Пешком за монстрами! - Сергей Харченко

Анжеле, что я её сын. Как минимум по двум причинам.

Во-первых, она может в это не поверить. Слишком странно это всё выглядит со стороны. Мне всего-то полтора года. Обычные дети в это время только учатся нормально выговаривать слова. Уж не говоря о том, чтобы писать без ошибок и тем более — создавать аккаунты.

Ну а во-вторых — вместо мамы Анжелы на её аккаунте может сидеть кто-то другой. Какой-нибудь криминальный элемент. И если он узнает, что я её сын… она автоматически превратится в заложницу, если её прекратили искать, то снова начнут. Она станет рычагом, которым можно будет эффективно на меня воздействовать.

Поэтому я ответил на её вопрос немного не так, как хотел.

«Я твой друг со школы. Мою старую страницу взломали».

Нажал «Отправить».

Да, новые слова этого мира — просто нечто. Но мне хватило полгода, чтобы всё это узнать через интерактивную доску. А что было непонятно — батя подсказал.

«Какой именно друг?» — ответила мама Анжелика.

Да понятно — какой. Да, я подготовился заранее. Изучил страницу биологической матери. Посмотрел старые фотки и комментарии под ними. Больше всего тёплых комментов было от Максима Иванова.

«Максим Иванов» — написал я и отправил.

Биологическая маман очень долго писала сообщение. Но вот, наконец, я увидел ответ:

«О, привет! Но если ты хочешь встретиться, я не смогу».

Ох ты ж, ёлки-моталки! Как сказал бы дед Смирнов. Отношения с Максиком теплее, чем я предполагал. Либо близкий друг, либо давно забытый любовник.

Поэтому что-то было не так. Не то, чтобы она не хотела. Скорее всего, действительно, не могла. И что не так — мне нужно было выяснить.

«Почему?» — написал я ей.

«Долго объяснять» — ответила мама Анжела.

«Тебе требуется помощь?»

Она не ответила. Даже более того — вышла из сети.

Мда-а, что-то тут точно нечисто. Я начал испытывать лёгкую тревогу.

Если б знал адрес, отправил бы пару комаров на разведку. Вот бы разузнать, где она живёт. Или где скрывается.

Ладно, спрошу чуть позже у бати. Возможно, он подскажет, что тут можно сделать. Но конечно же, придумаю какую-нибудь легенду. Незачем Смирновым пока знать, что я ищу свою родную матушку.

— Ауф-ф, ау-ф, уф-ф, — Кузя начал рваться на улицу.

Пора его выгулять. Заодно поразмышляю насчёт легенды для бати.

— Ну что, пошли, страдалец? — обратился я к питомцу. — А то прямо здесь лужу сделаешь.

Звуколов начал тереться, словно кот, о мои ноги. Даже замурчал, как представитель семейства кошачьих.

Да сказал же — идём.

Пышка увидела, как я на пороге напяливал тёплые ботинки.

— Серёжа, надень ещё свитер, — умоляюще посмотрела на меня. — На улице мороз. Простудишься.

Не дождётесь, Лариса Батьковна. Куртки, усиленной согревающей магией, достаточно, чтобы пережить никчёмные минус пять градусов.

— Я быстро, — ответил я ей и выскочил во двор.

Вот женщины, из любого мужчины готовы сделать тепличное растение. Интересно, что они представляют, когда так переживают? Что я выйду, а там вьюга и сопли замерзают на ветру?

Я усмехнулся, спускаясь с Кузьмой по ступеням. Было время, когда я в одной жилетке в минус сорок сражался с Ледяной Гидрой. Правда, и тело было другое, и терморегуляция работала как надо.

Но даже несмотря на то, что у меня тело ребёнка, всё-таки магия немного, но согревала. Я чувствовал тепло, исходящее от магического резервуара. Оно растекалось по организму, пропитывая каждую клеточку моего тела.

К слову, я даже мог в одной футболке сейчас выйти, но травмировать нежную психику Ларисы Батьковны в мои планы не входило.

Увидел, как муравьи копошатся у своего муравейника, подтаскивая уже замёрзшие тростинки и какой-то мусор. Дополнительно утеплялись перед более сильными морозами.

Ещё в ноябре эти засранцы пытались впасть в спячку. Но я поделился с ними маной, и тем самым создал условия, чтобы они этого не делали. Нарушил естественный природный процесс, но зато поместье Смирновых осталось под защитой.

И как оказалось, не зря.

Кузя сделал все свои дела, затем побарахтался в снежной куче неподалёку и побежал домой.

Вернувшись, прослушал лекцию от Ларисы Батьковны о том, как нужно одеваться зимой правильно. Именно прослушал, а не послушал. Мне такие нравоучения не сдались.

Всё это время лазил по телефону и кивал ей в ответ.

— Серёжа, и в телефоне бы поменьше сидел, — добила меня пышка.

Я отвлёкся, взглянул на пышку гневным взглядом, и она тут же ответила:

— Эксперты говорят, что зрение садится, если долго смотреть на экран.

Дайте мне сюда этих экспертов — я их разорву в клочья. И Кузя мне в этом поможет. Умники, блин.

Час-два погоды не сделают.

— Я подумаю, — ответил я, переключаясь на телефон.

Сейчас я искал в сети информацию по свежему прорыву. За полгода было их немного. А точнее — три. Пошумели пироманты, поджигая несколько лавок на Арбате, Красный жнец чутка погулял по ВДНХ. Да с десяток собако-крыс пытались навести шороху в Большом театре, месяц тому назад. Ну и всё как бы.

И остался один прорыв до появления портала. Один, мать его, прорыв!

Нет, ничего я не увидел. Только крики-визги экспертов о предполагаемом месте появления. Да угомонитесь уже, даже я знаю лишь примерно, в каком месте появится разлом.

Где-то в районе Измайлово. И то неточно.

Осталось лишь дождаться, отметить на карте и увидеть точку появления портала. Что делать, когда тот появится? Я примерно знаю. Получится ли задуманное? Сомневаюсь. Но другого варианта не было.

Поэтому в самое ближайшее время буду реализовывать свой план.

Я отложил в сторону телефон. Затем смачно зевнул.

Ну а пышка, дождавшись, когда я вернусь из ванной, передала мне пижаму и принялась петь свою колыбельную.

Ты серьёзно думаешь, что мне это интересно?

Я взглянул на Ларису, которая аж глаза зажмурила, выдавая заунывное пение.

Ну ладно, и мы тогда зажмурим. Я лёг в кровать, которая была гораздо комфортней прежней. И закрыл глаза, чувствуя, как Кузьма засопел под боком.

Когда пышка ушла, я и правда готов был провалиться в сон. Но… несколько десятков связующих нитей вспыхнули и завибрировали. Муравьи на кого-то напали!

Я немедленно отправил змейку на то место.

Тут же увидел Ираклия, шипящего в темноту. Откуда раздавался тихий матерящийся голос Захарыча.

Тот чесался и скакал, словно дикий мустанг, размахивая пакетом, в котором что-то звенело.

То, что это был Захарыч, я узнал только по голосу. Слуга напялил на себя чёрный плащ,