Зародыш мира. Начало - Виктор Сергеевич Эрленеков

что-то новое нет никакого желания. Мне нужно ещё потолок доделать, а потом выгребную яму (как её выгребать, кто бы сказал?), да и канализацию с водопроводом тянуть ещё. Блин, что за цель я себе такую поставил? Сил уже нет! Но я понял, что не получу окончательно титул, пока не достигну цели. Значит надо делать так, чтобы нравилось, прежде всего самому, а это бывает сложнее всего. Итак, благодаря моему старанию и помощи духа, внутренние стены и двери готовы. Теперь нужно сделать лестницу наверх. Технология уже отработана, поэтому нужно только изготовить ступени под нужный размер. За счёт полукруглой стены, являющейся с одной стороны опорой для лестницы, а с другой стороны очень старался дух земли, намертво припечатывая ступени в нужном месте, я очень быстро сделал то, что требовалось. И наконец смог подняться на уровень стен моего дома. Не могу сказать, что с высоты пяти с небольшим метров открывался шикарный вид – всё-таки деревья никто не отменял, но всё равно было очень здорово увидеть окрестности моего дома с такого ракурса. Я думаю, что надо будет сделать небольшую открытую площадку для отдыха и дегустации вин. Может быть даже на более высоком уровне. Это возможно, и такой вариант я уже думал. Но это всё в будущем, а теперь необходимо сделать потолок.

Я не стал мудрить, и решил сделать балки, а на них положить плиты. Силы у меня теперь немеряно, так что справлюсь. Лишь бы материала в каменоломне хватило, а то у меня уже получается нехилая такая пещера. Хотя и мега киркой я тоже пролом сделал очень неплохой, так что думаю материала хватит!

Каменоломня встретила меня как всегда – никак. Та же тишина, отсутствие травы и вообще, чего бы то ни было интересного. Стоит одинокий шалаш, рядом с ним гончарная печь, в которой я плавлю всё подряд и куча битого камня, с вкраплением адамантовых стружек. Когда ни будь их будут собирать как реликвии, я надеюсь. Постепенно я заберу отсюда всё ценное, как только дом будет немного приведён в порядок. Теперь же мне нужно было найти здоровенный пласт, от которого я буду пилить балки. Кстати, я всё пилю струной, но в случае балок струна вообще не подходит. Может быть мне сделать пилу для розового песчаника. А почему песчаник? Может быть всё-таки известняк? Но мне кажется, что это песчаник. А дай-ка я посмотрю повнимательнее, что это такое? Система, немного подумав дала ответ: «Вулканический туф. Пористый и легкообрабатываемый материал. Подходит для строительства домов». Значит туф. Балда я, даже не додумался посмотреть, из чего всё делаю. Хотя туф тоже бывает песочным. А я-то думаю – чего он так легко обрабатывается? Вот, оказывается, из чего сделан мой Адамант! Это ж хохма – божественный материал сделан из обычного пористого туфа! Ну да чёрт с ним, меня это всё вполне устраивает. Я выбрал кусок подлиннее, благо после изготовления плит тут осталось много обрезков, и сделал из них подобие длинного ножа с перпендикулярной лезвию ручкой. На сим изделии я написал: «Пила для камня. Сделал Тор. Неуничтожима». И вот в моих руках тонкая и длинная пила, из совершенно негнущегося материала, с очень мелкими зубчиками. Осталось только попробовать, как это работает. Оказалось, что длинные балки выпиливать таким образом очень легко, и за довольно короткий срок я сделал все необходимые заготовки. Для красоты я обработал фаски балок, и сделал небольшой рисунок. После укрепил балки рунами и сделал неуничтожимыми. Для того, чтобы перевезти балки, мне пришлось откапывать адамантовое основание от первой телеги, и мастерить для него колёса. Потом я загрузил передние части балок на свою привычную телегу, а задние концы на получившуюся подпорку. И вот таким «автопоездом» вполне комфортно перевозил всё к месту строительства. Балки я сразу поднял наверх, и закрепил между фигурными блоками. Точнее я вырезал часть блоков там, где нужно было закрепить балку. Так как балка опускалась немного ниже блоков, то получилось очень даже красиво. За пару дней я уложил все балки. С плитами проблем не должно было возникнуть, поэтому я проделал эту работу практически на автомате. Со струной и пилой заготовка стройматериалов стала вообще лёгким делом.

А между тем я начал замечать, что световой день становится всё короче, да и по ночам бывает ощутимо прохладней, чем раньше. И вот теперь я стоял на уровне второго этажа, полностью перекрытым плитами, между которыми не проходила дождевая вода, а сверху сыпал мелкие капельки по-настоящему осенний дождь. Значит всё-таки зима скоро. Вот как раз и займусь отделкой первого этажа. А то всё бегаю туда-сюда, ни как дом не дострою. Когда же я посмотрел вниз, то чуть не упал со второго этажа. Перед моим домом, задрав голову стояло несколько «особей» неандертальцев, а среди них была самой заметной одна рожа.

– Гаврила, друг мой ситный, ты ли это?

Глава седьмая. Качественный скачок.

Вот уж чего не ожидал, так это возвращения блудного раба. Где он мотался почти три месяца? Да ещё и сородичей притащил. Может быть он думает, что мной можно поживиться. Надо это выяснить. Я присел на краешек стены, и глядя вниз (Дурак я что ли спускаться к ним?) спросил у волосатого мужика:

– Ты меня понимаешь? Если да – кивни, – мне хотелось убедиться в том, что этот по сути своей зверь пришёл сюда не по злому умыслу, вот только глядя на рожи его «товарищей» я в этом сильно сомневался.

Гаврила стоял и пялился в меня, не отрывая глаз, не произнося ни звука, и не отводя глаз. Я мог его понять – ведь он видел меня совершенно голым, а теперь на мне кожаная одежда, да ещё и капюшон. Кроме того, непонятно откуда взялась каменная громадина, которой раньше тут не было. Я посмотрел на рожу неандертальца, и единственная мысль, которая появилась у меня – с этим нужно кончать! Я встал, вытянул руку, и мысленно призвал копьё, в тот же миг вся группа, а их было особей восемь или десять – упали на колени, а потов вытянув руки согнулись в поклоне. Мне всё стало понятно – меня Гаврила не узнал, но вот копьё позабудет едва ли. Значит можно спускаться.

Я вышел из дверей дома, а «гости» продолжали лежать мордами в землю.

– Гаврила встань, – мне было не очень приятно такое раболепство.

Раб повиновался, и при этом держал голову опущенной, не глядя в глаза.