Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус

Да она уже применялась много где: в стране железнодорожные билеты теперь продавались именно с помощью вычислительных машин, билеты на самолеты тоже — пока лишь в нескольких областях на местных авиалиниях, где это было довольно критично из-за того, что самолеты там использовались маленькие, а рейсы выполнялись с множеством промежуточных посадок. И для всего этого нужны были программы, которые писать пока было просто некому: те, что использовались (ну, кроме железнодорожных), создавали обычно студенты в рамках курсовых и дипломных проектов, а они из-за этого всегда в работу сдавались с кучами ошибок. Но использовали какие есть, ведь других-то вообще не было.

До смешного доходило: программу, которая использовалась для продажи авиабилетов Горьковским областным отделением «Аэрофлота», до ума постепенно доводили школьники в кружке «умелые руки», организованном в Пьянско-Перевозской школе. Правда, Славка Суханов — руководитель этого кружка и начальник группы в моем институте — и сам был очень неплохим программистом, и талант у него педагогический прорезался неслабый, так что старшеклассники у него на самом деле много багов в программе поправили успешно. Но далеко не все, и когда программа заработает без ошибок — хотя бы без серьезных ошибок — предсказать было крайне трудно. А ведь подобным образом дела вообще везде обстояли!

Так что я полностью сосредоточился на разработке софта и руководство мне этим заниматься вообще не мешало, однако и о новостях в области «железа» я узнавал одним из первых. Потому что мне сообщали вообще обо всем, что по части вычислительной техники в стране делается (ну и в мире тоже, но в мире ничего интересного пока не было): руководство уже поняло, что без софта хард остается грудой непонятного стекла, металла и пластика. И новости ко мне попадали не только по компьютерному железу — и я с большим удивлением узнал, что полет человека в космос никак с КБ Королева не был связан. Корабль действительно весил восемь тонн и конструктивно был выполнен по схеме, которую я в своей книжке кратенько так описал, а в космос его подняла ракета, разработанная… я такую фамилию в прошлой жизни вообще никогда не слышал. А сама ракета (мне фильм показали с пуска), хотя и напоминала «семерку», но выглядела карикатурой на ракету Королева: коротенькая и толстенькая. В свое время, если мне склероз не изменяет, я видел такую у китайцев: толстые цилиндрические «боковушки», центральная часть потоньше и едва выступает над боковушками, а на самом верху опять «толстая» третья ступень с полезной нагрузкой. Вид, конечно, получился чудной (для меня, насмотревшегося на пуски многочисленных вариантов «семерки»), но, как мне сказали, эта ракета на орбиту и десять тонн вытащить может. Но вроде бы она была чуть ли не втрое дороже машины Козлова: сейчас ракеты называли (неофициально, конечно) по фамилиям конструкторов и изготовителей, а не руководителей КБ.

И не только ракеты так именовали, самолеты тоже. Но теперь самолеты чаще стали называть собственными именами. Так, например, пассажирский самолет товарища Бериева получил название «Сапсан», а «грузовик» Бартини назывался теперь «Орел», но такие названия использовались только для «гражданских» самолетов. А общее поветрие давать разным транспортным техническим новинкам «личные имена» вообще на все уже начало распространяться. И это меня периодически сильно смущало: название «Чайка» относилась и к автомобилю, и к речному судну, и к самолету…

Впрочем, это было лично для меня вообще неважно, я другими вещами занимался. В том числе и в техникуме преподавать стал — и не потому, что там жена училась. То есть и поэтому тоже: Лида меня часто по учебной программе о разных вещах дома расспрашивала, и до меня дошло, что нормальной программы-то обучения программистов сейчас просто нет, а вот как людей этой науке обучать, понять без «личного опыта» было невозможно. Потому я этот «личный опыт» и пошел нарабатывать — и сильно порадовался тому, что в школах такой интересный предмет, как логика, никто не отменял. Некоторые девчонки в техникуме (а там почти все учащиеся были именно девчонками) откровенно в математике плавали, но вот с логикой у них было все в полном порядке и программистами они обещали стать довольно неплохими. Так что я в своей «тестовой программе» упор сделал не на подготовку разработчиков расчетных программ, а именно на подготовку программистов-аналитиков — и мне этот подход понравился. И девчонкам тоже вроде понравился — а уж что выйдет в результате, я посмотрю. Через полтора года посмотрю, когда первый выпуск техникума к работе приступит, но что-то мне подсказывало, что результат получится положительный.

