Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

кошмар для двух моих врагов. Там уж, добравшись непосредственно к ним, я справлюсь с ними самостоятельно. Есть у меня одна идейка.

Демоны переглянулись между собой.

— Понимаешь ли, Юрий, для того чтобы определить их самый потаенный страх с точностью и оживить его, нам необходимо было с ними контактировать, — сказал Кхимару, как самый сильный из них. — А без этого мы можем, так сказать, не угадать, воссоздавая необходимую псевдореальность. Конечно, можно было бы пробраться на объект, считать их непосредственно и только после этого на месте организовать нападение. Но подозреваю, что ни под отводом глаз, ни каким-то другим образом пробраться нам не дадут, если Махашуньята действительно взялась им покровительствовать. К тому же мы должны учитывать возможность подрыва пустотных гранат. А мы, к сожалению, тоже к ним уязвимы.

Вот это была новость. Я отчего-то думал, что древних демонов не берёт вообще ничего. Как-то ведь они тысячелетиями боролись против Пустоты и выживали. Правда, после вступительной проверки анализатором в академии я уже тоже сомневался, что сам безболезненно перенесу воздействие Пустоты. Успокаивало меня только то, что собственное Ничто у меня всё же осталось. Но и после объяснений Кхимару я начинал сомневаться в авторстве этого шикарного дара. Если Ничто было результатом создания моей собственной псевдореальности, то тогда это был пространственный карман магии кошмаров, а не пустоты. Боги, что ж всё так запутанно-то⁈

— Я вам назову их самый страшный страх, — вновь вернулся я к обсуждению. — Если расскажете, как активировать конструкт их персонального кошмара, я всё сделаю.

— И каков же их страх? — в разговор вступил до того молчавший Маляван.

— Потеря силы, — ответил я.

Уверенность в собственной правоте крепла. Во-первых, в отношении Юкионны сомнений не было вообще. Ведь, поглощая энергетическое магическое средоточие Морозова, она жаждала стать сильнее. Но в момент, когда я выдрал из магички источник чужой силы, на её лице отразился дичайший ужас. Она переживала, что я вырву и её источник тоже. А посему здесь даже не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о её страхах.

Что же касается Светлова, здесь вариант был гораздо более сомнительный, однако же я всё равно склонялся к нему. Вспомнился рассказ бабушки о том, что Светлов несколько десятков лет назад пожертвовал собственными силами для того, чтобы запечатать один из могильников на границе с Пустошами, оставшись при этом каким-то чудом низкоранговым магом. То есть, скорее всего, его самый страшный страх — это тоже потеря сил. Причем однажды он его пережил наяву, что не освободило его, а напротив, только укоренило страх.

Из-за него Игнат Сергеевич в своё время связался с Орденом, пытаясь компенсировать потерю архимагического статуса. Потому, вероятно, самым страшным его кошмаром было полное лишение силы, превращение в простеца. Так хоть какие-то крохи магии внутри него остались.

— Если уж ты знаешь самый главный страх своих врагов и готов поставить на него всё, включая жизни твоих людей и свою собственную, то почему нет? — пожал плечами Кхимару.

Сказано это было таким голосом, будто меня провоцировали, убеждали отказаться от глупой затеи и не рисковать.

— У тебя есть чем писать и на чём? — совершенно будничным тоном поинтересовался старший из ныне живых демонов.

Я тут же создал овеществлённую иллюзию бумаги и грифельного карандаша.

— Подойдёт?

— Да, — спустя секунду ответил Кхимару, ощупав обе иллюзии, будто бы проверяя их на подлинность. — Всё время забываю, насколько у тебя всё просто, — хмыкнул демон. — Итак, для начала нужны образцы сил этих двух магов. Они вплетаются в выверенную формулу-схему конструкта.

Я обернулся к Войду:

— У тебя случайно нигде не завалялось образцов их сил?

— Ты как себе это представляешь? — удивился астральный подселенец. — Я когда дегустациями занимался по твоему указанию, то переваривал пищу, а не по пробиркам куски их аур расфасовывал. Хотя даже не представляю, как это можно сделать. Направление на местонахождение твоих Светлова и Юкионны показать смогу, но изрыгнуть образец их сил — это за гранью моих возможностей!

Я задумался. Действительно, я как-то подзабыл, что Войд всё же отчасти энергетический паразит и должен питаться, тратя энергию на помощь мне.

— Кстати, насчет направления…

— Пока одно, но Светлов спешно удаляется.

Неужто сам на завод отправился, чтобы проследить как меня будут убивать? Глупо. Я бы на его месте сидел дома, чтоб не афишировать свою связь с заговорщиками.

— Помнишь выброс эмоций и то, что ты говорил, когда проклинал графёныша Солнцева… — вернул меня к разговору Кхимару.

Перед глазами вновь встала картина нападения на сестру, когда я голыми руками отшвырнул камер-юнкера принца и снес его телом несколько кадок с кустами.

— Шею я ему свернуть хотел, но нельзя было лично руки марать.

— Во-о-от! Очень хороший посыл! Осторожность никогда не помешает, — похвалил меня Маляван. — А то некоторые из нас, не будем тыкать рогами и хвостами, о ней частенько забывают в пылу. Да, Кродхан?

— Ну что ты начинаешь опять? — возмутился тот. — Всего раз-то было.

— Если бы не этот раз, вас бы с Шула-Вахини не развоплотили, — отрезал Маляван.

Демоны препирались, вспоминая прошлое, я же перевёл взгляд на Кхимару. В глубине его глаз плескалась грусть и некая отеческая забота. Будто он наблюдал, как его сыновья пререкаются и не спешил их одёргивать, ведь соскучился по таким простым проявлениям совместного существования. Спустя минуту он, чуть понизив, голос спросил у меня:

— Покажи нам с братьями закорючку-активатор, осевшую на ауре Солнцева.

Я по памяти подвесил в воздухе нечто похожее на индийские письмена, впаявшиеся в энергетическую структуру Солнцева-младшего.

Кродхан и Маляван тут же прекратили пререкаться.

— Увеличь размер, — попросил Маляван, — и сделай объёмным знак активации.

Я выполнил просьбу, не понимая, что они хотят там рассмотреть. Мы ведь уже обсуждали активатор с Кхимару в Теневой гильдии. Но демонам было глубоко плевать на моё непонимание. Сейчас я видел перед собой едва ли не трёх учёных, обнаруживших некий неизвестный науке новый вид существ или алхимических соединений.

Все трое поднялись со своих мест и принялись разглядывать мою каляку-маляку, смысла которой я даже не понимал.

— Слушайте, — нахмурился Маляван. —