Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

С рынка отправился в лавку по продаже тканей. Там, как и хотел, все же приобрел несколько отрезов хлопка и ситца для Пелагеи. Ну и ниток до кучи взял, чтобы было ей чем шить из ткани себе обновки и постельное.

В самом конце своего тура по лавкам и прилавкам, уже собираясь отправляться домой, вспомнил, что мама советовала для Валентины Уваровой подарок взять.

И вот это оказалось задачкой «со звездочкой». Стоит ли так выделять девушку и если что-то ей брать, то что именно? Пока ехал и размышлял, на глаза мне попалась вывеска ювелирной лавки.

— Останови здесь, — приказал я Митрофану.

Покинув транспорт, я быстрым шагом вошел внутрь помещения. Внутри было мало чего общего с ювелирными магазинами будущего. Да, витрина имелась, но лишь одна. Подсветки никакой, а вместо девушки-продавца рядом с витриной сидит мужик. Он же — сам мастер. Сидел он в пол оборота к витрине, а перед ним был верстак, на котором в данный момент мужчина лет тридцати под лупой разглядывал какую-то брошь. Но он сразу отвлекся от своего занятия, стоило мне зайти внутрь.

— Здравствуйте, господин. Чем обязан?

— Мне нужно украшение для молодой девушки.

— Дама сердца? Просто подруга? Или родственница? — сразу стал уточнять ювелир.

— Подруга. Хочу сделать просто знак внимания, без намека на любовь.

А то раз уж начались такие уточнения, то наверняка украшения несут скрытый смысл. Вот так подарю без задней мысли какое-нибудь понравившееся мне колье или браслет, а окажется, что это признание в любви. Ну его нафиг, так вляпаться на ровном месте!

Мужчина понятливо кивнул и склонился над витриной.

— Значит, незабудки и лилии отметаем сразу, — пробормотал он.

Вот! О чем я и говорил. Хорошо, что мужчина задал мне столько вопросов, а то сам я мог и не догадаться о скрытом смысле подаренного украшения.

— Вам подойдет вот эта брошь, — протянул он мне небольшую серебряную брошку с изображением какого-то растения. — Плющ, символизирует дружбу и верность.

Почесав в затылке, я уточнил цену, после чего задавил мысленный усилием свою жадность и выложил двадцать пять рублей ассигнациями. Ювелир аккуратно уложил брошку в коробочку и отдал ее мне. Вот теперь можно и домой!

Конечно перед отъездом я заскочил к тете — попрощаться, поблагодарить за гостеприимство и отдать небольшой подарок для нее с Владимиром Михайловичем, который приобрел на рынке — часть из закупленных специй. Учитывая их стоимость, вполне себе ценный подарок. Мое мнение подтвердила и реакция тети, искренне обрадовавшаяся дару. Ну а теперь — домой!

Думал я, пока меня не остановил взволнованный возглас Софьи Александровны.

— Ой, Роман, совсем вылетело из головы! — воскликнула она, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Георгий Викторович весточку прислал сегодня — говорит, что у него все получилось и хочет встретиться. Не знаю, о чем он, но ты вроде должен быть в курсе.

— Да, спасибо, тетушка, — улыбнулся я, тут же обрадовавшись новости.

Неужели все же я смогу ходить по утрам не в горшок в собственной комнате, а в полноценный унитаз, для которого можно выделить угол в доме?

Расположение дома Алдонина Митрофан еще не знал, и пришлось мне снова ему подсказывать дорогу. Хорошо хоть я тут был уже не единожды и запомнил путь.

Георгий Викторович был дома. Встретил он меня со всем радушием, а узнав, что я тороплюсь поскорее отправиться домой, задерживать меня не стал, проведя в одну из комнат, где и находился мой заказ.

— Вот! — с гордостью, будто сам его сделал, указал на изделие мужчина. — Три штуки из последней партии не раскололись и получились вполне на уровне. Этот, если вы не против, я себе оставлю. Уже и опробовать его успел — на диво полезная вещь!

Унитаз выглядел… да как унитаз! С той лишь разницей, что обводы были не столь ровными и симметричными, как в будущем, сказывалась ручная лепка, а в остальном он имел вполне привычный для меня вид. Прямоугольный бачок сверху, овальная «площадка» для сидения и круглое отверстие внутри. И змеевик для водяного затвора имеется, и даже небольшие внутренние бортики, чтобы при сливе вода не расплескивалась. Только и отличие — бачок к сидению ничем не крепится, а стоит отдельно, соединяясь с последним небольшой трубкой.

