Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

Добавила, в этот раз ногой.

— Шалава конченная, — зашипел он снова скривившись от боли, — сейчас сюда, сука, менты приедут и вам всем…

Не понятливым оказался олень. От всей души припечатала его в лоб.

— Его дядя, тварь, начальник РОВД. Это он нам сказал с вами разделаться, чтобы навести общественный порядок в городе. Поняла, шлюха подзаборная, что с вами со всеми будет, а особенно с тобой.

Пришло на ум, что в 77 году уже была наркота, потому как этот идиот не собирался заткнуться.

Перехватила палец в захват и когда он заорал от боли, спросила:

— И кто у нас племянничек?

— Он наверху, около машины и у него рация есть, — и он попытался усмехнуться.

Вот щас. Я резко вывернула палец, и его лицо исказилось от боли.

— Сука!

А нечего, пусть теперь с факом походит.

Увидев, что ещё один неформал пытается подняться, я громко сказала:

— Всем сидеть, уроды, или ноги вырву.

То ли он меня не расслышал, то ли не обратил внимания или с ушами, что неладное творилось, но облокотившись на камень, продолжил свой подъем.

Не сильно припечатала лбом об валун, чтобы не расколоть ему черепушку и не отвечать потом как за хорошего. Кровь всё равно брызнула в разные стороны, а чувак, закатив глаза, медленно осел, а потом завалился на спину.

Нехорошо вышло, поэтому на всякий случай приложила два пальца к шее. Пока живой и кровью не истечёт, просто царапнуло лицо по шероховатой поверхности, но сотрясение получил.

Четвёртый тоже начал шевелиться, и я, не дожидаясь, когда он придёт в себя, сломала ему средний палец, добавив ещё звуков к уже имеющимся.

Но зато придуркам не до голых отдыхающих, со своими проблемами теперь бы разобраться.

— До кого не дошло, — сказала я, громко перекрывая общую какофонию, — кто встанет, сломаю ещё что-нибудь. Лежать и не шевелиться. Я сегодня очень нерваная.

И обернулась к жертвам отморозков.

Досталось им, конечно, серьёзно. Парней били конкретно по голове и лица у всех троих были лилово-пурпурными. Да и на теле полным-полно следов от ударов. Девчонкам тоже досталось, особенно одной, когда-то красивая грудь превратилась в нечто рваное и разноцветное, но в основном остались следы на ребрах и спине.

— Как вы? — поинтересовалась я. — Когда дышите, в грудной клетке боли сильные? Уколов не чувствуете? Будто иглой колет.

Громко задышали, проверяя, а девчонка с разбитой грудью схватилась за правый бок и застонала.

Возможно, просто ушиб, а может и рёбра поломанные, но я им тут ничем не помогу. Сказала ей сплюнуть и когда до неё дошло, что нужно сделать и выполнила, пожала плечами. Кровь уже точно была бы, хотя и не факт, кто его знает, что там.

— Обвяжите грудь потуже и шуруйте в больничку. Пусть УЗИ сделают и проверят внутренности, мало ли, — потом добавила, вспомнив, что про УЗИ могут и не знать ничего, — рентген, в смысле.

— Спасибо, — сказали недружно, но закивали в такт.

— Не за что, — ответила, а потом, увидев, что никуда не торопятся, подстегнула, — одевайтесь и спешите отсюда, а то ни дай Бог менты и в самом деле припрутся.

Подействовало. Подхватились и, выдавая стоны налево и направо, принялись собираться.

— А вы чего стоите, — прикрикнула на своих знакомцев, которые выстроившись в ряд, сопровождали каждое моё движение, — в темпе собирайтесь. Я кровь с себя смою и присоединюсь.

Парням смотрела только в глаза, а толку себя расстраивать. А ведь так хорошо всё начиналось. И парнишка симпатичный и без довеска как Искандер. Так нет, припёрлись чмошники, весь секс обломали. Появилось желание все пальцы им переломать, чтобы в другой раз думали, хоть чем — нибудь. Но такое за случайность не прокатит, вот это и остановило.

Залезла по колено в море и смыла с себя капли крови, которых оказалось немало на теле, и голову прошибла неплохая мысль: если захочу быть совсем плохой девочкой и кого-нибудь шлёпнуть, делать это нужно голой и на берегу водоёма. Потом помыться и никаких улик. Взяла на вооружение, что в этом времени ещё со мной будет, неизвестно, а нарывающихся уродов с каждым днём всё больше.

