Тактик.5 - Тимофей Кулабухов

Для гнома волосы — это вопрос его чести. Не бывает гнома без бороды! Наши бороды связывают нас с предками. Знаете ли Вы, милорд, что в первую бороду подростка вплетают волосы с бород рода его дедов, чтобы сформировать эту связь? Иные хранят эти волосы годами даже в тюрьме и лишениях. А Вы говорите…

В голосе его застыла горькая обида.

Я мельком глянул на квизов. Те, кажется, собирались довести исполнение приказа путём насилия, всех избить и насильно обрить, невзирая на расовые культурные особенности.

Я сделал останавливающий жест, пока гномы и гномы-квизы не наговорили друг другу лишнего.

Я смотрел на гномов, которые, хотя и не сказали этого вслух, но были готовы драться насмерть из-за того, что я считал не более чем санитарной процедурой. Также я понимал, что столкнулся не с бунтом, а с вмешательством в культурное табу, основы их цивилизации.

С традициями, которые были древнее, чем само королевство Маэн. Мой утилитарный, геймерский подход дал сбой. Я не учёл важнейший параметр — культуру.

— Это неповиновение, — сурово проскрежетал Мурранг, делая шаг вперёд. Его огромный боевой молот легко скользнул в руку. — Приказ командира — закон. Вы нарушили закон.

— Погодите все, пока вы тут лишнего не наговорили, — рыкнул я.

Я подошёл к сомкнувшимся в круг гномам вплотную.

Я был один, без оружия в руках, между двумя молотами и наковальней.

— Ты прав, Гарм, — сказал я громко и отчётливо, глядя прямо в горящие яростью глаза капрала. — Я ошибся. Я отдал приказ, не подумав о том, что для вас значат ваши бороды. Я судил по себе, по-человечески. Это была ошибка командира. И я её признаю.

По толпе пронёсся изумлённый вздох. Мурранг посмотрел на меня так, словно я сошёл с ума. Признать ошибку перед подчинёнными? Это было неслыханно.

— Но, — продолжил я, и мой голос стал твёрдым, как сталь, — проблема осталась. Вши — это зараза. Это болезнь. Это враг, который сидит в наших казармах и ослабляет нас изнутри. Мы не можем его игнорировать. Мы должны его уничтожить.

Я посмотрел на Гарма, а потом на его гномов.

— Я не заставлю вас сбривать бороды. Но вы, как гномы, как самые искусные мастера и самые чистоплотные воины, должны показать пример остальным. Вы должны доказать, что гномья борода — это не рассадник заразы, а символ чести, который содержится в идеальной чистоте.

Я сделал паузу, давая им обдумать мои слова.

Гигиена. В мире бесконечных стратегий и тактических симуляторов, из которого меня вырвали, это был один из базовых параметров, влияющих на боеспособность юнитов. Болезни, усталость, низкий моральный дух — всё это были дебаффы, снижающие эффективность армии куда сильнее, чем вражеские стрелы. И в моём новом, до отвращения реальном мире, этот параметр ушёл в глубокий, кроваво-красный минус. Сейчас я начинал поднимать его обратно, причём делал это с бритой башкой.

— Поэтому приказ меняется, но не отменяется. Во-первых, вы обреете головы.

— Это допустимо, — с готовностью кивнул Гарм.

— Бороды оставляем, но вы должны будете протравить их ядами, которыми вас наделил капитан Фомир. Всё слышали?

Нас, без сомнения, слышал весь лагерь.

Я повернулся к остальным.

— Правило на будущее. Гномы могут оставить бороды, но привести их в порядок. Эльфы должны обрить виски и лица, а волосы протравить. Люди и орки могут оставить усы. А чтобы показать, как это работает…

Я посмотрел на Хрегонна и отдал ему приказ через Рой.

В лагере было всего несколько стульев и те, кажется, были украдены из Принстаунской тюрьмы Хрегонном.

Тот поставил такой стул рядом с костром и велел пару орков подбросить туда дров.

Хрегонн достал опасную бритву, а я сел на стул. Гном намочил мои волосы, а они и так держались в коротком состоянии и стал меня брить налысо. Усы я не оставил, у меня их не было, я был брит начисто уже через пару минут и всё войско смотрело на это с некоторым изумлением.

— Плох тот приказ, которому не следуешь сам, — провозгласил я, вставая и ощупывая свою лысую голову.

Будучи студентом я, как и остальные учащиеся, боялся попасть в армию. Сегодня я создаю армию и добровольно забрился в её рядах. Ирония, мать её!

Конечно, у меня были колдовские зелья, которые заставят волосы быстро отрасти, за пару недель, но сейчас-то я был лыс и произвёл на своих людей огромное впечатление.

Следом за мной на стул бахнулся Мурранг. Квизы упрямы, как черти и мне это нравится.

Через Рой я отдал приказ Фомиру, что он может волосы свои не трогать, временно классифицировав себя, как эльф.

Тот проворчал, что отправит своих бездарей из магической роты бриться, мол это позабавит его.

Ситуация я вырулил. Не силой, а хитростью. Я не сломал их. Я направил их упрямство в нужное мне русло. И в этот день я понял самую важную вещь о лидерстве. Настоящая сила командира не в том, чтобы отдавать приказы, а в том, чтобы заставить людей захотеть их выполнить.

Глава 20

Новые слова

Неделя. Всего одна неделя, а остров Штатгаль преобразился до неузнаваемости. Там, где ещё недавно ветер гонял туман между пугающими остовами домов, теперь стояли ряды крепких, пахнущих свежей смолой срубов новых казарм.

Старые дома вычищены и покрашены.

Стоят новые казармы, обособленная конюшня, склады, вырублен подлесок, проложены дорожки, строятся стенды для стрельбы, чучела для отработки ударов и воинских приёмов.

Дым из труб кухни и бани тянулся к вечно серому небу, и этот дым был запахом жизни, а не тления. Скрип тачек и стук молотков, не умолкавшие ни на час, стали музыкой этого места. Мой личный саундтрек к стратегии в реальном времени, где вместо пикселей были живые, потные, матерящиеся «юниты», а вместо очков ресурсов — запасы серебряных марок, которые стремительно таяли.

Войт закончил основной объём работ и сдал мне результаты по объектам, по частям.

Осталось многое доделать, но казармы вместили в себя обритое воинство и больше никто не спал под открытым небом. Судьба пощадила нас, да и погода была хорошей. А теперь у всех была вода, туалеты, регулярная кормёжка, и главное — где спать. Войт привёз заказанные Муррангом сотни новеньких соломенных тюфяков и сотни одеял.

Я не стал требовать себе отдельный особняк. Я занял такой же стандартный дом, как и все, отличавшийся от соседних лишь тем, что