Элемент власти. Том I - Андрей Мельник

не было? — схватился за подлокотники кресла старый князь так, что раздался хруст. Может, это дерево, а может, и его старые кости…

«Потому что ты был пьяный в хлам и развлекался с двумя моделями. А меня послал прочь, не дав и слова сказать», — мысленно ответил ему Арсен, а вслух сказал полуправду:

— Вам нездоровилось, и вы искали утешения из-за утраты. О том, что вы плохо себя чувствуете, сообщили публике. Боль потери слишком тяжёлая…

— Это да. Хорошо. Потом надо будет зайти в фамильный склеп… Как-нибудь… На днях…

«Ну да, ну да. Ври больше. Тебя там уже пару лет не было. Вечно венки на праздники и годовщины от твоего имени я таскаю».

— Что же, раз с большей частью вопросов мы разобрались, найди мне кого-нибудь, кто утешит мою печаль.

— Мой господин… Это были только неотложные вопросы, ради которых вы меня сами позвали. Помимо этого, вашего решения ожидает больше двадцати острых вопросов… — как бы невзначай посмотрел на оставленные на столе папки с бумагами Арсен.

— Ну, острые не значит неотложные. Завтра продолжим. Найди мне кого-нибудь. Может, эту, как её… Новенькую горничную. Иностранку.

— Изабеллу?

— Да! Её! В прошлый раз мне понравились её старания и стеснение. Такая актриса! Ты бы знал!

— Хорошо, я позову её, господин, — едва удержался от того, чтобы не показать своего разочарования, Арсен.

«Кажется, этой ночью мне придётся самому заняться большей частью документов и вопросов. И надеяться, что рано утром старый пень будет в подходящем настроении для того, чтобы их подписать…»

Арсен вышел за дверь и отправился в дом прислуги, где нашёл и разбудил Изабеллу.

— Что? Опять? Но вы же говорили, что это один-единственный раз…

— И повторю это снова. Ты же помнишь, почему тебя вообще взяли в прислугу? Не стоило воровать у незнакомого аристократа. Тебе вообще повезло, в отличие от многих других «охотниц». Так что выбирай. Или так, или тюрьма.

— Но это нечестно! Меня подставили в тот раз! Я взяла бумажник, чтобы вернуть его…

— Все вы так говорите… Давай, ты же всё понимаешь. Твой муж и ребёнок хотя бы голодать не будут. Многие и мечтать о подобном не могут.

— Это несправедливо… Я не какая-то там подстилка!

— А где ты видела в этом мире справедливость, девочка моя? Это мир сильных. Слабые погибают, становятся кормом для тех, в чьих руках есть власть. Не забудь снять обручальное кольцо и добавить в свой голос акцент, как мы с тобой договаривались. Поняла?

— Да, господин… — едва сдержала слёзы угодившая в ловушку судьбы девушка, с ужасом вспоминая прошлую встречу с похотливым князем.

— Это тебе…

Арсен и сам не был в восторге от того, что происходит, но этот мир действительно суров и не прощает ошибок. Он это понял давным-давно, ещё будучи ребёнком. Единственное, что он мог сделать, — это приложить все усилия, чтобы люди, оказавшиеся здесь, не чувствовали себя как на каторге.

Если есть кнут, то он даст им пряник и поможет найти смысл даже в такой жизни. Благо желающих оказаться на месте Изабеллы, которая не была никакой иностранкой, а просто выглядела слегка экзотично для местных, всегда хватало.

Он ушёл, а на маленьком столике с зеркалом и косметикой остались лежать две таблетки. Противозачаточное и обезболивающее.

«Ещё не хватало, чтобы этот мешок с костями ещё больше бастардов наплодил… Их уже и так больше сотни. Как и официальных детей…» — покачал головой Арсен и отправился с кипой бумаг в свой кабинет. Его ждала бессонная ночь в этом далёком от справедливости мире.

* * *

Темница подземного города.

Я не помню, сколько уже лет здесь сижу. Я не вижу ничего вокруг. Лишь бесконечная тьма, тишина и пустота. За такое время можно забыть всё, даже собственный голос. Но я не забыл. Ничего не забыл. Моя душа помнит всё, что я пережил.

Первое испытание избранного. Первая битва с диким зверем. Радость познания магии… Радость наставника, когда я сумел правильно использовать свой первый огненный шар. И его отчаяние, когда из-за этого шара сгорел его дом…

Я был наделён великой силой. Огромным талантом. Невероятными способностями, и совершенно не мог себя контролировать. Я помню, как на деревню напали разбойники, и я помогал её отбивать. Враги погибли, но вместе с ними исчезла и деревня. Моя магия забрала больше жизней моих соседей, чем разбойники. И так всегда… Стоило мне хотя бы немного помочь кому-то, как возникала проблема. И очень часто после моего вмешательства приходилось кого-то хоронить… Я мечтал стать героем, спасителем, щитом для своих соплеменников, но вместо этого я стал убийцей, проклятьем и ураганом, сметающим всё на своём пути. Магия не знает пощады. Она убивает и тех, кто тебе дорог, и тех, кто заслужил смерть.

Меня боялись. Считали чумой. Потому я ушёл в странствие. И набрёл на этот подземный город. Удивительный город. Он с радостью принял меня в свои объятья. Пока не пришло время сразиться с нашествием монстров. И всё повторилось вновь… Хотя на меня никто не обозлился.

Шли годы. Я окончательно понял, что проклят: люди вокруг меня старели, но не я. Каждый раз, сражаясь и убивая своих и чужих, я неконтролируемо поглощал силы падших, продлевая свою жизнь.

Когда из-за последнего инцидента половину города чуть не смыло и лишь каменные дома остались стоять, а число пострадавших перевалило за сотню, я понял, что так продолжаться не может. Я отправился к старейшинам, мудрейшим магам города, и высказал всё о своей жизни, своей судьбе и своём проклятье. И попросил запечатать себя.

Сколько я жил — не мог удержаться, когда кому-то угрожает опасность. Вмешиваюсь и — делаю только хуже. Так пусть же они отправят меня туда, откуда я сам никогда не выберусь. Пусть город живёт в безопасности, ибо я не вынесу, если уничтожу это прекрасное место, что приняло меня, своими руками.

Старейшины хоть и не хотели для меня такой судьбы, но всё же согласились. С одним условием… Они выпустят меня в случае, когда городу будет грозить неминуемое уничтожение. И сразу сказали, что сначала уведут жителей подальше от поля битвы, а потом маги выпустят меня, чтобы я мог спокойно сражаться. На такое я был согласен. И был рад, что они меня хорошо понимают.

Вскоре мастера построили темницу. Маги наложили печати. Я отправился вниз. Здесь протекал ключевой родник,