Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

Джемс, не сдержавшись, заржал. Не слишком весело, зато очень громко.

— Прости, Шурочка, но ты никому не сдался на самом деле, — разочаровала я пострадавшего. — Кто должен был копать яму и доставать артефакт?

Шура перевел обалдевший взгляд на герцога.

— Так это опять по твою душу? Хоть сейчас скажи, кому это ты дорогу перешел?

Я испугалась, что его светлость начнет откровенно рассказывать о своем венценосном дядюшке, темных силах и Кристалле Единения, но он, к счастью, сообразил оставить все странные подробности при себе.

— Тебе лучше не знать, — Джемс заговорщически понизил голос. — Ну, знаешь, как говорят: меньше знаешь — дольше живешь. А потом, если тебя поймают и будут спрашивать обо мне, ты не сможешь ничего рассказать. Просто потому, что у тебя не будет информации.

— Утешил, спасибо, — хмыкнул Ведерников, и вдруг оживился. — А давайте накатим за мое чудесное спасение? Здесь вроде было что-то, водочка или вискарь. Анатоль?

Тот только рукой махнул.

— Давайте, все равно день пропал.

Из холодильника извлекли бутылку водки, и закупленную кем-то очень предусмотрительным закуску: шматок сала и банку соленых огурцов. Его светлость осмотрел и то и другое с подозрением, но мы в три голоса принялись уговаривать его хотя бы попробовать сомнительные продукты.

— Вернешься в свою Европу, и будешь всем рассказывать, как с русскими бухал по-нашему, по-настоящему, — внушал герцогу Толик, пока я спешно резала черный хлеб на бутерброды. — Это же незабываемо! Смотри: черный хлеб, сальце холодненькое, огурчик хрустящий, а перед этим рюмку водочки принимаешь единым духом. Эх!

Джемс неопределенно скривился, однако рекомендации к сведению принял и проделал все предложенное. Выпил, закусил и задумался.

— Ну как? — полюбопытствовал Шура. — Хорошо?

— Непривычно, — сознался его светлость, и наотрез отказался повторять.

Спорить мы не стали, налили ему сока и продолжили общение.

— А что, Толичек, нашего консультанта сегодня не видать? — все-таки спросила я. — Или утомился от нашей суеты?

Малкин саркастически хмыкнул.

— Ну да, утомился! Да этот дед всех нас, вместе взятых, за пояс заткнет. Бывало, к концу смены я уже языком еле ворочаю, от нашего бардака звезды в глазах имею и в голове кружение. А он знай себе шустрит, ассистенток гоняет, с гримершами шутит, и дело у него делается как будто само собой.

Тут мы с герцогом фыркнули в один голос. Еще бы Бенедикту не шустрить! Да по сравнению со службой у короля Алистера наши съемки должны были казаться ему сущим отдохновением.

— Выходной я ему выделил, — объяснил наконец Толик. — Должен же наш дедуля когда-то и дух перевести.

Черт. Мои худшие подозрения подтверждались целиком и полностью. Образовавшийся перерыв в работе консультант, вероятнее всего, употребил на посещение Мориона с докладом. И надо признать, ему-таки было что доложить.

— Ладно, — хлопнул ладонью по столу Малкин. — Давайте решать, как дальше действуем. Если ментов не вызываем, тогда можно продолжать работу в прежнем режиме. Завтра доснимаем сцену. Главнокомандующий, значит, пострадал от злодейских происков, но выжил всем назло. В коробке его величество обнаружил…

— Кристалл, — подсказала я.

Чего уж там, все равно сериал и наши приключения бесконечно сплетаются между собой. Почему бы не добавить еще один связующий элемент?

— Допустим, кристалл, — Толик извлек из кармана мятую сценарную книжицу и принялся делать пометки. — Он… как вы там говорили? Связывает миры? Стало быть, нужно провести ритуал и активировать эту магическую штуковину. Заговорщики не могут допустить этого, потому что тогда… Алена, давай, шевели извилинами: что тогда?

— Тогда они не смогут вызывать из Запределья чудовищ, которые творят в этой стране разные безобразия. Нападают на людей, обращают их в зомби, например.

— Воот. Молодец. Я всегда говорил, что мозги у тебя работают всем на зависть. Дальше я без вас снимаю сцену с заговорщиками, которые решают, как украсть опасный для них артефакт. Все, порешили. Давайте еще по одной, на посошок, и я вызываю машину. Шурка, поехали вместе, сначала тебя завезем, потом меня.

Мы выпили еще по рюмке, и распрощались. Никто даже не спросил, поедем ли мы с Джемсом по домам, будто мы и так находились у себя дома. Легкий хмель выгнал из моей головы все страхи, хотелось совершенствоваться, творить волшебство и путешествовать по новым мирам.

— Пойдем еще погуляем? — предложила я герцогу, деловито наливая себе еще рюмку водки. — Надо пойти туда, где много карт. А там, где их много, велик шанс найти карту миров, которую рисовал твой отец. Наверное. Я так думаю.

— Мда, — его светлость смерил меня саркастическим взглядом. — Интересно, куда попадаешь, если твой проводник пребывает во хмелю?

— Госпожауа! — вмешался дожевавший ветчину фамильяр. — Не ходиуте без меняу! Без меняу вы точно заплутауете!

— И ничего я не заплутаю! — решительно объявила я. — Или что, вы струсили, что ли? Ну так я одна пойду. Прямо сейчас!

Логики в моем заявлении не было ни малейшей, но мне казалось, что я мыслю совершенно ясно.

— Нет уж, — Джемс поднялся с табуретки и привычным жестом подхватил кота. — Пойдем все вместе. Командуй, Алиона.

Мы вышли в прихожую, я шагнула к двери и произнесла:

— Я и мои спутники хотим переместиться в мир, где много карт.

Переждать шум смены миров оказалось в этот раз очень трудно — меня так и тянуло выйти наружу и посмотреть, что там происходит. Должно быть, заразилась любознательностью от герцога, не иначе. Но пока я боролась с собой, шум стих.

— Пойдемте, — пригласила я и первой шагнула за порог.

Глава 27. Дети Золотой дороги

В маленьком оазисе было все, что могло понадобиться усталым путникам: пальмовая рощица, дающая спасительную тень, сараюшка для ночлега и даже родничок, стекающий в крошечное, будто игрушечное, озерцо. Из сараюшки-то мы и вышли в новый мир.

— Жааурко, — отметил Велизарий, обмахиваясь хвостом.

Фамильяр допустил неточность — было не просто жарко, а как-то иссушающе-знойно. Удушливый жар навалился на меня, как огромная пуховая перина — не вздохнуть. За пределами оазиса нас встречал не солнечный день, а белое адово пекло. А сквозь это пекло в песчаном мареве шла… дорога. Довольно широкая дорога из золотистого плоского камня — почти что дорога из желтого кирпича. И она до странности походила на ту, что приснилась мне еще дома, кажется, — целых сто лет назад. Но все равно, соваться на нее, чтобы пешком идти через пески, я не рискнула бы ни за что на свете.

Мы уселись под пальмами и погрузились в раздумья. Нечего было и мечтать выйти из оазиса под лучи неласкового обжигающего светила.

— Что же делать? — вообще-то, это был дурацкий вопрос.

Похоже, все,