. Нет, Потапов. Я хочу урвать кроху власти, сменить несколько законов, освободить тех, кто счастлив лишь потому, что дожил до сегодняшнего дня. И не пустить в эту мясорубку многих. Ты совершил большую провинность, рядовой?

Большой в той ситуации была лишь задница Вербицкого, но я скромно умолчал.

— Ты слышал истинную историю Белки? Не ту, что она рассказывает всем, настоящую?

Кивнул: Влада просветила.

— Девчонку обрекли на десять лет. Ты правда считаешь, что она украла хотя бы на неделю пребывания в Понасенково?

Не ответил, промолчал. Не считаю.

— Хочешь ее вытащить? Вытащить отсюда тройняшек, Владу, Айку — всех? Я хочу и пытаюсь.

— И как в этом поможет рейд?

— А вот это правильные вопросы, рядовой. Наконец ты спрашиваешь нужное. Мы не будем притворяться Витом Скарлуччи и штурмом брать укрепрайон. А вот ограбить его личный особняк совсем другое