Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор

Губернатор вручил мне инструкции, давно ужеполученные им и сберегаемые до моего появления. При этом случился казус. Из содержания письма императора Александра следовало, что мне надлежит взять с собою тридцать верблюдов, десять помощников-парсов и несколько русских офицеров, и, высадившись на южном побережье континента «Австралия» осуществить его исследование и картографирование. Попутно мне следовало осуществлять поиск удобоизвлекаемых полезных ископаемых, действуя, главным образом, путём опроса местных жителей. Для этого мне надлежит постоянно носить с собою самородок золота, необработанный алмаз и несколько образцов разных руд, чтобы при встрече с туземцами показывать эти ценимые европейцами, но совершенно ничего не стоящими в глазах дикарей предметы и выспрашивать, не знают ли они мест, где может найтись изобилие такого рода вещей. Способ сей, как ты понимаешь, весьма ненадёжен, ибо дикари видят лишь то, что прямо лежит на земле: никто из них даже не пытался когда-либо вырыть яму хотя бы на фут в глубину. Кроме того, даже самое ограниченное общение требовало проводников, знакомых с местными диалектами, чего у Муловского не оказалось. Впрочем, губернатор тотчас же вызвал капитана Беллинсгаузена, заведовавшего морской частью экспедиции, и посоветовавшись с ним, с чисто русским легкомыслием решил, что мне ничего не стоит найти таковых прямо на месте, в Австралии. Мои сомнения на сей счёт оставлены были безо всякого внимания.

Сложнее оказался вопрос с верблюдами и их погонщиками. Ничего подобного запасено не было, хотя из письма императора недвусмысленно следовало, что таковые должны были быть уже в наличие. На мое недоумение губернатор успокоил меня, обещав выделить лошадей и уверяя, что южная и восточная части континента не настолько пустынны, чтобы мне могли понадобиться верблюды. Действительно, люди и лошади мне были выделены, и третьего мая сего года экспедиция в составе твоего брата, моего заместителя — господина −090-, еще двух русских офицеров, шестерых малайцев, и дюжины лошадей отправились в путь на клипере «Гонец» под командованием лейтенанта Беллинсгаузена.

Вопрос с туземцами благополучно разрешился, когда мы зайдя в датскую колонию Новая Зеландия*, приняли на борт двух туземцев, немного умеющих изъясняться по-английски. Вопрос с верблюдами, кстати, тоже разъяснился: герр Фабиан по секрету сообщил мне, что эти животные вместе с погонщиками прибыли в Сингапур еще прошлою зимою, однако, из –за влажного климата стали страдать и чахнуть. Видя это, губернатор Муловский, не желая отвечать за их гибель, своею волею отправил и тех и других от себя подальше: две дюжины направили в Чили на транспортировку по пустыне добываемой в тех краях самородной селитры, а еще дюжину отправили вместе с адъютантом губернатора, господином Татариновым, в Калифорнию, на исследование южной, пустынной ея части. Так я оказался без причитающихся мне верблюдов. Впрочем, капитан уверил меня, что новую партию верблюдов с погонщиками смогут доставить из Аравии или с Индостана уже в следующий год, минуя вредный для их здоровья климат Сингапура.

Датская колония «Новая Зеландия» ранее называлась «Новый Южный Уэльс» и принадлежала англичанам. Она была передана датчанам в качестве компенсации за нападение на них английского флота во время Балтийской войны 1799 года. Тем не менее, я не сумел увидеть тут ни одного датчанина: всё население этого бедного края составляли несколько тысяч английских каторжников и их потомки. Когда Лондон передал датчанам это владение, то забрал своих солдат и офицеров, а датчане не прислали новых, так что несчастные колонисты, брошенные на произвол судьбы, влачат ныне самое жалкое существование. Ныне предмет вывоза из Новой Зеландии — местное дерево и шкуры животных, называемых тут «кенгуру», а самая большая ценность — спиртные напитки и женщины. Ром здесь — главная валюта и средство платежа за всё, и тот, кто владеет бочкою рома, считается местным богачом и хозяином округи. Все местные богачи составили себе состояние одинаковым образом — они покупали вскладчину бочонок или бочку рома у проплывавших в тех краях торговцев (обычно — у шкиперов военных судов, сбывавших казённый напиток), а затем в розницу распродавали его остальным колонистам. Ромом здесь совершаются сделки, приобретаются поместья, оплачивается труд батраков, покупаются должности и жены. Увы, нравственность здесь не в чести. После долгого восьмимесячного плавания при раздельном содержании, сходя на берег, каторжане и каторжанки устраивают такой разврат, что его неспособна пресечь даже вооруженная охрана.

