Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

Мгновение ничего не происходило. Казалось, сама пустота затаила дыхание. Затем Голос, наполнявший реальность, отозвался. Его тон был лишен какого-либо выражения, но сама пауза перед ответом была красноречивее любых эмоций.

— ТЫ ПОНИМАЕШЬ ПОСЛЕДСТВИЯ ТАКОГО РЕШЕНИЯ? ТЫ ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ ОТ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ, ПОЛОЖЕННОГО ТЕБЕ ПО ПРАВУ КУРАТОРА. ОТ ДОЛИ В ЭНЕРГИИ, ПРЕОБРАЗУЮЩЕЙ МИР. ОТ ПОЛОЖЕНИЯ И СИЛЫ, КОТОРЫЕ ОТКРОЮТСЯ ПЕРЕД ТОБОЙ. И ТЫ ОТДАЕШЬ ЭТО СУЩЕСТВУ, КОТОРОЕ ТВОЙ ЖЕ КЛАН, СЛЕДУЯ УСТАНОВЛЕННЫМ ПРОЦЕДУРАМ, ВСКОРЕ ОБЪЯВИТ ПРЕДАТЕЛЕМ И ИЗГОЕМ.

— Я понимаю, — ответила Юлианна, и в ее голосе не дрогнула ни одна нота. Не было ни сомнений, ни сожаления.

Ее Аватар, Розовая Бабочка, плавно взмахнул изящной рукой. Пространство рядом с ним исказилось, и в воздухе возникла небольшая, по крайней мере по сравнению со стометровой фигурой, сфера.

Она была черной, но не такой, как окружающая нас тьма. Это была глянцевая, искрящаяся чернота, такая же, как крылья витающих в воздухе вокруг Аватара бабочек.

Сквозь поверхность сферы я мгновенно ощутил его. Знакомое, искаженное мутациями, изуродованное, но несомненно родное присутствие. Ананси. Она каким-то образом, используя силу, недоступную мне, извлекла его из того укрытия, что я считал абсолютно секретным, и доставила сюда, в эпицентр всего.

Затем Юлианна, наконец, повернула голову. Ее взгляд, исходящий из хрустального лба Аватара, встретился с моим. В нем не было ни торжества, ни ожидания благодарности.

— Ты отказался от моего покровительства, — сказала она, и ее голос, всегда такой расчетливый и насмешливый, впервые зазвучал иначе. В нем проскользнула не просто решимость, а что-то более теплое, сложное и неуловимое — признание долга, может быть, или нежелание быть обязанной. — Ты назвал это изменой, чтобы своей жертвой оградить меня от наказания за твои действия. Чтобы я могла остаться чистой перед лицом правил, которые сама же и должна была блюсти. — Она сделала крошечную паузу. — Так вот. Теперь и я готова расстаться со своим шансом, со своей наградой. Чтобы у тебя появился шанс на жизнь.

Я не до конца понимал механику «Крещения» и уж тем более не знал, какую именно «долю» она намеревалась мне передать. Это были понятия из лексикона высшего мира, чуждые и абстрактные.

Но общий посыл, стоящий за ее словами, был кристально ясен. Она отказывалась от чего-то колоссально ценного, от своего законного вознаграждения, от положения, которое, как я смутно догадывался, было целью всей ее жизни.

И все это — ради того, чтобы дать мне шанс. Отказаться сейчас, проявить ложное благородство или упрямство, значило бы не просто совершить глупость. Это стало бы жестоким оскорблением, плевком в душу, который навсегда перечеркнул бы все, что было между нами.

Так что я просто кивнул. Один раз, медленно и тяжело. В этом скупом жесте не было пафоса, но в нем была вся моя признательность, все понимание и безоговорочное принятие ее дара. Слова были бы здесь лишними и неуместными.

Я отпустил Сепу. Трехкилометровое сияющее кольцо, все еще извергавшее в мир остатки энергии, дрогнуло, его четкие контуры поплыли. Оно рассыпалось на мириады сияющих частиц, которые устремились к сфере с Ананси.

