Идущие на смерть приветствуют тебя! - Алим Онербекович Тыналин

— А Филоник? — сразу вспомнил я своего прославленного командира арбалетчиков. — Он так не вернулся из города?

Гунн оглянулся на меня, угрюмо посмотрел маленькими узкими глазками и покачал головой:

— Конечно же, нет. Он пропал в городе, также как и Лакома, Тукар и другие командиры. Все, кто идут за тобой, погибают, Ромул.

Я обратил внимание, что он не назвал меня императором. Ладно, я тебе это еще припомню, не в первый раз пообещал я.

— Стреляйте из всего, что можно, — приказал я.

Гунн недобро ощерился.

— И потратить весь запас стрел? Пото чем будем отстреливаться? Куриным пометом?

— Куриный помет у тебя в голове, а не в колчанах, — разозлился я. — Если они сюда доберутся, тебе уже стрелы не понадобятся! Стреляй скорее, если не хочешь подохнуть!

Гунн поджал губы, подумал и согласился. Не знаю, чего он так экономил боеприпасы. Хотя, если он планировал перейти на сторону врага, то все понятно. Зачем стрелять в того, кому хочешь сдаться.

Повернувшись к помощнику, Эрнак рявкнул приказ и тут же по сигналу зашуршали стрелы и арбалетные болты. Впились во врагов и многие из них повалились на месте. Впрочем, большая часть все равно прорвалась ко рву и начала швырять мешки с соломой.

— Поджигайте стрелы, — приказал я.

Эрнак спросил:

— А это еще зачем?

— Ты что не видишь? — спросил я, недоумевая от его тупости. — У них сухая трава в мешках. Она загорится.

— Так они же погасят ее во рву.

— Ну и что, все равно время потеряют. И дыма много будет, ничего не увидят.

Снова скептически скривившись, Эрнак прокричал новый приказ. Во врагов полетели горящие стрелы. А мне пришла в голову еще одна идея. Как только раньше не догадался.

— Продолжайте стрелять, я скоро вернусь, — сказал я и побежал со стены.

Пришло время применить архитронито. Не так давно пушка спасла меня. Теперь надо снова использовать ее по назначению. Надо только договорится с полубезумным Калиясом.

Скатившись со стены, я бросился в опустевший дворец. Быстро примчался к подвалу, где прятался инноватор. Постучал в дверь. В ответ молчание.

Я постучал снова. Если не откроет, придется выломать.

— Кто меня отвлекает от работы? — раздался изнутри глухой сердитый голос.

— Это я, Ромул! — закричал я. — Помнишь меня, Калияс? Я принес новые приборы для твоей водомерной машины.

В ответ опять молчание. Слишком долго. Я развернулся, чтобы вызвать подмогу, но тут дверь открылась. За ней стоял изобретатель.

Боже, как же он изменился. Причем не в лучшую сторону. Истощен, щеки ввалились, под глазами синяки. Одежда превратилась в лохмотья, волосы грязные и засаленные. Руки в ожогах.

— Как поживаешь? — спросил я, входя в подвал.

Недобро покосившись, Калияс спросил:

— Где приборы?

— Вон там ждут, на улице, — сказал я. — Сейчас принесут. Ты что делаешь?

— Я хочу сделать механизм для измерения расстояния до солнца, — жалобно ответил изобретатель. — Но ничего не получается.

Он показал на грязный стол, заваленный железками и дощечками.

Я огляделся. Да, лаборатория переживает не лучшие времена, как и весь дворец. Да и весь город. Грязно, всюду обломки деталей, пергамент, тряпки, копошатся крысы.

Светильники тусклые, еле горят. А еще около двери пятна крови и обрывки одежды. Видимо, все, что осталось от тех, что пытались его захватить.

— А чего телескоп не сделаешь? — спросил я. — Это прибор такой, чтобы на звезды смотреть. Берешь трубку, вставляешь в него стекло разной толщины. Только отшлифовать надо хорошенько. И смотри, сколько душе угодно.

— Но я хотел ведь вычислить расстояние, — прошептал Калияс, хотя идея о телескопе ему понравилась.

— А чего там сложного? Просто изучай звезды и по скорости их движения узнаешь расстояние, — сказал я как можно убедительнее. Что-то подобное проделывал Галилей, если мне не изменяет память.

Калияс замер с открытым ртом, глядя в стену. Что-то прикидывал.

— Только стекло надо чистое и прозрачное, — добавил я.

— А ведь верно! — пронзительно закричал Калияс, так что я даже вздрогнул. Крысы с писком умчались по углам. — Верно говоришь!

Он заплясал вокруг стола, строя уморительные рожицы.

— Я сейчас принесу стекла, — сказал я. — А ты пока скажи, где архитронито? Ты же сделал три штуки, если не ошибаюсь?

Сначала Калияс не обратил внимания на мои слова, а потом, когда повторил вопрос, указал на огромные трубы в углу. Ах да точно, как я и сам не догадался.

— Забирай, только немедля принеси мне стекло, — закричал Калияс.

Ага, щас. Дай сначала войну закончить, потом я тебя лучшими стеклами завалю, пообещал я мысленно.

— Дьявольское оружие, сможем ли мы победить вместе с ним? — закричал Эрнак, когда мы установили пушки на стены.

Наверное, у него были основания сомневаться. Как и у меня. Стрелять из паровых пушек со стен мы еще не пробовали. Все больше в поле. Но Калияс рассказывал, что Архимед применял эту артиллерию при защите Сиракуз от римлян, значит, должно сработать.

Сейчас солдаты установили все три пушки на стенах вокруг дворца. Раньше в этих местах стояли «скорпионы», тоже метательные орудия.

Стрелки уже проходили обучение с Филоником и знали, как стрелять. Мы развели костры под каждой пушкой и ждали, пока они накалятся. Эрнак боялся, что ничего не выйдет, да и я сомневался.

Скудный запас стрел и арбалетных болтов уже подошел к концу. Враги завалили ров мешками, строительными материалами от разобранных домов и заборов, стволами деревьев. Они успели это сделать, пока мы устанавливали архитронито и уже тащили лестницы к стенам.

— Огонь, — скомандовал я, когда архитронито были готовы к стрельбе. Трубы зазвучали особым образом, сигналя о начале стрельбы.

Я находился рядом с пушкой, установленной у ворот. Никуда отходить не стал. Если пушка взорвется, лучше умереть рядом с ней. А то если это не поможет, то не поможет уже ничто.

Пушкари открыли специальные задвижки и вода хлынула в казенную часть пушки. Я испугался, что ничего не выйдет, но тут прогремел выстрел. Затем два точно таких же — издали, с других участков стены.

Ядро угодило в полуразрушенный дом рядом с вражескими солдатами, стоявшими возле тарана. Здание будто взорвалось изнутри. Во все стороны полетели обломки. Нескольких солдат раздавило, остальные тоже отлетели