Специалист по кадрам - Дмитрий Яковлевич Парсиев

тоже не спешила закончить танец. Мы кружили под музыку портовых гудков и лязга портовых кранов так, будто в этом мире больше нет никого, кроме нас. Я потерял счет времени и опомнился, когда Мэй Нагата остановилась сама.

Она перестала двигаться, но магический свет, изливаемый из ее глаз, продолжал гипнотизирующее вращение. Неожиданно для меня Нагата глубоко поклонилась.

— Спасибо вам за этот танец, Каратоси-сан.

Я снова растерялся.

— Это вам спасибо, Нагата-сан. Ваш танец снова включил мое видение.

— Ваше видение не просто включилось, — Нагата покачала головой, — Ваше видение передалось мне. Ненадолго… на несколько мгновений я обрела ваш дар. Это было потрясающе. Впервые я увидела, как текут через мир потоки магической силы.

Мы вернулись в машину. На этот раз я безошибочно вспомнил дорогу к дому Шоушана. И вскоре мы стояли перед старой массивной дверью, не характерной для японских жилищ.

— Не вижу звонка, — сказала Нагата.

Я просто толкнул дверь также как в прошлый раз и вошёл. Нагата неодобрительно покачала головой, вероятно я нарушил сразу несколько правил приличия, однако последовала за мной.

С прошлого раза тут ничего не изменилось. Старая мебель, старые, словно собранные с помойки предметы, многие из которых связаны с озером или морем. И сам Шоушан сидел за тем же столиком с инструментами для резьбы по камню. При нашем появлении он поднялся. Меня удостоил лишь беглым взглядом, а вот Нагату рассматривал пристально.

— Приветствую вас, прекрасная госпожа, — поклонился он и плавным жестом указал на плетеные кресла около его столика, — Прошу вас быть дорогой гостьей в моём скромном доме.

— Спасибо, уважаемый господин.

— Меня зовут Шоушан, — продолжил он, когда мы уселись, — Некоторые молодые и плохо воспитанные люди зовут меня дедушкой Шоушаном, но, уверяю вас, я недостаточно стар для такого звания.

— Мэй Нагата.

— Итак, что привело вас в мой дом? — Шоушан спрашивал нас обоих, но смотрел только на Нагату.

— Нам нужно найти людей, — я достал конверт и вынул из него две крупные фотографии, подал обе.

Шоушан прикрыл глаза и поводил раскрытой ладонью сначала над одной фотографией, а затем и над другой.

— Вот этот, что изображен на обеих фото, екай, — сообщил он, глядя на Нагату.

— В самом деле, — Нагату явно впечатлили способности старика, — Нас больше интересует не екай, а вот этот мальчик. Сможете определить место, где он находится?

— Трудно работать с групповыми фото, — покривился Шоушан, — Тут половину надо искать на кладбище… есть фото, где мальчик один?

— Других нет, — ответил я.

— Мы хорошо заплатим, — добавила Нагата.

— За пропавших детей денег не беру, — отказался Шоушан, — У меня к вам просьба иного рода.

Как и в прошлый раз он достал из ящика стола старую акварель с нарисованной девушкой, выходящей из моря.

— Я ищу её, госпожа Нагата, — страстно сказал он, — Она одна из…

— Одна из нас, — догадалась Нагата, — Мне очень жаль, господин Шоушан, но ее я никогда не видела… обещаю, что поспрашиваю у своих.

Нагата пересняла акварель на свой смартфон.

— Спасибо вам, госпожа, — с чувством поблагодарил Шоушан.

Он бережно упрятал в стол рисунок и придвинул групповую фотографию. Затем осторожно, словно касался живых лиц, уголками домотканной скатерти прикрыл всех на фото, кроме мальчика. Наклонился над ним и замер, глядя ребёнку в глаза на фото.

Внезапно он заговорил, негромко и отчетливо.

— Фукукуси… улица Айвы, рядом жёлтая парковка. Дом… три этажа, крыша… Серая, металлическая. Под окнами магазин сладостей. Помещение… похоже на ресторан, только неработающий. Может быть, гостевой дом или что-то такое. Окна всё время закрыты и зашторены. От пыли хочется чихать. За окном общежитие. Он выглядывает в щель между штор, видит, как люди в общежитии курят, разговаривают, развешивают бельё… Мальчик всё время в помещении. Играет, рисует, смотрит старый телевизор.

— Его удерживают? — осторожно, чтобы не сбить Шоушана с мысли, спросила Нагата.

— Нет. Люди вокруг грубые, вооружённые, только мужчины. Но они ему на враги.

— Сколько?

— Шестеро… иногда четверо… меняются время от времени. Его не выпускают на улицу гулять, но он твёрдо знает, что это для его пользы.

— Это полиция? Может быть, социальная служба? — уточнила Нагата.

— Нет, к властям они не имеют никакого отношения.

— Якудза? Охотники-ханта? — продолжила допытываться Нагата.

— Не могу понять… Вижу, что иногда, когда никто не видит, он плачет. Помещение большое, больше трехсот квадратных метров, На стене нарисован бамбуковый лес и олени… простите меня, госпожа, больше ничего не вижу.

Он с трудом встал и тут же чуть не упал, мне пришлось поддержать его. Шатаясь как пьяный, Шоушан доковылял до тахты у дальней стены, осел на неё и с негромким стоном лёг на бок лицом к стене.

— Как он? — с тревогой спросила Нагата.

— Ну… Кажется отрубился, как только коснулся подушки. По крайней мере дышит.

Я укрыл его пледом, а Нагата еще раз достала свой телефон. Её пальцы забегали по экранчику.

— Есть здание, похожее по описанию на то, что он дал, — она гипнотизировала картинку на экране, словно пытаясь как Шоушан, что-то увидеть и понять.

— Едем туда?

— Ехать туда рано, Каратоси-сан. Сперва надо все проверить. Что за здание, кто собственник. Накамура пробьет по своим каналам.

Мы вышли из дома, аккуратно закрыв за собой дверь, и поехали обратно.

Глава 21

Утром мне приснился енот, который залез на дерево, а слезть не мог. Енот громко орал на весь лес, то ли призывая помощь, то ли жалуясь на судьбу. Проснувшись, я понял, что это не енот блажит, а Юки поет, заперевшись в ванной комнате. В его вокале с трудом угадывалась битловская песня про желтую подводную лодку. Я сел на кровати и потряс головой.

Минут через десять он выплыл из ванной, благоухая ароматическими маслами, облаченный в банный халат. Видать, настрадался на озерном берегу без благ цивилизации.

— Доброе утро, Масима-сан, — жизнерадостно поприветствовал он.

— Доброе… Юки, — буркнул я и пошёл занимать освободившееся помещение.

— Пока вы умываетесь, я сделаю отменный кофе с ореховым вкусом! — доложил он, — Я тут разобрался с вашей старенькой кофемашиной.

Когда я вышел из ванной, в комнате в самом деле стоял