Хотя местные почти полностью являются каторжанами, не стоит представлять их себе несчастными. Ремесленная работа в этой отдалённой части мира в превеликой цене, так что многие сколачивают целые состояния, работая, как у себя в Англии, кузнецами или бочарами.

Тут, в Колонии Новая Зеландия, мы впервые нашли туземцев. Вряд ли можно найти хоть где-нибудь во всём мире людей более примитивных. Все формы быта, присущие аборигенам, столь архаичны, что дают возможность на их примере представить себе первобытное прошлое всего человечества. Возможно, что именно здесь, в Австралии, лежит ключ к разгадке нашего прошлого. Основа их хозяйства — охота на местного гигантского длиннохвостого зайца, именуемого ими «кенгуру». Орудия их самые примитивные — дротики и метательные дубинки, называемые «бумеранг». Несмотря на холодные ночи, единственной одеждой аборигенов служит набедренная повязка, причем многие племена не носят и ее. Когда нам привели двух туземцев, немного умеющих говорить по-английски, те на предложение сменить свой костюм Адама на что-то более приличное отвечал: «Зачем одежда⁈ У меня всё в полном порядке, мне нечего прятать».

Объясняясь частично жестами, частично словами, я объяснил туземцам, что хочу отправиться в путешествие и желаю, чтобы они последовали за мною как переводчики. Те были не против, и мы вскоре договорились о всех условиях. Однако, по словам аборигенов, у каждого племени тут свой язык, Обычно абориген владеет тремя и более языками: кроме родного он свободно говорит и на языках своих непосредственных соседей. Это обстоятельство, конечно, не могло меня удовлетворить, но выбирать не приходилось.

Необычен их семейный уклад. У женщин, независимо от возраста, существует обыкновение выходить замуж за мужчин старше сорока лет. Всё дело в том, что к сорока годам туземец достигает высшей ступени охотничьего искусства и может наилучшим способом обеспечить семью. Вообще, «распределение» жен у аборигенов чрезвычайно своеобразно. Старикам достаются молодые девушки, а юношам — старые вдовы. Сильные молодые жены могли охотиться и содержать своих старых мужей, а молодые мужчины сами способны прокормить семью. Естественно, что молодые туземцы этим недовольны, но обычай их весьма строг.

Наконец, закончив дела, мы вновь взошли на борт «Гонца» и отправились к южному побережью. Помню как сейчас высадку на южном побережье. Оказалось, что юг — далеко не всегда синоним жары! Ледяной ветер гнал по обширному пляжу песок, а я стучал зубами и не мог понять, какого черта меня занесло в эту безлюдную, наводящую тоску страну, где на сотни миль вокруг не считая туземцев нет ни одного человеческого существа. Напомню, Вилли, что июнь в Южном полушарии — разгар местной зимы.

Капитан Фабиан фон Беллинсгаузен, молодой энергичный моряк, родом из остзейцев, служивший ранее под началом известного на Тихом океане командора Ратманова, с коим я познакомился на Сандвичевых островах, произвел исследование южного берега Австралии и обнаружил несколько превосходных бухт. Одна из них особенно привлекла наше внимание — в ней прямо посередине находится огромный остров, прекрасно подходящий для устройства тут крепости. «Это прямо Новый Сингапур» — как высказался капитан. Однако, после бурного обсуждения. Решено сделать центром поселения другую бухту. расположенную западнее, поскольку там есть ведущая вглубь континента река.

Пока команда и солдаты устраивали казармы и форт, я объезжал окрестности, удовлетворяя свой зуд натуралиста.Здесь обитают огромное количество неизвестных науке кустарниковых орхидей и сотни видов птиц. К важным видам, обитающим на острове, относятся: королевский перепел, оранжевобрюхий попугай, малая крачка, белобрюхий орлан, болотный сцинк, длинноносый потору. Полагаю, впереди меня ждёт еще более захватывающие наблюдения и открытия.