Книга пяти колец. Том 9 - Константин Александрович Зайцев

class="p1">Голодные духи пожирали его порождения одного за другим. Черепа носились по храму, как разъяренные осы, вгрызаясь в плоть врагов и высасывая из них жизненную силу. Каждая их жертва делала меня сильнее — обратная связь, связывающая меня с моими темными союзниками.

Последний призрачный воин попытался заблокировать мой путь к священнику. Его меч описал широкую дугу, целя мне в шею. Я пригнулся, правым крюком поймал клинок, левым полоснул по животу. Призрак согнулся, и тут же на него обрушились три черепа, разорвав на части.

— Вы не понимаете! — закричал Тогоо, прижимаясь спиной к алтарю. — Я хочу спасти этих людей! Дать им справедливость!

— Вашу справедливость, — возразил я, останавливаясь в шаге от него. — По вашим правилам. А кто вас просил?

— Но система прогнила! Нобу давит народ, господин слеп, чиновники воруют! Кто-то должен это остановить!

— Согласен. Кто-то должен. — Я поднял правый шуаньгоу, нацеливая его в горло священника. — Но не через резню невинных.

— Невинных? — Того рассмеялся истерично. — Посмотрите вокруг! Все виноваты! Те, кто давит — и те, кто терпит! Те, кто ворует — и те, кто позволяет воровать! Только огонь может очистить эту грязь! Я даю им шанс переродиться и стать сильнее!

— Может быть, — согласился я. — Но не огонь скверны.

Клинок вонзился ему в горло, перерубив трахею. Кровь хлынула через рану, забрызгав алтарь с его костями и свитками. Того упал на колени, хватаясь за шею, глаза его расширились от ужаса.

Не от боли — от понимания. Он умирал, а его великое дело оставалось незавершенным. Все жертвы, все страдания, все было напрасно. Просто потому, что пришел кто-то кто может его остановить!

Выдернув клинок, я обтер кровь о его одежды и коротким жестом развеял голодных духов. Судя по моим ощущениям и тому, что храм начал меняться, я был прав и этот ублюдок был первым стражем именем которому была Ложная Справедливостью

Голодные духи исчезли, растворившись в воздухе. А я остался один в храме, полном дыма и запаха крови. Того лежал у алтаря, который он превратил в символ своей извращенной справедливости.

Снаружи послышались шаги. Сацуо вошел в храм, оглядел бойню и покачал головой.

— Кончено? — спросил он.

— Здесь, да. Но сперва нужно закончить работу. — Я шагнул вперед и резким движением отсек голову мертвому жрецу. Староста выглядел потрясенным до глубины души, но мне было все равно. Любой кто так долго общался со скверной может возродиться. — Храм это только начало. Того был не причиной, а следствием. Корень зла намного глубже.

— Что вы имеете в виду?

— То, что настоящие враги еще живы. И скоро о моем вмешательстве узнают все. И словно по волшебству раздался приближающийся стук копыт. Пьеса становится все интереснее…

Глава 21

Стук копыт приближался, становясь все громче. Я уже осознал, что в Круге Воздуха ничего не происходит случайно, и то, что всадники появились именно сейчас, явно не было совпадением. Пора сыграть в этой пьесе новую сцену.

Сацуо побледнел, услышав знакомый лязг доспехов и голос отдающий приказы, которые эхом отражались от стен храма.

— Окружить здание! Никого не выпускать! — грубый голос резал воздух, как заточенный клинок. — И будьте осторожны. Убийца может быть вооружен.

Я усмехнулся. Убийца? Интересная формулировка для тех, кто даже не знает, что произошло.

В проем разрушенной двери вошел человек средних лет в богатых, но практичных одеждах. Доспехи хорошей работы, но без излишней роскоши — одежда человека, который ценит функциональность выше показухи. За ним следовали шестеро воинов в потрепанной броне, с мечами наготове.

— Управляющий Нобу, — тихо прошептал Сацуо, инстинктивно пятясь назад.

Нобу оглядел храм — разбросанные кости, следы битвы, обезглавленный труп священника — и его лицо скривилось от праведного гнева.

— Чужеземец, — произнес он холодно, указывая на меня мечом. — Именем господина Фана, правителя этих земель, я обвиняю тебя в осквернении священного места и убийстве священнослужителя Того. Сложи оружие и сдайся правосудию.

— Правосудию? — я рассмеялся, и смех мой был холодным, как зимний ветер. — Интересно, как быстро ты узнал о происходящем здесь, Нобу. Словно кто-то заранее тебе сообщил о том что в храм пойдет чужак решивший разобраться в том что здесь творится.

Взгляд управляющего на мгновение дрогнул, но он быстро взял себя в руки.

— У меня есть люди, которые следят за порядком в округе. Когда чужак начинает сеять смуту в деревне, а потом направляется к храму, это вызывает подозрения.

— Смуту? — я сделал шаг вперед, и воины Нобу напряглись. — Я остановил избиение безоружного человека твоими подручными. Если это смута, то какой же порядок ты здесь установил?

— Не тебе судить о моих методах! — рявкнул Нобу, но я заметил, как дрогнул его голос. Похоже ему очень не нравилось, что я тыкаю его носом в ошибки да еще и прилюдно, но при этом он все равно пытался сохранить облик праведного чиновника. — Ты убил священника!

— Я убил демонопоклонника, — спокойно возразил я, кивком указывая на оскверненный алтарь. — Посмотри сам. Кости мертвецов, свитки с заклинаниями призыва, кровавые ритуалы. Этот выродок призывал тварей из Дзигоку, чтобы «очистить» мир. По законам любой цивилизованной земли убийство такой твари не только не является преступлением, но и считается благим делом.

Нобу бросил быстрый взгляд на алтарь, и я увидел, как его лицо побледнело. Но при этом в его взгляде не было удивления. Он знал. Конечно, знал. Управляющий, который контролирует каждый мешок риса в округе, не мог не знать, что творится в главном храме области.

— Это… это не твое дело решать кому жить, а кому умереть, — наконец выдавил он. — Есть законы, есть правители. Господин Фан должен был вынести приговор, а не ты самовольно вершить расправу.

— Твой господин Фан, — я сделал шаг вперед, и рука сама потянулась к рукояти шуаньгоу, — либо слепец, либо соучастник. А ты, Нобу, знал об этом. Знал и молчал. Более того, я готов поспорить, что именно ты обеспечивал Того всем необходимым для его мерзких ритуалов.

— Лжец! — закричал управляющий, но красные пятна, выступившие у него на шее, выдавали его нервозность. — Я служу справедливости!

— Чьей справедливости, Нобу? — голос мой стал тише, но от этого еще более угрожающим. —