Противотанкист. Книга 2 (СИ) - Дягилев Алексей

— А что это за атака была, голой жопой на пулемёты? — спрашиваю я у взводного.

— Да, говорил я этому младшему лейтенанту, когда его взвод занял позицию на опушке, справа от деревеньки. Дождись, когда мы в деревне займём позиции, и только после моего сигнала, начинайте стрелять. Про атаку вообще даже речи не было. Нет, видимо услышав стрельбу, и увидев немцев, решил отличиться, а может и растерялся, и с испуга приказал огонь открыть. Взвод-то большой, только там всего два ручника, и в основном трёхлинейки… А, чего уж там. — Машет рукой лейтенант. — Дальше ты и сам всё видел. Если бы вы не подавили огнём немецкие пулемёты, потери бы больше были, да и по лесу никто бы не разбежался.

Глава 14

Сибиряки против эсэсовцев

К тому времени бой уже закончился, и немцы отошли километра на два взад, как по тому, так и по этому берегу Большой Гжати. Пятая рота, также отходила к шоссе. А всё остальное я узнал на докладе у комбата, который встретил нас в лесу прямо на автостраде. Вот как развивался этот бой.

В половине пятого, в Алексеевку на «взмыленных полуторках» прискакал взвод конной разведки, и его командир, доложив ротному, что в Никольском идёт бой, и противник его практически захватил, уехал на доклад в штаб полка, а личный состав мотокопытных остался с ротой. Командир пятой роты доложил по команде, и подразделение, заняв рубеж обороны, стало готовиться к бою. На КП полка присутствовал и командир 766-го противотанкового артполка, который и дал команду, выдвинуть на высоту 201,3 — две зенитки (на вооружении полка стояли 76-мм зенитные орудия). Потому что разведчик доложил о наличии у противника танков. Немцы появились только в шесть вечера, причём впереди двигалось два «танка», а следом за ними колонна автомобилей. Подпустив противника на дистанцию прямого выстрела, артиллеристы открыли огонь, а сразу за ними и пехота. Одного самохода подбили сразу, второго в процессе огневого боя, а вот третьего обнаружили уже поздно (он шёл в самом конце колонны). И пока громили автомашины, фриц засёк батарею и вступил с ней в поединок (этот момент я и застал). После неразберихи первых минут боя, немцы опомнились довольно быстро и, несмотря на потери, развернулись под огнём нашей роты и вступили в бой. Несколько грузовиков в хвосте колонны успели даже развернуться и отойти назад. Ну а после нашего вмешательства и сигнала о помощи, на южную опушку лесного массива был отправлен первый взвод четвёртой роты, усиленный двумя станкачами, а в сторону деревни Сноски, один из вновь сформированных взводов и разведчики, под общим командованием лейтенанта Иволгина. Лучше всего получилось у первого взвода четвёртой роты, они подпустили противника на сто метров и врезали из всех своих огневых средств, а это шесть пулемётов не считая винтовок, так что левофланговый взвод эсэсовцев попал в валгаллу почти в полном составе. Больше всего повезло центральному взводу фрицев, он был дальше других, поэтому хоть с потерями, но организованно отошёл на исходные. Одна зенитка всё же уцелела, и сборный расчёт подбил последнюю штугу, а потом перенёс огонь на пехоту. Эту атаку совместными усилиями всё же отбили, и пятая рота по приказу комбата отошла к основным позициям батальона. Свою задачу она выполнила, заставив противника развернуться и не пропустив его к автостраде.