— Ее смолой промазали, нигде не течет, — делился Алдонин. — И к пробке палочку приделали, как ты описывал, чтобы воду сливать удобнее было.

— А назад она нормально ставится? И как вода внутрь бачка попадает? Что-то не вижу дырки, чтобы по ней в бак вода заливалась.

— Не смогли мы тот механизм, что ты описал, собрать, — развел руками Георгий Викторович. — Пока бачок ведром слуги наливают. Да и ладно, — махнул он рукой. — И так неплохо работает.

Спорить с ним я не стал, потом дома доведу до ума этот момент. Алдонин передал мне чистый и не опробованный им «в деле» унитаз, после чего мы пожали руки, подтверждая завершение нашей сделки, и попрощались.

Напоследок он напомнил мне спросить у отца — когда тот за кирпичами приедет. Или может отправит кого. У мужчины все готово к отгрузке, лишь оплаты ждет. Заверил, что поговорю с папой на этот счет, просто пока замотались по другим делам.

Третий унитаз мне у него уже выкупить пришлось, ведь при изначальном договоре разговор шел лишь об одном изделии. А мне нужно было один унитаз Дмитрию Борисовичу отправить, как образец моей задумки для последующего получения патента. Но брать с собой его не стал, Георгий Викторович пообещал отправить Кряжину весточку, чтобы тот сам унитаз забрал.

В итоге домой я возвращался практически без рубля в кармане. Все, что у Валерии Павловны заработал, потратил. А уж как Митрофан кряхтел, когда унитаз тот в тарантас затаскивал! Но ничего, все что хотел — сделал. И с чувством выполненного долга, я развалился на диване тарантаса. Лишь одно огорчало — обратная дорога будет скучной. Нет Пелагеи, которую можно было бы продолжить обучать грамоте, чтобы скоротать время. Интересно, как она там?

У Сергея Александровича было хорошее настроение. Вчерашний визит комиссии окончился удачно. Сенокос уже завершен, причем — досрочно, и после праздника жатва начнется. Ямы под смолокурение копаются. Скоро смолы у них будет в разы больше, чем до того. Да и остальные придумки сына исправно работают. И сам он, несмотря на потерю памяти, радовал мужчину.

Тут проходя по залу, Сергей Александрович увидел протирающую пыль с журнального столика Пелагею. Девушка так нагнулась, что сарафан обтянул ее упругую попку, настроив мужчину на игривый лад. Давненько у него близости с женским полом не было. А тут — как по заказу. Роман в отъезде до вечера. Ольга детей на речку повела, да и сама искупаться думала. В поместье кроме него — лишь девка и Евдокия. И сдерживать свой игривый порыв мужчина не стал.

Подойдя к Пелагее сзади, он с удовольствием ухватил ту за тугой зад.

— Ой! — вскрикнула и подскочила от неожиданности девушка. — Б-барин? Что вы делаете? — испуганно заметались глаза девушки в поисках кого-нибудь постороннего.

Женским чутьем она сразу поняла, чего хочет старший Винокуров, но мысленно еще надеялась, что все обойдется.

— Ольга говорила, ты спину мнешь знатно, — с утверждающими нотками в голосе спросил ее Сергей Александрович.

Облегченно выдохнув, та кивнула.

— Вроде получается, барин. Роману Сергеевичу нравится, и Ольга Алексеевна хвалила.

— Пойдем, и мне спину помнешь.

— Мне за маслом надо сбегать, — кинула взгляд на кухню Пелагея.

— Без масла обойдемся, — решительно схватил девку за руку мужчина.

И испуганные мысли вновь вернулись к девушке.

Заведя девицу в спальню, Сергей Александрович решительно скинул с себя одежду, от чего Пелагея вся задрожала. Затем улегся на живот на кровать и прикрикнул от нетерпения на девку:

— Ну чего встала? Мни давай!

Садиться на голого мужчину девушке еще не приходилось. Даже Роман всегда оставался или в панталонах или в этих «шортах», как он назвал обрезанные панталоны. Но приказ барина — закон. Внутренне трясясь от страха и не зная, чего ожидать от внезапного поведения всегда доброго до этого господина, Пелагея подчинилась. Сев на ноги Сергею Александровичу, она принялась мять тому спину. Начала с легких поглаживаний, постепенно увеличивая нажим. Без масла получалось не столь хорошо, но все равно — дело шло.