После этого настал черед моего энергетического тела. Я перестал удерживать его форму, позволил связям, скреплявшим его, разорваться. Знакомая, могущественная оболочка, которую я так долго поддерживал, начала расплываться, терять очертания, превращаясь в бесформенное, тускнеющее облако света.

Затем и оно рассеялось, поглощенное окружающей тьмой, почти сразу восстановившись внутри физического тела.

Юлианна, будто дождавшись этого момента, в тот же миг рассеяла черную сферу. И мир, или то, что от него осталось, увидел то, что скрывалось внутри.

Арахнид. Но не тот грозный, отлаженный боевой организм, что во время Ассамблеи. За последние две недели мутации, подпитываемые нашей вынужденной связью во время бегства, сделали свое черное дело.

Он вырос до чудовищных размеров, почти двадцати метров в длину, но теперь его тело, покрытое бугристыми, пульсирующими наростами и темными, сочащимися язвами, выглядело не мощным, а чудовищно больным.

Хитиновые пластины местами отслаивались, обнажая воспаленную, багровую плоть, некоторые конечности были искривлены и беспомощно подрагивали в воздухе, а из разверстых ран сочилась мутная жидкость, издавая сладковато-гнилостный запах. От него веяло не силой, а медленным, мучительным распадом, агонией живого существа.

Зер Ган, наблюдавший за этой сценой, громко рассмеялся. Его смех был резким, ядовитым и полным неподдельного торжества.

— И это твой спаситель? Твоя «темная лошадка», на которую ты сделала такую безумную ставку? — он презрительно указал пальцем на мое новое, уродливое тело. — Посмотри на него, Юлианна! Вглядись хорошенько! Это — разлагающаяся туша! Его растерзают в первые же дни после вознесения, как падаль! Твоя жертва смехотворна и абсолютно напрасна! Другого шанса прорваться в сферу Истребления Смерти у тебя, возможно, больше не будет! И ты променяла это… на это недоразумение?

Юлианна медленно повернула к нему голову. На ее лице, обрамленном сиянием Аватара, не было ни тени сомнения, ни вспышки гнева. Лишь ледяное, безразличное спокойствие.

— Я всегда метила куда выше, чем просто Истребление Смерти, Зер Ган, — ее голос был тихим, но каждое слово падало, как отточенная сталь. — И мне ни капли не жаль сделать ставку именно на него.

Мысль о существовании чего-то за гранью Проявления Жизни — сферы, о которой Юлианна даже не обмолвилась за все наши лекции — на миг заморозила мое сознание.

Истребление Смерти? Само звучание этих слов казалось абсурдным, вырванным из древнего эпоса. Но пытаться анализировать это сейчас было бы верхом идиотизма.

Потому что в следующий миг с черного, беззвездного неба на меня обрушилась сила. Не поток, не луч — это был падающий океан. Целый мир чистой, нефильтрованной мощи.

Она кардинально отличалась от всего, что я знал. Это была иная субстанция — абсолютная в своей мощи, но при этом невероятно пластичная и послушная. Она не обжигала клетки и не давила на сознание.

Она омыла тело Ананси. Я чувствовал, как под ее прикосновением бугристые, пульсирующие наросты на хитине размягчались и таяли, как воск под пламенем. Темные, сочащиеся язвы светлели, их края стягивались, обнажая новую, здоровую ткань. Отслоившиеся пластины срастались с глухим щелчком, а искривленные конечности выпрямлялись, кости и сухожилия вставали на место с тихим, влажным хрустом.

Чудовищная мутация отступила.

Но почти сразу же, сквозь радость осознания, я осознал глобальную проблему. Энергия лилась на меня столпом — «колодцем» диаметром в триста метров. И она не задерживалась.

Она омывала тело, исцеляла его, но та ее часть, которую я не успевал мгновенно усвоить, пропустить через себя и вплести в каждую клетку, просто утекала.