Маньякой 2 - Константин Владимирович Ежов

Мы стояли среди света, теней и утреннего воздуха, пахнущего пыльцой и городом. У меня было ощущение, будто слова уже сказаны, а действие только начнётся.

– Ну что, лимонад? – спросил я.

– Теперь – два, – отозвалась она. – Мне нужен сахар, чтобы переварить твой мозговой марш-бросок.

И мы пошли дальше. Зато впервые чувствовал, как внутри медленно выстраивается схема. Не решение. Ещё не план. Но… что-то.

Что-то настоящее.

- И что, вот так – на уровне проектов – и закончишь? – всё-таки не выдержала Лайя, когда мы свернули в ещё одну тенистую аллею, где трава казалась вырезанной вручную, а деревья будто сами знали, как надо располагать тень, чтобы не мешать говорить.

Рефлекторно чуть замедлил шаг. Посмотрел на неё. Склонил голову, прищурился. Там, под этим её вопросом, не было наивности – скорее недоверие. И лёгкая ирония. Но и что-то похожее на тревогу.

- Нет конечно, – отозвался. – Мы же не фан-клуб PowerPoint, чтобы размахивать слайдами и расползаться по LinkedIn. Всё, что получим – идеи, гипотезы, принципы. Мы их превратим в "паяки". То, что инженеры называют прототипами на коленке. Кто-то соберёт модель из подручных материалов, кто-то проверит поведение в симуляции, кто-то сразу напечатает тестовый корпус на станке с ЧПУ и выкинет его через два часа, как полную чушь.

- А потом?

- А потом потекут деньги. Ручейками. К субподрядчикам. К тем, кто поставит пластик, редкоземельные материалы, пружины, блоки охлаждения, усилители сигнала, платы, кабели, гель-накопители. Заводы поднимутся на три смены, в ночную пойдут студенты. Кто-то получит зарплату, а потом пойдёт и потратит её в магазине на пиццу, таблетки от бессонницы, игрушку для ребёнка или кофемашину.

Реально говорил это без пафоса, но с каким-то странным внутренним жаром. Словно в этом было… нечто большее, чем просто схема. Как будто сам верил – или пытался верить – в то, что всё это не зря.

- Заработают торговые сети. Заработают логисты. Брокеры начнут покупать акции у тех, кто внезапно получил оборонный заказ на клапаны из нержавейки. Рынок дёрнется. Потом стабилизируется. А потом ещё дёрнется.

- Красиво поёшь, – заметила Лайя, но уже не с иронией.

- Потому что правда. Это не про технику, Лайя. Это про движение. Про инерцию. Система живая, пока в ней что-то течёт. Деньги – это не цель. Это, чёрт побери, смазка. Не будет движения – всё застынет. Люди впадут в отчаяние. Начнут смотреть на соседей как на врагов. Начнут искать виноватых. А так… все заняты. Все получают свою дозу смысла. Или хотя бы ощущение, что делают что-то важное.

Она шла молча, внимательно, чуть нахмурившись.

- Пройдут годы, – продолжил уже спокойнее. – Да, это история не на один-два дня. Это десятки согласований, тысяч часов работы, тесты, обвалы гипотез, горы отчётов. И наконец появится изделие. Может быть, только одно. Может, серия. Что-то, что можно потрогать, что можно включить, что-то, что реагирует на команды.

- И вот тогда?

- Вот его-то мы и представим заказчику. Красиво. Лаконично. С трёхминутным видеороликом, спецэффектами, музыкальной дорожкой в духе "героическое спокойствие в нестабильном мире".

- А он?

- А он посмотрит. Пощупает. Задумается. И скажет: "Хм, а я думал, будет иначе." Или: "А где автонастройка по погодным фронтам?" Или: "Ну… неплохо, но…"

- И вы снова за работу.

- Конечно. Начнём анализировать недочёты. Модифицировать. Проектировать новое. Или модернизировать старое. Опять закажем материалы. Опять инженеры, схемы, новые тесты. Засуетятся лоббисты. Подключатся политики – ведь к тому моменту проект уже будет фигурировать в бюджете года и упоминаться в речах министров.

- Все получат свою порцию развлечений, – проговорила она тихо, и было в этом что-то ироничное и… уставшее.

Тут же остановился и, чуть повернувшись к ней, спросил:

- Главное здесь что, получить результат?

- Ну… да, – сказала она неуверенно.

- А вот и не факт.

Взят и с ходу уселся на скамейку, в тени, так чтобы спина чувствовала прохладную доску, а глаза всё ещё видели капли света, дрожащие в листве.

- Главное, чтобы смазка – в виде денег – попала в экономику. Чтобы она закрутилась. Чтобы возникла нагрузка. Чтобы молодые специалисты получили опыт, заводы не простаивали, департаменты не закрывались. А изделие? Изделие, если что, продадим глупым европейцам, как новую вундервафлю. Как делаем регулярно. Или спустим в арабский блок. Или подарим союзникам в обмен на лояльность.

- Это уже не инженерия, – покачала она головой.

- Это реальность. И именно в ней теперь и работаю. Не в идеальной голове технаря. А в мире, где любое изобретение должно быть оправдано цепочкой поставок, налоговыми отчислениями и количеством новых рабочих мест.

Она ничего не ответила. Просто села рядом. Ноги вытянула вперёд. Молча наблюдала, как белка на дереве пинала носом шишку, будто проверяя, стоит ли её сбрасывать.

- И ты не устаёшь?

- Устаю, – признался честно. – Но это хоть даёт шанс. Потому что, если не мы, это сделают другие. Грубее. Глупее. Без оглядки на последствия. Мы хотя бы пытаемся встроиться, а не взломать всё нафиг.

Лайя вдруг наклонилась ко мне, опёрлась локтем о колено и спросила:

- А если бы ты мог вообще не участвовать? Просто выключиться. Исчезнуть. Что бы делал?

Не сражу ответил. Задумался. Поймал себя на том, что не знаю. Или не хочу знать.

- Пожалуй, готовил бы свой мятный чай. На берегу. В доме, где окна не закрываются шторами. Где свет падает под углом, как в том сне про Коста-Рику. А по утрам приходили бы чайки и воровали тосты со стола.

Она усмехнулась.

- А по вечерам?

- Сидел бы рядом. С той, кто не задаёт вопросов, когда я молчу. Но всегда рядом.

Она ничего не сказала. Просто осталась. Просто была.

И это было… правильным.

Парк дышал вокруг нас. Мир крутился, как маховик, который сам и закрутил. И пусть пока ещё не видно, что выйдет в финале – но движение уже началось. А это, как уже говорил… всё.

Глава 16

Сейчас просто остановился на краю газона, где тонкие корни пробивались сквозь асфальтовую крошку – жизнь вообще имеет дурную привычку вылезать туда, где её вроде бы не должно быть.

Лайя обернулась, приподняв бровь:

- Что-то не