Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

И всё же! Негласные правила существовали. Полицейским можно давать взятки, чтобы они закрыли на что-то глаза. Но с полицией нельзя работать, чтобы «топить» других игроков теневого бизнеса. Потому что, если каждый начнёт это делать — проблем у всех будет больше, чем выгоды. Фраза «Ничего личного — просто бизнес» имела и оборотную сторону…

Чарли Лучано скрипнул зубами. Он тоже помогал Массерии во всём этом. Он же и нашёл продажного инспектора главного управления Курта Кэмпа. Если Джо начнёт распинаться и искать крайнего, на кого можно будет всё спихнуть, то проблемы начнутся и у Лучано.

— Придётся пока молчать, — глухо произнёс Массерия, — Оставим это на крайний случай. Соколов обязательно ошибётся! И тогда можно будет вывернуть его поступки «по-нашему». Но клянусь, при первой возможности, я вышвырну этого русского из Нью-Йорка. Прямиком в могилу!

Через десять минут Лучано вышел из кафе, проехал два квартала и остановил свой автомобиль. В дверях небольшого ресторанчика показался Мейер Лански. Компаньон сел в машину и тут же спросил у Чарли:

— Какие новости?

— Массерия в бешенстве. Соколов устроил побег Паоло Колетти. А с Сицилии выкрал его семью…

— Силён! — с уважением протянул Лански.

— И Джо жаждет его крови. Ждёт ошибки.

Мейер кивнул и с улыбкой произнёс:

— Ну что же. Тогда пора готовить «порошок» с того сухогруза из Макао. Сделаем так, что Алекс совершит эту «ошибку». И Массерия тоже.

Чарли был не так весел, как его друг. Он вырулил на дорогу и процедил сквозь зубы:

— Мне всё не даёт покоя — чей это «порошок»?

Мейер пожал плечами:

— Никто не объявился за последнее время. Это не так важно. Главное — чтобы на нас никто не подумал, — ответил Лански, — А там — пусть все друг другу хоть глотки порвут за этот груз. Нам это только на руку!

* * *

19 марта 1920 года. Бронкс. Нью-Йорк.

Я сидел за стойкой своего клуба «Колизей» и просматривал бумаги, подготовленные Виктором по затратам на сеть гаражей для нашего автопарка и мебельную фабрику с радиозаводом. Рядом дымилась чашка кофе.

Дверь на улицу отворилась, и на пороге появился человек, в скорой встрече с которым я не сомневался. Но не ожидал увидеть его в этом месте.

Шериф Бронкса Джон Фэллон пересёк просторный зал и направился ко мне. Я сделал еле заметный знак Кислову, который теперь выполнял обязанности телохранителя после смерти Вольги, и боец расслабился.

Джон бросил шляпу на стойку и плюхнулся на сидение рядом со мной.

— И я рад вас видеть, шериф… — спокойно проговорил я, продолжая читать отчёты.

— Добрый день… — буркнул он.

— Какими судьбами? Заехали перекусить? Я угощаю.

— Не издевайтесь, Алекс. Вы знаете — почему я тут…

— Не уверен, — сделал я недоумённое лицо и взмахом руки отослал бармена подальше от нас, — Что вы хотели? Подумали над моим предложением? Как дела у прокурора Саленса.

Этот вопрос я задал, скорее, дежурно. «Железный прокурор» по-прежнему был на коне после скандала с Аунего. Он громил управление полиции Нью-Йорка день и ночь. Судью Алонзо Доусона, что брал взятки у сенатора Билла Хотфилда, приговорили к десяти годам лишения свободы, и сейчас он трясся в полицейском вагоне в штат Юта прямиком в спецтюрьму. А вот Абрахам Крауч, которого я нашёл как свидетеля против продажного судьи штата, сейчас быстро восстанавливал своё доброе имя.

После того как в моей «Нью-Йорк. Факты» появилась статья о том, что Крауча выдавили с поста местного судьи из-за происков Хотфилда и Доусона, начался постепенный процесс его «реабилитации». Я даже подсказал помощнику Уоррена Гардинга — Джеймсу Уодсуорту вариант «пропихнуть» Абрахама Крауча на место повыше. Для меня — это верный человек в судебной системе штата Нью-Йорк. Для Уодсуорта — дополнительный козырь при выборах в сенат от штата. Которые он, правда, и так выиграет. Но я же не буду афишировать, что немного «знаю будущее»…

Прокурор Саленс — тот, под чьим патронатом работал шериф Джон Фэллон, укреплял свои позиции, явно вступив в кулуарные договорённости с республиканцами. Пока что я умело использовал исторический «перелом» в управленческой системе штата Нью-Йорк. Ведь до выборов Гардинга — и в сенате, и в штате фактически правили демократы.

