Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба

есть зверь, даже прирученный. Ему нужно бегать по лесу, охотиться, исследовать территорию. Это естественно и полезно для развития.

Здесь магические существа сохраняли дикую природу. Попытки превратить их в диванных любимцев только ослабят, это уж точно. Красавчик вернётся, когда захочет. А если не вернется — значит хреновый из меня вышел Зверолов.

Хотя нет, вернется. Я чувствовал нашу связь — слабую ниточку, протянувшуюся куда-то в глубину леса. Она пульсировала размеренно, спокойно. Зверек был в порядке и не слишком далеко.

Следующий окунек клюнул почти сразу. Потом ещё один. К тому времени, как солнце поднялось выше крон деревьев, в ведре плескались уже семь рыбешек. Хватит для угощения Красавчику. В планах — тренировка.

Я смотал удочку и поднялся, отряхивая с штанов прилипшую траву.

Едва направился к избе, как из кустов почти мгновенно выскочил знакомый белый комочек. Красавчик несся ко мне, виляя хвостом, а его шерсть переливалась золотистыми искорками в утреннем свете.

— Ага, сразу на завтрак, да? — рассмеялся я, наблюдая, как горностай принюхивается к моему улову.

Он встал на задние лапы, заглянул в ведро и жалобно пискнул. Я почесал его за ухом.

— Потерпи немного. Тут другой подход у нас теперь будет.

Красавчик обиженно фыркнул, но послушно запрыгнул мне на плечо, и я почувствовал тепло его маленького тела.

Мы направились к избе по едва заметной тропинке. Солнце припекало все сильнее, обещая жаркий день. В такую погоду рыба долго не пролежит, нужно будет сразу приготовить.

— Ты где шлялся с утра? — спросил я горностая, зная, что ответа не получу, но наслаждаясь возможностью говорить вслух. Привычка.

Красавчик лишь довольно заурчал и устроился поудобнее на плече.

В избе было прохладно и пахло застоявшимся воздухом. Я поставил ведро с рыбой на деревянный стол и окинул взглядом скромную обстановку. Красавчик соскользнул с моего плеча и вновь принялся обнюхивать ведро, нетерпеливо поскуливая.

— Погоди, дружок, — сказал я, потирая подбородок. — Теперь будем делать всё правильно.

Впервые с момента пробуждения «Звериного кодекса» у меня появилась возможность спокойно изучить все его возможности.

Глава 18

Я сосредоточился.

Питомец: Горностай мерцающий.

Уровень: 1.

Опыт: ⅖

Эволюционный индекс: G.

Характеристики питомца:

Сила: 2

Ловкость: 4

Поток: 5

Навыки:

Создание иллюзии (G): физическая, слабая проекция себя для обмана врагов. Требует поток, после чего зверь замедляется.

Поиск и сбор (G): чует редкие травы и реагенты в радиусе 5 метров. Точность зависит от уровня приручителя.

Доступно очков для распределения: 4

Хм, интересно. У меня четыре свободных очка. Пожалуй, пора усилить зверька. Но сначала стоит разобраться с разделом «Питание».

Горностай мерцающий — хищник с высоким метаболизмом. Основа рациона: свежая рыба, мелкие грызуны, птичьи яйца.

Для оптимального развития рекомендуется:

— 2–3 приёма пищи в день

— Сочетание обычной пищи с магическими реагентами.

— Реагенты можно давать в сыром виде, предварительно измельчив для лучшего усвоения

Текущие доступные реагенты:

— Звёздный шиповник: стабилизирует поток, благоприятно влияет на будущую эволюцию. Рекомендуемая дозировка: 2–3 ягоды на порцию.

Способ приготовления:

Измельчить ягоды, смешать с сырой пищей.

— Не так уж и сложно, — хмыкнул я, внимательно изучая каждую строчку. Система была куда подробнее, чем я ожидал. — Значит, не нужно возиться с огнём хотя бы сейчас, тем лучше.

Красавчик между тем встал на задние лапы, упёршись передними в край стола, и снова заглянул в ведро с рыбой. Его чёрные глазки-бусинки горели нетерпением, а из горла вырывались тихие, почти мелодичные попискивания.

— Подожди, — строго сказал я, и зверёк тут же отпрыгнул назад, прижав ушки. — Сначала я готовлю, потом ты ешь.

Горностай поник и уселся в углу, но продолжал внимательно следить за каждым моим движением. Его шёрстка слабо мерцала в полумраке избы, создавая причудливые блики на стенах.

Я окинул взглядом помещение, прикидывая, что мне понадобится для приготовления корма. В правом углу у окна стоял массивный деревянный стол. Его поверхность была изрыта множеством мелких зарубок от ножа.

Нужна была посуда. Справа от стола, на грубо сколоченной полке, стояла немудрёная утварь: несколько глиняных мисок разного размера, пара кувшинов, жёстяная кружка с помятыми боками. Я выбрал самую большую миску — тёмно-коричневую, с отколотым краем, но вполне пригодную для дела.

— Сначала помою, — пробормотал себе под нос.

В углу у двери стоял деревянный рукомойник — простое устройство из двух досок и металлического бачка. Вода в нём была холодная, пахла железом, но чистая — я набрал её утром. Плеснул немного в миску, протер её тряпкой, которую нашёл на гвозде рядом с рукомойником. Тряпка была серая от времени и не первой свежести, но лучшего под рукой не было.

Чёрт, казалось бы, мелочи, но в итоге придётся потратить целый день на то, чтобы придать этому месту приличный жилой вид. Всё же изба долго находилась в запустении.

Красавчик все это время сидел как истукан, только кончик хвоста изредка вздрагивал, выдавая его нетерпение.

Нож я взял из дома — с потемневшим от времени лезвием, но достаточно острый. Ручка была стёртая, гладкая от долгого использования.

Теперь можно было приступать к делу.

Я достал из узелка три ягоды звёздного шиповника и положил их в чашку. При дневном свете они выглядели ещё более необычными, чем в лесу. Тёмно-синие, почти чёрные плоды размером с крупную вишню, но их поверхность покрывали тонкие серебристые прожилки, которые пульсировали еле заметным светом. Если приглядеться, казалось, будто внутри каждой ягоды течёт расплавленное серебро.

Я осторожно придавил одну плоской стороной ножа. Кожица лопнула с тихим хлопком, и наружу вытекла густая, вязкая жидкость цвета тёмного мёда. Аромат ударил в нос — сладковатый, но с острым металлическим привкусом. Что-то в этом запахе было древнее, первозданное, будто я вдыхал саму магию Раскола.

Красавчик вскинул мордочку, принюхался и издал протяжный, почти стонущий звук. Его глаза загорелись ещё ярче.

— Чувствуешь, да? — усмехнулся я. — Терпи ещё немного.

Размял остальные ягоды, превращая их в пахучую кашицу. Серебристые прожилки не исчезли даже после измельчения — они извивались в мякоти как живые, создавая причудливые узоры.

Теперь очередь рыбы. Я выбрал из ведра самого крупного окунька — ладони полторы длиной. Быстрыми, привычными движениями очистил его от чешуи — она сыпалась на стол серебристым дождём, поблёскивая в лучах солнца, пробивавшихся сквозь оконце.

Выпотрошил рыбу, отрезал голову и хвост. Филе получилось белое, плотное, с прожилками розового мяса. Нарезал его небольшими кусочками — примерно с