Исчадие Кромки - lanpirot

надо мной. — Уничтожь меня! Там… Сожги, разруби на куски, сделай же хоть что-нибудь! Я не хочу остаться в памяти соплеменников кровавой Тварью, подобной Стриге!

— А ты хочешь, чтобы о тебе вообще никто никогда не вспоминал? — Продолжал я расшатывать и без того нестабильную психику покойника. — Что был, что не был — все едино?

— Уж лучше так, чем Молчан — кровавый Упырь, либо Молчан — Живой Труп! — Мужик с громким хрустом суставов сжал свои пудовые кулачищи, воткнув их в столешницу, продолжая прожигать меня сверкающим взглядом.

Вообще-то никакого хруста, никаких кулачищев, да и никакой столешницы и в помине не было! Вообще ничего нет — все это иллюзия, искусно созданная Мозголом, то есть мной. А неплохо у меня получилось. Даже я в какой-то момент забылся, приняв Ментальное Пространство за настоящую реальность. А дедушка-то, оказывается крут! Дедушка растет и развивает свои Способности!

Если мне удастся еще и стабилизировать разум Молчана в его мертвом теле, то хоть диссертацию на эту тему пиши. А Кощея и Петровича — научными руководителями проекта под названием «Сохранение разума в восставшем мертвом теле». Я едва сумел сдержать рвущуюся «на волю» улыбку от этих безумных мыслей. Но надо держать покер-фейс перед потерявшим всякую надежду Молчаном, иначе совсем может мужик с нарезки слететь — вона, сколько на него всякого навалилось.

— У меня другое предложение, Молчан… — Произнес я, вновь разливая спиртное по бокалам. — Да ты присядь — в ногах правды нет!

Молчан еще некоторое время бешено повращал глазами, а после обессиленно рухнул на лавку. Я-то, конечно, его отлично понимал, самому через нечто подобное проходить приходилось, причем не единожды! Принять собственную смерь и окончание жизненного пути — не каждому спокойно удается. А зная о тех последствиях собственной смерти, о которых с моих слов было известно Молчану, так и не каждый перенести сможет. Он еще вполне себе держится! Будет из него толк! Вот чувствую — будет! Осталось его только уговорить.

— Какое предложение? — Глухо выдохнул он, схватив бокал с «горючкой» и залпом проглотив его содержимое.

Да он, похоже, и вкуса не почувствовал — словно стакан воды всадил. Ладно, похоже, что он уже дошел до нужной мне кондиции. Пора делать из него моего нового бойца. Ведь заварушка с восставшими Мертвецами намечается эпичная. И не факт, что я смогу их всех подчинить своему Кромешному Проклятию. Хотя, это был бы самый простой и бескровный вариант. Но ведь у меня же никогда по-простому не выходит — обязательно до кровавого пота и соплей вые…ться надо.

— Я не могу тебя оживить, Молчан, но могу вернуть тебя в твое собственное тело, — произнес я, отслеживая реакцию мужика. — И ты перестанешь быть безмозглым Зомби…

— А стану разумным Мертвяком? — Молчан горько рассмеялся, как будто я пошутил. — Да кому я такой нужен? От меня же будут точно так же шарахаться, как и от безмозглого Ходячего!

— Ни скажи, старичок, ни скажи… — Я поднял свой бокал и медленно принялся цедить ароматный, но крепкий напиток.

— Да какой в этом смысл, старик? — Продолжал сопротивляться моему предложению Молчан. — Я все-равно буду Проклятым изгоем, которого не потерпят нигде на Кромке… Да и на стене у Рубежников тоже… Да меня просто уничтожат, как мерзкую Тварь!

— А не этого ли ты только что хотел, мой друг? — Ехидно прищурил я один глаз. — Если тебе придется не по нраву существование Немертвого — всегда можно решить вопрос кардинально. Все будет именно в твоих руках — а не происходить исключительно по воле слепого Случая! Ты снова будешь в состоянии распоряжаться собственной судьбой! — Словно гребаный Змей-искуситель продолжал я расписывать будущие «плюшки» Молчану. — Не хочешь — так можешь, например, сам себе устроить огненную краду, взойти на костер и сгореть дотла. И, что самое приятное — никакой боли ты не почувствуешь! Ты уже мертв, паря! Правда, и многих прелестей жизни тебе уже не познать — мертвые, знаешь ли, не курят, мертвые не пьют и не едят…

— А если мне захочется отведать живой человечины? — Не унимался Молчан. — Горячей крови и трепыхающегося мясца?

— Обязательно захочется, — я решил ничего не скрывать от моего собеседника, — ведь это суть простейшего Некросоздания — пожирать живую человечину! Без этого его существование попросту невозможно! Ведь именно Прана живого существа, полученная через плоть и кровь дает Энергию для его псевдожизни. Тебе тоже будет очень хотеться вонзить зубы в своих живых соплеменников! Но я уверен, что у тебя найдется в достатке силы воли, чтобы противостоять этому желанию! А я помогу…

— Никак не пойму до сих пор, кто же ты такой, Гасан Хоттабович? — спросил Молчан. — Немощный старик, победивший в одиночку не только Лесную Ведьму, но самих Богов Порядка? Возвращающий тупым Зомби память о былых днях…

— С Живыми Мертвецами, допустим, все не так просто, — прервал я посыпавшиеся вопросы. — Тебе просто повезло, что я оказался рядом в нужный момент. Если бы прошло еще не так уж и много времени, я до тебя бы никогда уже не достучался — твое сознание растворилось бы без остатка.

— Так кто ты, старик? — требовательно произнес Молчан. — Покажи свое истинное лицо!

— Уверен, что хочешь это знать? — На самом деле такое требование играло скорее мне на руку — не нужно будет потом объяснять, отчего у меня такая уродливая рожа с зубами в три ряда, да когти на ногах покруче, чем у ископаемого пещерного медведя.

— Уверен! — вновь сжав кулаки, выдохнул Молчан. — Хотя, сдается, что лучше бы мне этого не знать никогда.

— Тогда смотри, — я мило улыбнулся, не мигая глядя в глаза мужика, — ты сам напросился.

Перейти в свою Кромешную Ипостась мне не составило никакого труда — ведь все вокруг лишь иллюзия — плод моего «больного» воображения, подкрепленный Даром Мозголома. Мне нужно было просто представить свою Темную Оболочку, чтобы она сменила мой человеческий образ, сидящий за иллюзорным столом напротив Молчана.

Каким бы воздержанным и невозмутимым при жизни и не был суровый воин Молчан, сдержать изумленный возглас после моей трансформации в Кромешное состояние он не сумел. Инстинктивно дернувшись назад от ухмыляющейся и распахнутой зубастой пасти, он едва с лавки не сверзился. Ну, да, понимаю — совсем