Искатель 11 - Сергей Шиленко

о том, что нам, защитникам, приходится переживать: снова и снова получать страшные раны от чудовищ, исцеляться, но всё равно носить шрамы и на теле, и в душе. Это ломает.

— И что, другие защитники тоже становятся опасны для окружающих? — спросил я. — Что-то я о таком не слышал.

Паладин с силой ударил кулаком по ладони.

— Хватит! Это в прошлом, а тебе лучше подумать о будущем. Ты мне не нравишься, но я уважаю твою хватку и доверие, которое ты внушаешь друзьям, и даже считаю тебя по-своему порядочным человеком, — он шагнул вперёд и ткнул мне в грудь пальцем в латной перчатке. — Но ты ничего не добьёшься, идя против меня. Боюсь, друзьями нам не стать, но враждовать со мной тебе ни к чему.

Я вздохнул.

— У меня нет желания враждовать с вами, лорд, — Экариот уже растянул губы в довольной ухмылке, а я продолжил, — но я не смогу забыть, что когда на мою женщину напал этот зверь, ты встал на его сторону. И до сих пор придерживаешься того же мнения.

Я поклонился, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь ответа. Не знаю, произвели ли мои слова хоть какой-то эффект, но реакции не заметил.

Всё ещё кипя, прошёл метров двадцать по коридору и уже собирался свернуть за угол, как рядом со мной раздался тихий весёлый голос.

— Отлично сказано, молодой человек!

Я аж подскочил, резко обернулся и увидел рядом с собой мага-Проходчика.

— Я…

— Не заметил меня? — мужчина сверкнул ясными голубыми глазами. — Мою персону мало кто замечает, — он протянул руку. — Нас, кажется, так и не представили официально. Граф Хормот Валаринс.

Я пожал протянутую руку и поклонился.

— Для меня это честь, милорд. Спасибо за вашу поддержку на суде.

— Весьма любезно с твоей стороны, но я лишь действовал в интересах справедливости, — он погладил свою длинную белую бороду. — Однако ты не перестаёшь меня удивлять. Не ожидал, что ты отвергнешь эту вялую попытку Экариота помириться.

— Считаете, поступил неправильно?

Хормот фыркнул.

— Отстаивать свои принципы не ошибка, хотя из-за этого часто можно очутиться в непростом положении. Но правильно это или нет, мне понравилось смотреть, как Экариот налился краской, словно перезревший виноград. Этот человек — напыщенный павлин, которого всегда больше заботила собственная репутация, чем правда и справедливость. Он закрывал глаза на преступления Фендала, потому что тот считался эффективным воином и имел нужные политические связи, — старик цокнул языком. — Глупо с его стороны продолжать делать вид, что дружил с человеком с такой репутацией, хотя, возможно, он всё ещё надеется выслужиться перед губернатором. Если так, боюсь, он поставил не на ту лошадь.

Мне стало любопытно.

— Прошу прощения, но разве губернатор тоже закрывал глаза на то, кем был его племянник?

Хормот мрачно улыбнулся.

— О нет, уверен, он всё видел и даже предпринимал осторожные попытки обуздать этого зверя, но ни одна не увенчалась успехом, — он покачал головой. — Хотя в итоге мерзкие поступки Фендала сами привели его к гибели. Так часто бывает.

— Иногда кажется, что этого мало, — сказал я. — Слишком много злодеев уходят безнаказанными, а невинные страдают, не получая ни помощи, ни справедливого суда.

— Хотел бы сказать, что ты неправ, — старик помрачнел. — Но с другой стороны, иногда добросердечная женщина сама пренебрегает советом друга и присоединяется к отряду дурного человека. Затем, когда её затаскивают в палатку и несколько дней подвергают немыслимым унижениям, она молит о помощи, которую наконец получает, что позволяет ей вновь вернуть контроль над своей жизнью и увидеть, как свершилось правосудие.

Если меня что-то и могло удивить, так это. Хормот дружил с Кариной? Я посмотрел на загадочного лорда новыми глазами.

— Мне жаль, что Вашему другу пришлось столько пережить, и очень благодарен госпоже Карине. Хотелось бы, чтобы она избежала этого ужаса…

— Мне тоже, — Хормот со вздохом покачал головой. — Жаль, что ты не убил того ублюдка в ту же ночь, когда он напал на твою невесту, хотя, боюсь, для тебя это закончилось бы печально, — он похлопал меня по плечу. — В любом случае знай, твоя готовность противостоять таким людям не осталась незамеченной. И позаботься о госпоже Карине в её новой жизни. Думаю, переезд подальше от этого места и его горьких воспоминаний пойдёт ей на пользу, — он отвернулся, и его фигура, мерцая, растворилась в воздухе.

Я продолжил свой путь по коридору и наконец нашёл выход на дворцовую территорию. Оставив неприятное место позади, я почти бегом помчался по улицам обратно к «Золотой Чаше».

Меня до глубины души тронула сцена в общей зале.

Мои жёны, служанки и новые спутники праздновали моё посвящение в рыцари. В комнате, наполненной теплом и смехом, играли музыканты, и все танцевали, даже горничные.

Стоило мне появиться в дверях, как тут же оказался в центре веселья, что оказалось куда лучше любого праздника во дворце. Меня захлестнула волна тепла к женщинам, которые составляли смысл моей жизни, и я почувствовал себя невероятно счастливым.

Вечеринка закончилась уже ближе к полуночи. Девчонки буквально валились с ног, многие дремали на плечах друг у друга. Марона ещё не вернулась, и я решил дождаться её, махнув остальным, чтобы шли спать без меня. Возможно, они немного подулись, но спорить не стали.

Уже изрядно подвыпивший, я устроился в кабинке, потягивая ледяной фруктовый сок, и через пару минут пожалел, что не захватил книгу, но будить девчонок не хотелось. Вместо этого принялся размышлять о нашем положении, строить планы на будущее и думать о своих жёнах и детях, оставшихся дома.

Мне нестерпимо хотелось обнять Глорию, посмотреть на её милое личико с забавными гримасками, послушать тихое агуканье… А Макса и Анну я толком-то и на руках подержать не успел! Как там моя Астерия, всё ещё спящая в земле и ждущая своего часа?

Я хотел находиться с ними, видеть, как растут мои дети, держать в объятиях Зару, Беллу, Самиру и Лилию.

Несмотря на насыщенность последних недель, меня безумно тянуло вернуться домой.

Марона появилась около часа ночи, поддерживаемая своим возницей и еле держась на ногах от усталости. Я поспешил подхватить её, но по её настоянию отвёл к нашей кабинке. Там она схватила мой стакан с соком и осушила его несколькими жадными глотками.

— Спасибо, — выдохнула она, прислонившись ко