Титановый бардак - Квинтус Номен

берем на себя. И не потому, что нам уже денег девать некуда, а потому, что… Вы же знаете, что в Боровичском районе только бывших беспризорников обучается больше ста тысяч человек? А в следующем году их уже больше двухсот тысяч предполагается, причем почти четверть на строительных специальностях — и вот мы сюда несколько тысяч, примерно тридцать тысяч, отправим на практику. Они все сломают, все построят, причем и все стройматериалы из Боровичей доставят: у нас их производство несколько превысило собственные потребности. А вы — лично вы — только оформите соответствующие разрешения в Горсовете. Мне просто с Ухановым общаться неудобно из Боровичей, а вы его просто вызовите, объясните ситуацию…

— Ну, допустим я это сделаю. А когда ждать обещанным вами квартир?

— Когда? — Ирина повернулась к «архитекторам». — Сегодня у нас октябрь, седьмое число. Если, скажем, в среду девятого Уханов план утвердит, то седьмого апреля тридцатого года первые дома ребятишки сдадут. Верно ведь?

«Ребятишки» согласно кивнули…

Седьмого апреля Ирина снова съездила в Москву как раз на «официальную приемку» первого квартала нового микрорайона (вся остальная территория представляла из себя совершенно «лунный» ландшафт просто из-за того, что существующие сети водопровода, канализации и электричества оказались не в состоянии обеспечить больше домов и их строительство — до прокладки всех коммуникаций — временно прекратилось), а затем с кучей помощников «увеялась» куда-то в Крым. Предварительно взяв у Петрухи «курс стрельбы из пистолетов», причем сами пистолеты для нее изготовил Валентин. Все же знания технологий производства всякого оружия даже в отсутствие «производственной базы» позволяют «сделать кое-что на коленке»…

Пистолеты Ира осваивала не со скуки: она всерьез собралась «защищать социалистическую собственность» в виде американской кинокамеры, закупленной ею во время «европейского вояжа». Правда, когда тот же Петруха узнал, «почем нынче кинокамеры», он с Ирой начал заниматься стрельбой по шесть часов в сутки, а Валя запустил «неавтоматизированную линию по выпуску патронов» вообще за неделю, ведь камера обошлась Ира в жалкие пятнадцать тысяч долларов. Каждая из двух камер…

А стройку в Москве продолжал Иван Владиславович Жолтовский: он, привлеченный к деталировке проекта, стал главным архитектором новенького кинотеатра. Жолтовского Ира пригласила потому, что по ее мнению «молодежь» не справилась с заданием: спроектировать здание, являющееся «визуальным продолжением» стоящей напротив Сухаревой башни — хотя с проектированием новенького кинотеатра в Боровичах у ребят проблем не возникло. Хотя там-то стилистика архитектуры для них была уже привычной.

В Боровичи Ирина вернулась в начале августа, после чего к ней вообще всем стало страшно обращаться: она у себя «на заводе» работала с раннего утра и — часто — вообще до полуночи. Единственный человек, через которого можно было с ней хоть как-то пообщаться, был Василий, но Вася обычно всех тоже «посылал», сообщая, что «Жолтовский обещал открыть свой кинотеатр в Москве седьмого ноября и Ира просто боится не успеть».

Успела. Первого ноября премьера фильма, который Ира снимала в Крыму, состоялась в новеньком кинотеатре в Боровичах, а седьмого — уже в Москве. Премьера цветного, широкоэкранного, со стереозвуком фильма. Под названием «Неуловимые мстители»…

У Иры этот фильм на ноутбуке когда-то заныкался, но для проката она весной и летом фильм просто пересняла, практически покадрово — и с «современными» актерами. Главных героев играли ребятишки из Боровичей — те, кто активно участвовал в руководимой Ирой «художественной самодеятельности», а взрослых актеров она набрала в московских театрах. Причем искала не «талантливых», а «похожих», но фильм получился, и ожидаемый фурор произвел. Хотя и сама Ирина, появившаяся на премьере в белом брючном шелковом костюме, фурор произвела не меньший.

Ирина вышла на сцену после финальных титров, представила съемочную группу, сообщила, что на вопросы с мест она отвечать не будет, а затем предложила «всем заинтересованным лицам», у которых имеются «технические вопросы», записываться в фойе к ней на прием на завтра и послезавтра — и таких «заинтересованных» среди публики оказалось очень много.

Но еще до начала записи к Ирине буквально прорвался какой-то мужичок и начал громко возмущаться тем, что фильм не получил разрешения от Главреперткома.

— Это вопрос? — поинтересовалась Ира у мужичонки.

— Нет, но вы должны были…

— Тогда пошел в жопу. Я понятно объяснила? А если будут именно вопросы, на которые вы хотели бы получить ответ, то записывайтесь, вон там у столика, где очередь…

Мужичонка сунулся было в голову очереди, но два суровых дядьки в форме быстренько переставили его в хвост, откуда он, немного постояв, испарился. А вот очередники, получив талончики с указанием времени приема, поначалу стали вслух выражать свое недовольство и временем, и предполагаемой длительностью общения с Ириной — но когда те же чекисты стали таких буквально пинками выгонять из кинотеатра, в фойе стало гораздо тише. На некоторое время: по специальному указанию Ирины встречу с Павлом Тагером — изобретателем оптической записи звука в кино — устроили немедленно.

И разговор у них получился интересным, по крайней мере для самого Павла Григорьевича:

— Я пришел всего лишь выразить свое восхищение тем качеством звука, которое сегодня увидел. И мне приходится лишь жалеть, что я не знал раньше об этих изобретениях и столько времени потратил напрасно. Вы использовали какую-то американскую систему?

— Американцам до такого звука еще лет двадцать ползти, — усмехнулась Ирина, — мы используем свою, отечественную.

— Тем более жаль, что я о ней не знал. Мог бы чем-нибудь более полезным заняться.

— Конечно не знали, я её лишь весной придумала.

— Вы?! Ну, тогда мне одна дорога: в дворники. Если столь молодая женщина смогла придумать то, до чего додуматься у меня ума не хватило…

— Ну, во-первых, я все же на семь лет вас старше. А во-вторых, вам просто была задача поставлена неверно.

— То есть как это — неверно? — удивился «первый советский кинозвуковик».

— Вы решали задачу как к кинофильму приделать звук.

— И что в задаче было неверно?

— А я думала, как обеспечить качественную запись и воспроизведение звука. И когда решила эту задачу, множество других людей уже придумывали, как мой способ приспособить к кино. А ваша задача — передача звука через его оптический образ на кинопленке — она изначально была… несколько неверной.

— Можете поподробнее пояснить?

— Для этого вас и пригласила. Если фильм демонстрируется со скоростью двадцать четыре кадра в секунду, то пленка в аппарате движется со скоростью сорок пять сантиметров в секунду.

— Ну да…

— Ну так вот: технически, если обеспечить модуляцию оптического сигнала в двадцать пять линий на миллиметр, то можно достичь частоты в двенадцать килогерц максимум. Это довольно паршивое качество