Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 5 - Оливер Ло

Лицо Леона изменилось, возвращая нормальное выражение. Он попытался встать, но ноги не держали.

— Ты проиграл, — сказал я, убирая мечи. — И дважды нарушил правила. Сначала напал на члена своей организации без веской причины. Потом использовал внешнюю силу в личной дуэли.

Я подошел к нему и посмотрел сверху вниз. В моих глазах не было злости, только разочарование и презрение.

— Ты потерял мое доверие, Леон. Тебе больше нет места в «Последнем Пределе». Убирайся.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и пошел к появившемуся проходу на следующий этаж. Позади остался сломленный парень, так и не понявший, что сила — это не только магия и божественные контракты, а нечто большее.

Проход мерцал фиолетовым светом. Я шагнул в него без колебаний.

Обычно между этажами была секунда дезориентации, не больше. Но в этот раз я будто падал сквозь калейдоскоп из света и тьмы. Мелькали образы: лица, места, моменты из прошлого. Секунда растянулась в вечность, потом сжалась обратно.

Я материализовался на маленьком каменном островке, парящем в абсолютной пустоте. Под ногами был отполированный черный камень размером метр на метр. Вокруг — ничего. Абсолютная чернота без единой звезды, без горизонта, без ориентиров.

— Девятый этаж, — пробормотал я, узнавая это место по описаниям Аркариуса. — Преддверие Вершины.

Сделал осторожный шаг вперед. Там, где моя нога коснулась пустоты, материализовалась новая каменная плита. Еще шаг — еще плита. Путь создавался по мере движения.

— Так далеко я в прошлый раз не заходил, — признал я, оглядываясь.

В той давней вылазке мы с друзьями дошли только до седьмого этажа, прежде чем Мортис активировал защитный механизм и выкинул нас из башни. Но Аркариус потом вернулся один, дошел до самого верха. Уж не знаю, что случилось, но очевидно, что победителя в их битве не определилось. А спустя пару лет Фрауд исчез. Очевидно, появившись здесь.

Теперь мне предстояло узнать, что же такого ужасного скрывалось на вершине башни Мортиса Фрауда, и как он оказался здесь. Хотя вряд ли эта сволочь до сих пор жива. С другой стороны, чего только не бывает в этом мире.

Глава 15

Преддверие вершины

Мастерская располагалась в заброшенном промышленном квартале среднего города. Снаружи красовались ржавые стены и выбитые окна, типичное здание из тех, что остались после последней волны модернизации. Внутри же царил совершенно иной мир: высокотехнологичное оборудование, голографические проекторы, стеллажи с артефактами различных эпох.

Зеро стоял у массивного верстака, методично работая над своим боевым костюмом. Черный композитный материал был испещрен глубокими порезами — следы недавнего столкновения. Черные волосы, обычно аккуратно зализанные назад, сейчас падали на лицо, пока он склонился над поврежденным участком брони. Ни маски, ни парика не было, сейчас они были ни к чему.

Красная линия оптического сенсора на его маске, лежащей рядом, периодически мигала, сканируя помещение на предмет угроз. Даже здесь, в собственном убежище, Зеро не расслаблялся полностью.

— Так и что, этот Дарион Торн — тот, кого ты искал? — раздался голос из дальнего угла комнаты.

Там, в тени, сидел мужчина средних лет. Острые черты лица, седеющие виски, взгляд, в котором читалась древняя мудрость. Глаза выделялись — они не соответствовали внешности этого мужчины. Он сидел, сложив руки на груди, и наблюдал за работой Зеро с легкой усмешкой.

— Да, — коротко ответил Зеро, не отрываясь от работы. Специальный полимерный состав медленно затягивал разрывы в броне. — Правда, он совсем не такой. Я не понимаю. Он остался таким же, не постарел ни на день, но при этом его техники… Он изучил много новых, на некоторые из них требуются годы, а то и десятилетия тренировок. Так просто их не отточить.

— Но ты скопировал их за пару недель, — улыбнулся мужчина. В его голосе звучало что-то нечеловеческое, словно эхо из глубины веков.

— Ты знаешь, что это лишь благодаря твоей силе, — Зеро отложил инструмент и повернулся к собеседнику.

На его предплечье виднелась странная татуировка — переплетение линий, напоминающее древнюю руну.

Мужчина усмехнулся, и на мгновение его фигура словно размылась, став полупрозрачной.

— Я не понимаю, как это возможно, — продолжил Зеро, возвращаясь к работе. — Раньше я был младше, а теперь… мы можно сказать… ровесники.

— Ну, ты ведь тоже чужой в этом времени, — заметил мужчина, и его глаза на секунду вспыхнули серым светом. — Тем не менее…

— Нет! — Зеро резко развернулся, его лицо исказилось от ярости. — Я пять лет сражался с тварями в Разломах, потому что тебе недоставало силы! Пять проклятых лет собирал осколки твоей мощи, охотился на других апостолов, чтобы ты мог вернуться! А теперь…

Он осекся, тяжело дыша. Мужчина продолжал спокойно смотреть на него, словно вспышка гнева его нисколько не задела.

— Так что с Торном? — мягко перевел тему собеседник. — Хочешь убить его? Или раскрыть свою личность? Показать, кем ты был для него когда-то?

Зеро помолчал, механически полируя восстановленный участок брони.

— Я пока не решил. Слишком много других дел, — он поднял взгляд на мужчину. — Тебе же нужны апостолы других богов, верно? Я убил уже четверых, сколько еще нужно?

— Много, мой юный нетерпеливый друг, много, — мужчина поднялся со своего места. При движении его тело оставляло легкие послеобразы, словно реальность не успевала за ним. — Каждый павший апостол ослабляет их богов и усиливает меня. Но торопиться не стоит. Никто не должен знать, что за тобой стою я. Пока слишком рано для этого.

— И кто следующий? — тихо выдохнув, спросил Зеро.

— На днях я нашел след одной очень интересной богини, — в голосе мужчины появились ядовитые нотки. — Знаешь, она была среди тех, кто предал меня. Когда-то очень давно, когда боги решили, что я слишком опасен для их маленького пантеона. Тогда даже Азатот играл по правилам. Было бы прекрасно, если бы ты убил апостола этой богини.

Он подошел к верстаку, и Зеро инстинктивно напрягся. Даже будучи его апостолом, он чувствовал исходящую от мужчины опасность.

— Но не спеши, — продолжил собеседник. — Поиграйся. Постарайся выманить ее в тело апостола. Я хочу, чтобы она чувствовала боль. Каждый удар, каждую рану. Пусть вспомнит, каково это — быть смертной.

— Точно так же, как