Ревизор: возвращение в СССР 43 - Серж Винтеркей

всё-таки, а не дом высокой культуры. А они одеты словно торгаши из грузинской деревни… Вряд ли в Москве такие котируются.

Но, на его удивление, женщина радостно расплылась в улыбке.

– Вы, видимо, к директору? – спросила она.

– Да-да, мы к товарищу Ракунову, красавица! – мелко закивал головой Марк, тут же обретя акцент уроженца Кавказа.

– Проходите, пожалуйста. Он с удовольствием вас примет. – к изумлению Ираклия сказала она.

Впрочем, Ираклий тут же сообразил, что директор, видимо, делится со своей секретаршей нетрудовыми доходами. Так что в её интересах как можно больше посетителей к нему пропустить, которые директору могут денежку занести...

Ракунов оказался совсем не таким, как ожидал Ираклий. Он думал, что директор окажется плотным и с огромным пузом, и будет свысока смотреть на своих посетителей.

Но опять же все его стереотипы рухнули. Ракунов оказался невысоким, худощавым и очень подвижным человеком. Из-за стола он, конечно, не поднялся, но сесть своим посетителям предложил. И вид имел достаточно любезный.

– Геннадий Викторович, мы к вам пришли, рад знакомству с вами! – тут же заговорил Марк. – А почему пришли – потому что мы теперь тоже жители Зеленограда. Раньше вот с племянником в Тбилиси жили. Ох и солнечный же наш Тбилиси, а какие у нас там виноградники! Но теперь тут жить будем, но брат мой так в Тбилиси и остался. Какое он там вино домашнее делает, вы бы знали! Хотя чего я зря говорю, вот попробуйте!

И Марк тут же из авоськи, которую тащил с собой, извлёк трехлитровую банку с домашним вином и водрузил директору на стол.

– Посмотрите, какое прозрачное вино, – начал он расхваливать трёхлитровку. – Какой благородный оттенок! Не желаете попробовать, убедиться, что мы предложим гражданам Зеленограда самое лучшее качество из Грузии? От всего сердца!

– То есть, товарищи, я так понимаю, вы, видимо, хотите снять киоск для продажи домашнего вина? – задал им вопрос Ракунов, не торопясь следовать предложению Марка и пробовать принесённое ему вино.

– Да-да, – обрадованно закивал снова Марк, – вот именно! Продавать домашнее вино в киоске. Честно говоря, взяли бы даже два киоска. В одном я буду продавать, в другом делать вид, что продаёт вино мой бестолковый племянник Ираклий. Хотя кто знает, может, чему-то и научится…

– Понимаю, товарищи, и рад был бы вам помочь, но, к сожалению, свободных киосков нет. – покачал головой Ракунов.

– Как нет? – расстроенно спросил Марк. – Мы же только что по рынку шли. Половина киосков закрыта! Только в половине кто-то чем-то торгует…

– Если товарищи сегодня свои киоски не открыли и ничего в них не продают, это не значит, что они ими не арендованы, – развёл руками с сожалеющим видом Ракунов.

Ираклий, как и просил его Марк, помалкивал пока что и делал вид, что он имбецил, разве что слюну на пол из уголка рта не пускал. Ракунов пару раз скользнул по нему взглядом и вовсе утратил к нему всяческий интерес.

– Но, возможно, товарищ Ракунов, нашлось бы всё-таки два киоска? Я готов со всем пониманием сделать дополнительный взнос.

Рука Марка скользнула за пазуху, и на столе Ракунова появился конверт.

Марк, понизив голос и зачем-то оглянувшись, сказал:

– Я поспрашивал других торговцев… Не волнуйтесь, тут всё строго по тарифу.

Конверт моментально исчез в ящике стола.

Ираклий видел, что у Ракунова даже никаких сомнений не возникло, и он снова восхитился Марком. Сыграл тот, конечно, абсолютно талантливо, прямо его хоть на сцену театра выпускай. Возможно, даже не тбилисского, а московского.

– Ну раз так сильно нужно вам, товарищи, будут вам два киоска. Изыщем возможности. Пройдите к бухгалтеру, оплатите аренду за два месяца и возвращайтесь ко мне. Пойдём потом с вами, киоски вам выбирать…

Марк многословно начал благодарить Ракунова, затем подхватил под локоток Ираклия и потащил его к двери.

– Вот мы сейчас сразу и вернёмся. Как заплатим, так сразу и вернёмся, товарищ Ракунов, долго ждать вам не придётся! – пообещал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

В приёмной уже ожидало двое цыган. Правда, насколько Ираклий понял, конспирация у них не прокатила – секретарша всё равно их узнала.

Ну да, было бы странно иначе, учитывая, что это милиционеры из этого самого городка. Что-то они не продумали явно на этом этапе… Правда, сделать она ничего не могла, сидела просто бледная и смотрела на них, видимо, понимая, что всё дальше будет только плохо. Один из милиционеров стоял около двери в приемную, другой рядом с ней. Видимо, на случай, если она захочет как-то директора предупредить, рванув к двери или вообще сбежать…

Марк кивнул цыганам, и они тут же устремились в кабинет Ракунова.

– Милиция! Встать, отойти от стола!

***

Зеленоградский рынок, Москва

Хоть мы в автобусе и болтали, но, само собой, на это заветное окошко в здании рынка всё время поглядывали. И конечно же, не пропустили момент, когда оно открылось и один из милиционеров помахал нам рукой. Мы тут же десантировались из автобуса и рванули к зданию рынка. Вася, предъявив удостоверение первым попавшимся покупателям, с металлом в голосе потребовал помочь советской милиции и проследовать с ним, чтобы выступить понятыми. Старичок и женщина средних лет и не подумали спорить, послушно пошли вслед за ним.

Добрались до кабинета директора рынка. Невысокий и щуплый человечек стоял у окна, с тоской глядя на набившихся в его кабинет людей. При появлении понятых два обряженных в цыгана местных милиционера тут же оживились и начали выполнять свою работу. В присутствии понятых обыскали стол и достали из него три конверта. Один из них оказался от Марка, два других, видимо, от предыдущих посетителей. Из конверта Марка вытащили сто двадцать рублей, из двух других в совокупности сто тридцать. Старичок-понятой разволновался, когда милиционеры объявили, что это все взятки, и начали переписывать купюры:

– Это что получается, ты за день с людей содрал в три раза больше денег, чем моя пенсия? И это еще только утро! Морда твоя буржуйская! К стенке бы тебя поставить!

Он даже рванулся в порыве негодования к директору рынка, видимо, бить ему морду. Но Вася его остановил, и тут же заверил, что советская власть примет должные меры к этому преступнику,