Аниран расправляет плечи - Алексей Викторович Селютин

хочу избежать вражды с кем-либо. Я знаю, что голод пригнал под стены Обертона множество отчаявшихся и обездоленных людей. Я знаю, кто в этом повинен. Но это уже прошлое. А я смотрю только в будущее. И в том будущем, которое вижу я, тебе, примо Хатемаж, нет нужды враждовать с Его Величеством. Я смогу вас примирить и направить твою энергию в правильное русло.

Хатемаж засмеялся сразу, как только я закрыл рот.

- Ты знаешь, кто повинен в голоде? Эка удивил. Тут все знают, кто виноват. И они ненавидят того, кто с ними сотворил такое... Но они очень хорошо относятся ко мне. Они помнят и всегда будут помнить того, кто растратил своё состояние, лишь бы они смогли пережить зиму. Кто помог им не умереть с голоду, кто согрел и дал временный кров. Здесь люди верят мне. Хоть здесь обитает, в основном, чернь, это моя чернь. Моя, а не короля. Здесь все трудятся усердно, чтобы прокормить себя. Здесь царит порядок. Мой порядок. И с каждым днём - отчасти, благодаря тебе, аниран - людей прибывает всё больше. Им всем не хватит места в Обертоне, уж я-то знаю. И они обязательно придут ко мне. А когда нас станет столько, что озеро будет не в силах всех прокормить, тогда я решу поговорить с королём. Я сам напишу ему и много чего потребую. Будь уверен, аниран, я не ограничусь лишь желанием получить обратно поместье. Я потребую все поместья всех тех скотов, которые жрут за столом борова. На том месте, где должен сидеть я.

После этой пламенной речи я разочарованно вздохнул. Нет, этот эгоцентричный мудак мне не нужен. Только и слышу от него: "я", "я", "я". "Моё", "моё", "моё". Несомненно он обладает организационными талантами. Амбициозный и рисковый, судя по тому, что решился выгрести из копилки последнее ради помощи тем, кого становится всё больше день ото дня. Тратить собственные деньги на обездоленных беженцев суровой зимой - не каждый бы на такое решился. Да, теперь, когда взял под контроль порт и имеет достаточно сил, чтобы угрожать королю, уверен, потери он возместил. Может, даже нажил новое состояние. Но золото, как я понял, его мало интересует. Его интересует влияние, которое он может оказывать на других, высокий статус и демонстрационное пренебрежение к каждому, кто посмеет сомневаться в его исключительности. Эдакий царёк местного уезда. И он, несомненно, может натворить много нехороших дел, если окончательно озлобит толпу и погонит её на стены. Тогда Обертон ждёт очередная резня.

- Похвальный поступок, примо Хатемаж, - пока я говорил, выстраивал в голове возможные варианты дальнейшего развития ситуации.

- Ты о чём, аниран?

- Пожертвовать золотом, чтобы люди пережили зиму...

- Чистый прагматизм, - моя похвала его совсем не интересовала. - Зима всегда приходит к своему логическому концу. А затем приходит весна, тёплое лето и тучная осень. Главное, ничего не упустить и всё вовремя успеть... Теперь весь рыбный промысел под моим контролем. Я цены поднял в два раза, и рыбу всё равно покупают. Как ты, наверное, понимаешь, столица съедает каждый день гораздо больше, чем все остальные города. И каждый день лодки отправляются на рыбалку. А если мне удастся получить в своё распоряжение сады на другом берегу, фрукты подавать к столу короля станут с клеймом Хатемажа на ящиках. Ну а поля... Поля, на которые я ещё не позарился... В общем, дел невпроворот.

- Зачем тебе всё это, Хатемаж? - недовольно нахмурился я.

- А чтобы жирный боров сам пришёл ко мне! Сам, а не присылал анирана!

- А если он придёт с гессерами?

Хатемаж снисходительно улыбнулся:

- А что будет? Что тогда будет? Пусть они обнажат оружие, пусть наступают. Я погоню на них злобную чернь, которая будет рада пырнуть ножом в глаз каждого гессера, пусть даже отдавая десятерых за одного. Да пусть даже двадцатерых! Пусть песчаный пляж будет впитывать кровь, а тела лежать друг на друге. Я всё равно покажу королю, как он ошибался. Я лишу его армии, а затем спалю столицу. Пожарище в таком городе, как Обертон, аниран, поверь, не шутка. Если каменные дома, возможно, устоят, то всё остальное сгорит. Это будет весьма иронично, ты не находишь? - усмехнулся он. - Огромное озеро под боком, а город пылает в огне и некому его затушить. Некому, ибо на улицах не только ищущие спасение люди, но и те, кому нечего терять. Кто желает грабить, кто желает расплатиться за предыдущие унижения... Представил картину? Его Величество - любитель живописи. Он бы точно представил, сколь ярким вышло бы полотно. Но, к сожалению, он бы его не оценил.

Хатемаж злорадно усмехнулся и выпил вина. А я, наблюдая за ним, сделал несколько важных выводов о его характере. Во-первых, в нём говорит обида. Эта главная проблема. Он обижен и зол на короля. Скорее всего, обижен не за конфискацию наследного поместья, а за то, что не оценил его таланты. Что посчитал недостойным даже возглавить гессеров. Во-вторых, он совсем не дурак. Прагматичен, уверен в себе, может просчитывать действия наперёд и представлять последствия. Он хорошо знает того, кого ненавидит. Знает его сильные и слабые стороны. И может быть крайне опасным противником. И в-третьих - этот козёл абсолютно аморален. То есть и он тоже дитя своей эпохи. Без дрожи в голосе заявлять, что готов сжечь город, что готов гнать отчаявшихся и лишённых всего людей на мечи гессеров, может только абсолютный мерзавец. Для него эти люди - не люди. Так, чернь и простолюдины. Расходный материал, в общем. Ему глубоко наплевать, что с ними будет, когда они перестанут быть ему нужны. Пока они работают и приносят прибыль, он позволяет им считать себя тем, кто спас их от голода и предоставил убежище. Но если он возжелает чего-то большего, без всяких сомнений кинет клич, обвиняя во всех смертных грехах короля, и погонит в самоубийственную атаку.

Нет, этот мерзавец никогда не станет соратником анирана. Он может стать лишь его врагом.

- Впечатлён, аниран? - ехидная ухмылка очень не шла краснощёкому лицу. Старила его, делала зловещим.

- Да, - признался я. - Откровенную нелюбовь к королю я могу понять. Понимаю, что есть причины. Но... Но меня больше волнует то, как примо Хатемаж отнесутся к анирану. Примо считают анирана врагом? Или хотят видеть в нём друга?

Я намеренно перешёл со снисходительного "ты" на приемлемое для примо "они".

- Лишь