Сбежать, увы, не получилось. Я едва надела плавки, как раздалась громкая свирель милицейских свистков. Штук пять, не меньше. Не соврал гаденыш, наверняка рация имелась у главного, который не принимал участие в избиении, а следил за происходящим с относительно безопасного расстояния. А потом пожаловался дяде, что всё идёт не по плану.

Высунулась из-за нашего укрытия и даже обалдела от увиденного. Человек пятнадцать с уже знакомым красными повязками на правом рукаве. И все словно с инкубатора, в серых брюках и таких же невзрачных пиджаках с одной отличительной особенностью. У всех комсомольские значки. Активисты-извращенцы, так ещё и торопились, подбадривая друг друга выкриками. И двое с кокардами замыкали шествие.

Опоздали, уроды, к тому времени как они спустились все уже успели прикрыться одеждой и стояли, молча наблюдая за процессией.

Группа захвата, состоящая из дружинников, сразу взяли нас в полукольцо, а менты нахмурив брови, рассматривали валяющиеся тела. Молодой лейтенант, которому, вероятно, всё было в новинку, смотрел с изумлением, а старлей, бросив быстрый взгляд вокруг, сразу распорядился, обратившись к одному комсомольцу:

— Бабаев, бегом наверх и скажи, что раненые есть. Нужна скорая срочно. — А потом обвёл нас грозным взглядом и строго спросил. — Ну и что здесь произошло?

Ага, сейчас уписаемся со страха.

— Представляете, товарищ старший лейтенант, — я расплылась в улыбке, — прибежали двенадцать придурков и начали мутузить друг друга дубинками и как я поняла со слов старшего, он, кстати, убежал, из-за какой-то крали сыр бор. И случайно отдыхающих зацепили, — я кивнула на группу, которым досталось больше всего, — целое шоу устроили. Бакланы, одним словом. И нам бы досталось, но мы за скалой сидели, и они нас не заметили.

На меня глянули все. И нудисты и менты с группой поддержки. И мои новые друзья, разумеется. Вполне реальная версия и если бы не какой-то дядя из РОВД, прокатило. Но, попробовать стоило.

— То есть, просто так, начали друг друга бить? — переспросил старший лейтенант.

Ну вот точно у старлеев явно со слухом не всё в порядке. Хотела напомнить про кралю, но в этот момент зашепелявил один из отморозков, которому неплохо ногой в челюсть прилетело.

— Врёт она, не били мы друг друга, это она.

— Ну конечно я, — сразу согласилась, — вы только товарищ старший лейтенант дубинки в отдел захватите, вон их сколько валяется и пальчики откатайте. И мне кажется, кроме как от этой гоп компании вы других не найдёте. А учитывая их сферу деятельности, наверняка в картотеке и другие следы отыщутся.

Старлей просверлил меня левым глазом, а правый, при этом, чётко сместился на его переносицу. Так он ещё и косоглазием страдает, бедолага, и как до старлея дослужился совершенно непонятно. Ну не зятьком же дяде приходится. Или тоже племянничек?

На этом прения закончились. Мелко раненые стали приходить в себя и чуть ли не в голос запричитали, тыкая здоровыми корявками в меня. Всё-таки надо было им все пальцы переломать, нечем было бы тыкать, отморозки гребаные.

Ну, я свою позицию озвучила, а так как успела надеть к приходу правоохранительных органов, только юбку, развернулась и пошла к нашему покрывалу.

— Стоять, — прорычал старлей, но я не оборачиваясь сделала прощальный жест ручкой.

Когда подняла свою гимнастёрку, рядом нарисовались два дружинника и встали в трёх шагах.

— Любим подглядывать как девушки одеваются, — пожурила я их, а потом громко добавила, — а ещё комсомольские значки надели, извращенцы поганные, — и повернувшись к ним спиной стала втискиваться в форму не обращая внимания на их злобные выкрики.

Оправила на себе одежду, надела пилотку, подхватила туфли ладошками и развернулась.

Получи фашист гранату!

Переглянулись растерянно, ну разумеется, никто не ждал Джокера на нудистком пляже.