Зимняя война (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Событие семьдесят первое

Как сохранить мир – это военная тайна.

Госпиталь, что Брехт взял с собой из Спасска-Дальнего был в три раза меньше, чем весь медсанбат дивизии. Большая часть его осталась на Дальнем Востоке. Всех женщин оставили, всех молодых врачей и санитаров, и всех совсем уж не молодых. В результате, получилось три машины, которые при разбитие лагеря организовывали чуть отдельно стоящий «табор» цыганский из девяти палаток. Пациентов хватало, ну и просто пообщаться и чайку с женьшенем испить люди забредали. После двух последних боёв любителей чая поубавилось, а вот настоящих раненых добавилось. Не бывает войны без потерь, тем более что впервые столкнулись с равным по умению и опытности противником. Если бы у финнов была полумиллионная армия, как у РККА, то они бы русских до Урала шуганули, освобождая исконно финские земли. Не шутка. Те самые Вогулы, которых на Урале извели под корень – это кто? Это финно-угорский народ. Но никому не говорите. Это только американцы индейцев с земли согнали и истребили. Мы не такие.

У Светлова при уничтожении 4-го егерского батальона погибло семь диверсантов и у старшего лейтенанта Фёдора Калинина двое. Надо отдать должное финнам, точно стреляют и из пулемётов и из своих ворованных Маузеров. И раненых не мало. У майора шестнадцать человек, к счастью ни одного тяжёлого, а у старлея пятеро. Их всех перевёз в Южные Леметти, посланный именно за ранеными, один из «Клипперов». Раны были в основном в руку или плечо. И только у лейтенанта Орлова в задницу. Нет, не убегал, просто залёг при начавшемся пулемётном обстреле неудачно, врезавшись причинным местом в острый камень, подскочил, отклячив пятую точку, тут её и прошило пулемётной пулей. Сейчас Брехт раненых навестил и послушал кучу шуток про беднягу Степана Орлова. Сам тоже добавил.

– Всех вас представил к медали «За боевые заслуги». Думаю, в Москву вас повезут награждать. Выстроит вас товарищ Калинин и начнёт медали прикалывать, а вы морщиться будете, у некоторых, вон, рана прямо в том месте почти, куда медаль прикалывают. Один Орлов не морщится.

– А ты куда ранен молодец? – спрашивает его Всесоюзный староста.

– А Степан ему и говорит: «В жопу раненый боец, он уже не молодец».

Народ поржал. Даже сам Орлов покхекал в кулак.

После ликвидации 12-й дивизии ещё семь человек добавилось раненых, и двое убитых. Опять у Светлова. Финны на прорыв шли с отчаянностью обречённых. В плен почти никто не сдался. Повезло Кондрашову. Его же люди ворвались первыми в кюлю Леппясилту. Ну, на окраины, где позиции защитников были. А там из-под земли стоны слышны. Откопали. Оказалось, что это штабную землянку завалило. Чудовищной силы обстрел получился. Сто пятьдесят два миллиметра – это, мать его, серьёзный калибр. Использовали снаряды от советской пушки МЛ-20 с красивым названием – «Гаубичная осколочная граната» 53-О-530А. Вес снаряда – 40 кило. Вес взрывчатого вещества – 5,31 кг. Воронка получается – мама не горюй. Не хотелось бы с той стороны в это время оказаться. Вот одним из таких подарков и накрыло землянку командира 12-й дивизии. Откопали когда, оказалось, что двое всего живых. Зато прямо тузы козырные: Командир 12-й пехотной дивизии полковник финской армии Лаури Тааветти Тиайнен и командир 2-й бригады этой дивизии подполковник Антеро Свенссон.

Их в основном проведать в лазарет Брехт и пришёл.

Офицеры лежали в отдельной палатке. У обоих по руке сломанной, а у Свенссона, ещё и пара рёбер. Пришёл в палатку жарко натопленную Иван Яковлевич с молодым финном с кубарями старшего лейтенанта в петлицах черных танковых войск Марко Акселевичем Анттилой. Ничего особого от противника не хотел Брехт выведать. Так малость. Чтобы полковник Лаури Тааветти Тиайнен подписал воззвание к командиру 13-й дивизии, которая вот-вот должна тут появиться, если знания из Реальной Истории ещё не устарели.

Полковник на соотечественника глядел хмуро и на здравствования не ответил, вместо этого вопрос задал:

– Жив ли начальник штаба дивизии подполковник Куистио?