Джон усмехнулся и произнёс:

— Прокурор очищает правоохранительную систему.

— И наша с вами маленькая разборка в Аунего — ему очень помогла, — заметил я.

— Хотите, чтобы я свёл вас с прокурором? — хмыкнул Джон.

— Зачем? — искреннее изумился я.

— Вы явно стремитесь завести новые знакомства, Алекс. Вы думаете, я не зна́ю, как вы сближаетесь с республиканцами?

— Мне это выгодно, — пожал я плечами.

— Не сомневаюсь!

— Но я не стремлюсь «лезть в глаза» без надобности, Джон, — сухо произнёс я, — Сейчас я с Саленсом на одной стороне. И с вами тоже. Каждый делает своё дело. Зачем беспокоить друг друга лишними визитами. Лучше скажите: как продвигаются ваши старые дела, которые на вас «навесили»? Надеюсь, успех в Аунего заставил управление полиции Нью-Йорка «отпустить вожжи» и больше не давить на вас?

— Да, стало проще, — нехотя признал шериф.

— Вот видите! От нашего взаимодействия одни плюсы, — улыбнулся я.

— Хватит об этом, — прервал меня Фэллон, — Где Паоло Колетти?

Я посмотрел на него. Джон холодно смотрел мне в глаза. Я взял кофе, отпил из чашки и ответил:

— Он в безопасности.

Отпираться и лгать я не видел смысла. Слишком много мы с шерифом говорили об этом свидетеле. И Джон в совпадения не поверит.

— Мы так не договаривались, Алекс. Ваши люди недавно угрожали пистолетом патрульному. И выкрали свидетеля по вашему делу…

— Ошибаетесь, — теперь уже я перебил шерифа, — Полицейские даже не поняли, что в квартире по соседству день и ночь караулили гангстеры. И если бы Паоло стал не нужен, то его просто убили бы. Думаю, они бы не стали как мои люди — возиться с патрульным… Вы это понимаете? В этом случае вы сейчас стояли бы не здесь, а на похоронах того несчастного патрульного. Гангстеры его бы пришили и не почесались. Что касается Паоло… он ушёл по доброй воле. Он сам передал мне адрес — где его «охраняют». Похоже, Колетти разочаровался в возможностях полиции и решил обратиться за помощью ко мне.

— Вы думаете, я в это поверю? — прошипел Фэллон.

— Он давал вам липовые показания только потому, что его семью держали в заложниках. Я заключил с Паоло сделку. Освобождение его родных из плена в обмен на его помощь… — усмехнулся я, — А вы мне не поверили, когда я пришёл к вам в больницу. И не стали помогать с этим делом. Поэтому мне пришлось действовать нестандартно. Заметьте, ни один полисмен не пострадал! Кстати, гангстеры, что следили за Колетти — тоже живы…

— Если вы говорите правду, то это всё равно не даёт вам никакого права тыкать стволом в патрульного посреди Нью-Йорка! — злобно выпалил Джон.

Я повернулся на стуле к нему и поймал взгляд шерифа:

— Очнитесь, Джон. Только ВЫ пытаетесь играть «по правилам»! Знаете, к чему могла привести такая игра? К смерти Паоло — это раз! А ещё к трём трупам невинных людей: его жены и двух его маленьких детей. И уж поверьте, если бы это случилось — я обязательно рассказал бы вам об этом! Как вам такое, Джон? Смогли бы спокойно спать по ночам после такого? Зато всё по вашей «букве закона»!

Он шумно выдохнул. Его желваки заходили туда-сюда. А я добавил:

— Мне надоело играться, Джон. Или мы работаем вместе, или в Бронксе останется кто-то один из нас. Операция по вызволению семьи Колетти стоила жизни одному из моих людей. Поэтому мы сейчас говорим только потому, что я даю последний шанс… Хотите помериться силами? Валяйте. Устройте облаву по району. Вы не найдёте на моих складах ничего противозаконного. И вы и так это знаете. Зато жители Бронкса ещё раз убедятся в произволе полиции.

Между нами можно было заряжать батарейки. Пространство наэлектризовалось до предела.