В Андреевском оставался только взвод мотокопытных разведчиков, имитируя присутствие роты, а заодно занимаясь сбором трофеев. А ещё, комбат отправил в деревню Сноски один миномётных взвод, и миномётчики из двух стволов вели беспокоящий огонь по Гжатскому тракту на предельной дальности, перемежая его короткими огневыми налётами по окрестностям. Боеприпасов, благодаря блокпосту, у нас хватало, тем более после боя с диверсантами к проверке документов подключился специально обученный человек — особист полка, или по-простому — уполномоченный особого отдела. И весь автотранспорт направляли непосредственно в полк, а оттуда уже в Гжатск, или оставляли у себя. Третий взвод шестой роты комбат выдвинул вперёд, и теперь он занимал позиции южнее автострады, прикрывая перекрёсток. К левому флангу шестой роты примыкали позиции третьего батальона 202-го запасного полка, поэтому и за этот фланг можно было не беспокоиться, во всяком случае, пока. Потери у пятой роты были большие, поэтому она приводила себя в порядок, а заодно пополнялась личным составом. «Пешмергой» я окрестил пополнение, из вышедших к нам из окружения красноармейцев, которых независимо от «вероисповедания» (воинской специальности) определяли в пехоту. А так как они были в основном из тыловых подразделений или строительных батальонов то и боевая ценность окруженцев была невелика. Зато копать «стройбатовцы» умели хорошо, да и исключения попадались. Плохим было только моральное состояние, и некоторым было без разницы, куда попасть, в плен или к своим. Поэтому окруженцев теперь равномерно распределяли по подразделениям, стараясь, чтобы в отделении было не менее трёх кадровых бойцов нашего полка. И не важно, что в отделении таким образом оказывалось до пятнадцати человек, и сержантского состава на всех не хватало, зато ими теперь командовали обстрелянные, а главное выжившие уже не в первом бою бойцы, а это многое значило. Да и назначением занимался сам ротный, с подачи командиров взводов или их заместителей, а кому как не им знать, как вёл себя тот или иной солдат во время боя. Поэтому хитросделанные оставались на своём месте, а толковые и инициативные бойцы повышались в должности до командира отделения, а некоторые и до «замка». Конечно, взвода немного раздуло, но нужно было решать основную проблему — чтобы никто больше не разбегался с позиций. И над этим сейчас и работал весь партийно-политический аппарат батальона. Кто-то сыпал призывами и лозунгами, а те, кто поумнее, предлагали сходить на опушку и посчитать, сколько мёртвых эсэсовцев валяется на поле боя. После пополнения рота должна была занять позиции по южной и восточной опушке лесного массива до Минского шоссе, прикрывая левый фланг и тыл нашей четвёртой роты и батальона в целом. Пока же на южной опушке оставался первый взвод, а пешие разведчики окапывались в роще. После «мародёрки» в деревушку Сноски должны были отойти и мотокопытные, уничтожив за собой небольшой мостик через Большую Гжать. По которому они сейчас таскали затрофеенное и складывали в грузовики, стоящие в деревушке Молчаново, на другой стороне реки.

После позднего ужина удаётся немного поспать, но перестрелка на шоссе поднимает на ноги, поэтому иду выяснять, — что там случилось? Движение по автостраде с наступлением темноты ослабло, по крайней мере, транспортных колонн уже не было. Шли только отдельные автомобили. Вот при попытке остановить один из грузовиков, погиб наш часовой. До этого все машины останавливались без проблем, а когда наш боец оказался в свете фар последнего для него грузовика, его срезали очередью из автомата. Гансовоз тоже далеко не ушёл, сначала проехав всеми четырьмя колёсами по «гвоздикам», резко сбавил скорость, а потом его вместе со всем содержимым расстреляли из винтовок и пулемётов, закидав гранатами. Содержимое пыталось отстреливаться, но при свете ракет, и ярко разгорающегося автомобиля, фрицы в этом не преуспели, так что опять пополнили наши запасы трофейного вооружения. Видимо гансы заблудились в ночи, а может это разведка, так что стали размышлять, как зёрна отделить от плевел, и при этом не терять людей. Днём то ещё можно, по крайней мере, как выглядят «Захары» и полуторки, бойцы знают, а вот ночью, вопрос. Кузов, кабина, звук мотора, свет фар? Всё что можно различить в ночной темноте, это фары и урчание двигателя. Стрелять во всех подряд? Но наших пока попадается значительно больше. Ладно, начнём экспериментировать. Запасаемся гранатами, ракетницей, и с оружием занимаем позицию за деревьями недалеко от обочины. Опель пока горит, поэтому перегородив «ежами» полотно дороги свободное от него, ждём.

Ждать пришлось недолго, минут через десять замечаем впереди на шоссе тусклый свет фар, а этот характерный звук мотора ни с чем не перепутаешь. Но эксперимент довожу до логического конца. Заряжаю в сигнальный пистолет осветительную ракету и стреляю в сторону машины. Эффект получился неожиданный. ЗИС резко тормозит, а из кабины выскакивает «водятел» и убегает «на тёмную сторону луны», это он думает, что в лесу, с другой стороны шоссе никого нет, но ошибается. Его ловят, приводят в чувство и после опроса. — Откуда? Куда? Зачем? — Вместе с машиной отправляют на замаскированную «платную» стоянку, кормят, и уже в кругу своих братьев — шоферов, он должен окончательно прийти в себя. Следующий автомобиль останавливаем уже более гуманным способом, включаю фонарик с красным светофильтром и, направив на водителя, мигаю несколько раз. Знакомый рокот мотора, с подвываниями и скрежетом скоростной коробки, при переключении передач, тусклый свет фар. Как сказал мой напарник, «светит как у петуха жопа», не оставили сомнений в принадлежности данного «пепелаца». Ну, а голос с рязанским «акцентом», который высунувшись из кабины, на русском командном спросил, — «вас ист дас»? — Не оставил сомнений в идентификации его носителя.