– Все документы собраны, тела захоронены. Братская могила получилась. Скорее всего в ней и тело вашего начальника штаба. Если поможете разобрать документы, то сделаем фанерные таблички с надписями краской.

– Хорошо. Завтра могу приступить. – А полковник этот на кайзеровского генерала какого-нибудь похож, худой, с впалыми щёками, усами кавалерийскими. Ещё бы монокль и прямо вылитый.

– Кто командир 13-й пехотной дивизии. Вы же понимаете, господин полковник, что её постигнет та же участь. Вот вас двое от всей дивизии осталось. От кого финки детей рожать будут. И с этой дивизией мы как с вами церемониться не будем. Просто авиацией уничтожим.

– Командир дивизии полковник Ханнуксела, начальник штаба дивизии майор Раатикайнен. И я, конечно, не буду подписывать вашу листовку. На то и солдаты, чтобы умирать, защищая родину. Мне стыдно, что я не погиб. Разговор окончен. Пусть этот предатель здесь больше не появляется. – И раненый перевернулся, отворачиваясь от посетителей. При этом ему ведь пришлось на раненую руку лечь. Больно. Кряхтел, но лежал неподвижно.

Ну, нет, так нет. Хоть узнал к кому обращаться в листовке. Дивизию Сашка Скоробогатов нашёл на следующий день. Поспешала со стороны кюли Лоймола. Вечером высыпят из самолёта листовки, а если к утру не выложат на снегу большой крест, который Брехт предлагал им на снегу из деревьев выложить, то в следующий обед-то господ егерей ждёт удар с неба. Рычагов уже руки потирает.

Событие семьдесят второе

Основа стратегии: если враг знает, где ты, – будь в другом месте.

– Смотрите, Амазасп Хачатурович, Сортавала это практически остров, оно, она, он, в общем, эта кюля отделена с севера рекой от Кольского полуострова. Только это летом реки – это реки, а сейчас может и не проходимы реки для танков, но для пехоты и лёгких броневиков вполне. Какой вывод мы из этого можем сделать? – Брехт показал ка карте реку Хелюлянйоки.

Будущий маршал будет же штабистом в Великую Отечественную пусть разработает план захвата этого городка.

Бабаджанян карандаш отобрал у Ивана Яковлевича и две стрелки нарисовал, одну с востока, а вторую с севера.

– Нам тэпер нужно перебросить всэ броневики вот сюда к сэвэру, а сдэлат вид, что будем наступать с востока. И артобстрел нанести по восточным рубежам финнов. А пэред самой атакой с севера пустить на позиции егерей авиацию.

Нда. За что тут отправлять в генеральный штаб? Давайте возьмём два молотка и вдарим по эти муравьям.

– А с юга? – попытался Брехт подсказать. Ну, может человек просто не понимает всех возможностей дивизии.

– Там морэ. Озэро.

– Кстати, тут нахватался у нашего финна. Йоки в окончании многих рек в финляндии – это просто – река. Река – Хелюля. А озеро будет Ярви. Амазасп Хачатурович, там лёд на этом Ярви. И я надеюсь, что финский полковник или подполковник, что оборону построил в Сортавале смотрит на карту как и вы.

– Если верить добытому языку там 37- й пехотный полк разбитой нами 13-й дивизии. Командир – подполковник Ярвинен. – Влез Вальтер, сейчас после того как в дивизии снова особиста не стало, пневманию схватил, ещё и пленными комиссар занимается. – От полка осталась половина. Но у них и артиллерия есть и минометы, Кроме того некоторые пленные предполагают, что финны мобилизуют всех мужчин в Сортавале. Посёлок не маленький, стоит очень большой деревообрабатывающий завод и мебельный комбинат, известный на всю Европу.

– Пусть будет полк. Без разницы. Всё что вы сказали, Амазасп Хачатурович, мы конечно сделаем. Только мы ударим с трёх сторон. И с этой стороны, – Брехт показал на пролив между островом Риеккалансаари и посёлком Сортавала, – они нас не ждут.

– Пролив Ворссунсалми, – прочитал Вальтер, – На гидросамолётах туда диверсантов со снайперами доставим?

– Салми, между прочим, переводится как «Пролив». Точно. В сумерках предрассветных сделаем пару рейсов. А вечером, но пока светло, нужно туда пару десятков человек одним «Клиппером» забросить, чтобы они нашли посадочную площадку ровную без всяких торосов и когда утром «Клипперы» и МП-1 прилетят десант высаживать посадочные огни зажгли.