Трущобы империй - Василий Сергеевич Панфилов

находилась не только большая часть бригады Кельтика, но и никак не меньше пяти тысяч зрителей, толпящихся за ограждениями. Что они при этом видели, остаётся загадкой… Более-менее удобные места поближе и на возвышенностях оккупировали солдаты из бригады и члены ИРА, не надевшие мундиры, так что добрая половина зевак довольствовалась громкими комментариями. Как ни странно, но народу хватало и этого.

Офицеров пропустили на одну из грубо сколоченных судейских трибун – отборочные соревнования шли сразу по нескольким дисциплинам, потому и судей много.

– … сто шестьдесят два фунта, – объявил стоящий на весах боец очередному претенденту, – ровнёхонько!

– А ежели я бороться захочу с теми, кто тяжелее меня? – озадаченно переспросил туповатый борец.

– Нельзя, – терпеливо объяснял боец Кельтики, отобранный на эту должность за внушительные габариты и недюжинное терпение, – только в своей весовой категории.

– Чего это так? – Не понимал претендент, немолодой уже грузноватый мужчина с роскошными усами и бакенбардами, – всегда же боксировали и боролись кто с кем, без оглядки.

– Так интересней. Если разница в весе большая, то ты его просто весом и задавишь, так ведь?

– Ну…

– А может, найдётся какой шустрый малый из тех, у кого с силушкой не очень, зато вёрткий, как чёрт. Есть ведь такие, верно?

– Ну да… Билли Весп, что по соседству живёт, есть и другие парни.

– Вот пусть с такими шустриками и борются.

– Шустриками! Ха-ха! Ну ты и сказанул! А вообще верно ведь – Билли ловок, чертяка. Так-то я его задавлю, а ему тоже ведь хочется молодчество показать. Аа… ясно, это вы молодцы!

Просветлённый претендент ушёл к борцовскому помосту, готовиться к схватке. А стоящий у весов боец Кельтики еле заметно вздохнул, покосился на стоящее неподалёку начальство и пробурчал негромко:

– Каждый второй ведь… как будто их мама головой на камни рожала…

– Приготовились! – Раздался неподалёку зычный голос, – старт!

Претенденты начали забег на триста ярдов[121] с препятствиями, включавшими в себя несколько барьеров разной высоты и ширины, парочку рвов и валов – то есть препятствия, которые могут встретиться на поле боя.

– Позорище, – пробормотал про себя Алекс, бегуны бежали безобразно, некоторые даже останавливались отдышаться! Впрочем… читал он как-то, что олимпийские рекорды начала двадцатого века зачастую не тянут даже на юниорский третий разряд двадцать первого века. А ведь это уже были… или будут… вполне серьёзные международные соревнования, на которых состязались какие-никакие, но атлеты. Здесь же… для обычных работяг в общем-то и нормально, особенно если учесть поголовное пристрастие к табаку и алкоголю.

– Джимми, Джимми Мясник! – Попаданец повернулся в сторону сектора силачей, где известный в Бруклине силач Джимми Маккой примеривался к наковальне.

– Рраа! – Заорал бородатый здоровяк, страшно пуча глаза и кидая наковальню, толпа восторженно завопила, а попаданец удивлённо покачал головой – мясник показал приличный результат. На международный уровень в силовом экстриме полёт наковальни не потянул бы, но где-нибудь на региональном очень даже… А ведь это обычный мясник, который вряд ли чем-то занимается[122].

– А ведь и неплохо, – негромко пробурчал Ле Труа с грассирующим французским акцентом, выпустив густой клуб дыма из своей неизменной трубки, – народу вон сколько! По будням, насколько я помню, соревнования только по вечерами и сильно попроще, так? Значит, к следующим выходным народу будет побольше разика этак в два, а к началу соревнований ажиотаж будет страшный.

– Ожидаем, – разулыбался довольный Алекс, ценивший мнение француза чем дальше, тем больше, – вон, в толпе уже разносчики снуют. Мы же пустырь арендовали по всем правилам, так что им приходится платить нам за право торговли. Ни много, ни мало, а десятую долю с прибыли. Да и торговцы все из наших – ирландцы из рабочих кварталов. Пусть подработают.

– Не боишься, что обманут? – С интересом спросил Жермен.

– Нет… вокруг глаз полно, да и выручка идёт не мне в карман, а на полк. Если и обманут, то совсем чутка, на это плюнуть можно.

Майор кивнул, причём у попаданца сложилось ощущение, что он сдал очередной экзамен придирчивому преподавателю.

Алекс уже вложил в соревнования порядка пятисот долларов, и понадобится ещё как минимум столько же. Зато и размах! По местным меркам – ого-го! Кубки, медали, значки, заказанные в типографии почётные грамоты. А ведь нужно ещё оплатить работу медиков во время соревнований – очень недешёвое удовольствие.

Здесь выручил Рудольф ван дер Берг, сведя со студентами-медиками из Колумбийского колледжа. Студентам – практика, места в первых рядах и угощения вкупе с относительно скромными гонорарами. Во сколько обошлись бы настоящие врачи… мозг бывшего студента отказался даже подсчитывать такие суммы.

Думается, что и сам голландец подзаработал на этом… по крайней мере, моральный авторитет среди студентов Рудольф точно заработал. Вот, кстати, ещё один друг в перспективе. Бывший курьер, а ныне полноправный клерк в адвокатской конторе оказался на диво симпатичным человеком – для своих.

Попаданец уже привык делению на своих и чужих. Поначалу диковато было слушать откровения некоторых англосаксов из не самых простых семей, хвастающихся по пьяной лавочке кисетами для табака из кожи индейцев, которых они собственноручно и убили[123]… Особым шиком считался кисет или футляр для очков из кожи, содранной с интимных органов.

При этом для своих они готовы на многое – в том числе и на самопожертвование – янки ещё не выродились! А индейцы… ну это же животные, всем известно! Кисеты с футлярами – ценные трофеи, доказательства удали и молодчества охотника, добывшего опасного зверя. Индейские головы над каминной полкой – это уже перебор, ведь их нормально не выделать, один чёрт такие хари получатся, что по пьяной лавочке испугаться можно! А кожа… ну так на шкуры животных пальцем никто не тычет? Память об интересной охоте, что ж в ней такого…

Рудольф, благодаря несчастливой судьбе, почеловечней англосаксов из семей среднего и высшего класса, но и у него хватает откровенно нацистских замашек, коробивших попаданца. А куда деваться-то? Мир такой, интернационализмом и толерантностью пока даже не пахнет. Как воспитали.

– Много на всё это денег ушло? – Спросил негромко Фред по праву почти-кузена. Офицеры, вроде как случайно тёршиеся рядом, моментально притихли.

– Чуть больше пятисот долларов, – честно ответил Фокадан, с трудом сдержав понимающую (ну любопытно парням, чего уж там!) усмешку. Ирландцы аж прижухли, парочка лейтенантов даже головы в плечи втянули, поражённые колоссальной суммой.

Да, много… но Алекс уже начал понимать, что вложения в имидж при некоторой удаче можно вернуть с лихвой. Со свадьбой же удачно получилось… Так и здесь: реклама вышла нешуточной – ИРА, бригаде Кельтика, ирландцам вообще и ему в