Просто потому положительный, что девочек я старался учить обработке символьных данных — а это было именно тем, в чем нуждалась страна. Например, Павел Анатольевич нуждался, все же для автоматизации OSInt обрабатывать-то требовалось именно буквы и слова. Поэтому я и задания девчонкам давал именно по этой части (предварительно все же самостоятельно разбив всю задачу на кучу мелких последовательных подзадач). И у меня уже были программки, которые выделяли из массива текста отдельные слова, затем отдельные предложения. Вроде и простенькие программки получались — но во-первых, они уже работали, а во-вторых, они обеспечивали базу для последующего семантического разбора. Который должен был проводиться по алгоритмам, разрабатываемым всякими лингвистами, переводчиками и прочими абсолютно не математиками — и тут, конечно, было еще поле совершенно непаханое. Но если для поля уже делаются трактора… Не трактора еще, а только гайки для тракторов — но ведь и без гаек трактор не сделать, так что я девчонкам отдельно рассказывал, что программы они разрабатывают не только «в учебных целях», но и для «промышленного использования». Не расшифровывая, само собой, промышленность, для которой они стараются.

В середине марта ко мне в гости неожиданно приехала Светлана Андреевна:

— Ну, бывший сосед, будешь теперь соседом настоящим: Павел Анатольевич решил, что отдельное управление по первым отделам ВУЗов в городе не нужно больше, у вот у тебя в деревне оно уже давно очень нужно. А раз подруга твоя такую работу не потянет, то решено меня к тебе направить.

— А почему он решил, что Ю Ю не справляется?

— Пока она у себя в институте справляется, но с новым факультетом ей две должности совмещать будет трудновато и было принято решение оставить ей только должность ректора. А так как и в твоем институте штат быстро растет, и новые предприятия в районе ты создаешь, то теперь я буду тут гостайну блюсти. Товарищ Судоплатов решил, что раз уж мы с тобой давно знакомы, то…

— Правильно решил, у меня ни малейших возражений нет и быть не может.

— Это все намечается к лету устроить, а я к тебе заранее немного приехала вот с каким вопросом: мне сказали, что в поселке всем жильем ты распоряжаешься, точнее, институт твой, а я ведь не одна перееду, со мной и весь мой прежний отдел… почти весь. Видишь ли, новое руководство Горьковского управления женщин как-то не особо привечает…

— Ясно, давайте мне список новых сотрудников, пока что, вроде, свободное жилье в поселке найти можно. Так что мне, пожалуйста, с указанием семейного положения: жилье-то есть, а вот избытка его все же нет. Вы-то сами ведь тоже сюда переедете? С детьми?

— Я так точно перееду, и квартиру в городе сдам. А дети — они в институтах учатся, в общежитиях до окончания жить будут. А там посмотрим, но они-то уже совсем взрослые, сами решат. Когда тебе списки сотрудников потребуются?

— Чем раньше, тем лучше. В любом случае первые отделы должны заработать до того, как и набор новых сотрудников начнется, и абитуриенты в институт попрут.

— Что мне в тебе всегда нравилось, так это ответственный подход к гостайне. А что не нравилось, так это любовь языком молоть не по делу. То есть все равно оказывается, что по делу, но вот нас эта твоя привычка просто бесит: она от работы все же отвлекает. Но и я, и все мои к твоим закидонам уже привыкли, так что, надеюсь, конфликтов у нас не будет.