Пекарь-некромант. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

— Какой доктор? — спросила Белецкая.

Её подбородки покачнулись.

Я судорожно дёрнул плечами.

Но продолжал улыбаться!

— Обычный, — пояснил я. — Целитель женских тел и душ.

Махнул рукой.

Сообщил:

— Всё. Ушёл на покой. Приём пациенток окончен.

Проверил, не исчезла ли с моего лица улыбка. Улыбка нашлась на прежнем месте. Похвалил себя за профессионализм.

— Так решил, — сказал я. — Пришло время перемен, уважаемая. Не стану больше растрачивать жизнь понапрасну. Сколько можно жрать и прелюбодействовать? Пора и о душе подумать. А душа требует большого и светлого… не мёда и не молока. Вот верите ли, проснулся сегодня утром и подумал: начну новую жизнь. И начну! Так что отрабатывать я ничего не буду.

Оттопырил губу.

У Белецкой дернулось правое веко.

— Это значит, уважаемая, — добавил я, — что не могу взять у вас эту замечательную бочку. Никак не могу. Уж точно не сегодня. Не нужна она мне. Не нужна. Понимаете? Вот так. Покупать её у вас — тоже не собираюсь. Не потому что денег жалко. Хотя… жалко. И молоко, кстати, тоже не куплю: можете не предлагать. Видеть его больше не могу. Не поверите: писаю уже молоком. Вот.

Губа — всё. Улыбка. И плевать, что выгляжу идиотом.

Женщины в очереди зашептались.

Мамаша Нора уронила на пол ветку. Мне почудилось, что у неё над плечами заклубился пар. Должно быть, так отсвечивал стоявший рядом с ней призрак мастера Потуса.

«Шутки закончились, парень», — сообщило привидение.

— Значит, не возьмёшь?

Я покачал головой.

— Не возьму.

Мамаша Нора шумно выдохнула, снова ткнула пальцем в мою грудь.

— Я заберу мёд, милок, — сказала она. — Не хочешь принимать мой подарок — не надо. Он не пропадёт. Мама Нора найдёт ему применение, не сомневайся. У меня хорошая фантазия — скоро убедишься. Но вот ты о нём ещё вспомнишь. И об этом нашем разговоре тоже. Будешь вспоминать о них и жалеть, что не согласился на моё великодушное предложение.

Белецкая бросила взгляд через плечо — на мужчину с тесаком.

Моё воображение живо обрисовало то, что сейчас произойдёт.

«Действуй, мэтр».

— Я заберу мёд, — повторила Мамаша Нора. — Но вместе с бочонком я прихвачу и тебя, милок. Погостишь в моём доме, пока не поумнеешь. Поболтаем с тобой вечерком. В тихой и спокойной обстановке — в моём подвале. Поживёшь там пару деньков, подумаешь, зачем тебе мёд — может и найдёшь ему применение. А заодно мои мальчики поучат тебя, как правильно со мной разговаривать. Чтобы и другим неповадно было.

Я услышал, как в очередной раз скрипнули дверные петли — успел заметить в дверном проёме широкую мужскую спину.

Белецкая обернулась.

— Отведи пекаря…

Прервалась на полуслове.

Потому что своего молчаливого спутника в магазине не обнаружила.

Бочонок с мёдом стоял, где и прежде. Только сейчас я рассмотрел на нём тот самый знак, которым помечали свою продукцию Полушины родичи. А вот мужчину рядом с бочонком я не увидел.

Не нашла своего спутника и Белецкая. Призрака мастера Потуса, что занял его место, Мамаша Нора тоже не разглядела. Она продолжала указывать на меня пальцем, шарила взглядом по магазину.

Пыталась сообразить, куда подевался бородатый?

— Не поняла! — сказала она.

Женщины из очереди загалдели, замахали руками — наперебой услужливо подсказывали Мамаше Норе, что её спутник ушёл. С их слов, он внезапно побледнел, затрясся. Потом сорвался с места и выбежал на улицу. Почему он так поступил — объяснить не смогли.

Белецкая попыталась взглядом пригвоздить меня к месту. Я поднял руки: намекнул, что уходить не собираюсь. Мамаша рванула к выходу, едва не снесла дверь.

«Что ты с ним сделал, мэтр?»

«Выбор способа воздействия был очевиден, юноша, — заявил профессор. — Бросил в него заклинание «ужас» седьмого уровня. «Воздушной стеной» скорректировал направление его движения. Стандартный набор плетений для ловли опасных, но ценных хищников. Жаль только, что при ловле нечисти и нежити он бесполезен. Но для них есть другие разработки — из области некромантии».

«А этот твой «ужас» из какой области?» — спросил я.

«Из ментального направления. Простенькое, но эффективное плетение. В моё время студенты менталисты изучали его на третьем курсе — мне приходилось читать лекции и по этому предмету: два семестра замещал пострадавшего во время лабораторных испытаний преподавателя. «Ужас», при воздействии на психику людей — безотказное заклинание. Причём, каждый второй раз производит на цель дополнительный эффект».

«Что за эффект?»

«Разве вы не чувствуете запах, юноша? — спросил профессор. — Сейчас у нас получился тот самый второй раз. Одним плетением добиться сразу нескольких эффектов — отличный результат. Такие плетения очень ценились среди магов моего поколения. Их применение считалось особенным шиком: минимальные затраты при достижении двойного результата — мечта! Я же говорю: великолепное заклинание».

«Что за второй эффект?»

«Тот, что обычно производит магическая конструкция «слабый живот». Это…»

Я принюхался — и тут же об этом пожалел.

«Не надо подробностей!»

Скривился.

— Он что, обосрался? — спросил я вслух.

«Работу заклинания можно описать и такими словами», — ответил мэтр Рогов.

Меня услышал не только он.

Покупавшие хлеб горожанки стали шумно втягивать через нос воздух, как те ищейки. И тоже кривили губы. Женщины в очереди зашептались и словно забыли, зачем явились в магазин. То и дело слышал, как упоминали моё новое имя, Белецкую, отвратительный запах… Лошка тоже не стояла без дела — не работала, но принимала активное участие в обсуждении произошедшего.

Но все замолчали, когда вернулась Мамаша Нора.

Я невольно затаил дыхание: дверные петли не просто застонали — взмолились о том, чтобы я их, наконец, смазал. С улицы донеслось фырканье замершей около пекарни лошади, послышались голоса ребятни. Госпожа Белецкая ворвалась в помещение, подобно рассерженному носорогу. Остановилась в трёх шагах от порога, сжала кулаки. Взглядом из-под бровей обвела зал — разглядывала лица.

— Ты! — сказала она.

Указала пальцем на Лошку.

Продавщица