Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов

— С Марфой на сеновале? — предположил я.

— Да если бы! По лесам шарахался. Катерину Матвеевну искали. Марфу даже не видал толком. Господа Головины шум поднимать не хотят, только своих людей посвящают. Вот и рыщет вся дворня, пропажу ищет.

— Какой ужас, — сказала Катерина Матвеевна, сидящая тут же за столом.

— Да натуральный! Таким дураком себя чувствовал — всю ночь по лесу носиться и орать: «Катерина Матвеевна! Катерина Матвеевна!» И ведь не отмажешься, заподозрят… Я аж голос посадил. — Захар покашлял. — Родителям-то вашим не сообщали пока. Марфа говорит, барин собирался написать, да барыня отговорила. Обожди, говорит, может, объявится ещё голубушка наша.

— Объявлюсь! — Катерина Матвеевна вскочила. — Всенепременно объявлюсь! Хотя, право, мне так хорошо у вас в гостях, Владимир Всеволодович. У вас такая чудесная прислуга, и столько интересного происходит! А лошадка? Это же прелесть, что такое! Я бы очень хотела задержаться тут подольше. — Ляпнула, и тут же покраснела. — То есть, не поймите меня превратно… Я ни в коем случае не навязываюсь…

— Да это вы не переживайте, — успокоил Захар. — Владимир жениться не собирается. Уж чего-чего, а баб у него…

Получил от меня под столом пинок ногой и заткнулся.

— Искренне рад, что вам у меня понравилось, любезная Катерина Матвеевна, — сказал я. — Двери моего дома всегда для вас открыты. Скоро у нас тут ещё водопровод появится. Можно будет ванну принимать.

— О, как интересно! Я бы с удовольствием!

— А я бы посмотрел с удовольствием, — снова влез Захар.

Земляна фыркнула. Егор откровенно заржал. Захар, сообразив, что и кому ляпнул, вспыхнул до корней волос.

— А Марфа на тебя бы посмотрела, — хмыкнул я. — Что-то мне кажется, смотреть потом долго бы не смог. Заплывшие глаза нарушают видимость.

А Катерина Матвеевна, этот ангел во плоти, даже не поняла, о чём речь. Вежливо сказала:

— Я тоже уверена, что это будет очень красивая и интересная конструкция! Но сейчас, полагаю, мне стоит вернуться к дядюшке с тётушкой. Покуда они и впрямь не взбаламутили моих родителей.

— Отличный план, — одобрил я. — Тем более, что сватовство Троекурова в ближайшее время вам точно не грозит. Захар! Отвезёшь Катерину Матвеевну домой. Скажешь, что её в лесу леший закружил, а ты нашёл и спас.

— Так лешего мы же — того? — Захар чиркнул пальцем по горлу.

— Так ты об этом не ори на всех углах! И потом, что тот леший — один на всю губернию? Запросто мог новый нарисоваться.

— Боже упаси, — буркнул Егор.

— Да ну. Мне понравилось, как тогда сходили. Душевно получилось… Короче. Захар. Вези барышню домой. И не задерживайся там! А то зацепишься опять причинным местом, знаю я тебя. Понял?

— Да понял…

— До свидания, Владимир Всеволодович. — Катерина Матвеевна подала мне руку. — Эти дни были самыми прекрасными в моей жизни!

— Ох, Катерина Матвеевна, да какие ваши годы. Прекрасного вы ещё толком и не пробовали.

Руку я поцеловал. По выражению лица Катерины Матвеевны ясно читалось, что будь мы одни — рукой бы дело не ограничилось. Но в столовой находились Захар, Егор, Земляна, да ещё прислуга сновала туда-сюда.

Катерина Матвеевна метнула на меня пламенный прощальный взгляд и поспешила к дверям. Захар потопал за ней.

На пороге чуть не столкнулся с Ефимом.

— Ваше сиятельство! — приветствовал меня Ефим.

— О, нарисовался? Молодец. Ты-то мне и нужен.

Ефим рассматривал части паровой машины, сгруженные с подвод и аккуратно разложенные в каретном сарае. С каждой минутой лицо его становилось всё более озадаченным.

— Что? — спросил я. — Чертежи, как собирать, есть, об этом не беспокойся. Ползунов всю техническую документацию прислал.

Лицо Ефима приобрело ещё более озадаченное выражение.

— Ваше сиятельство. Давно сказать хотел, да как-то времени не находилось…

— Ну вот, сейчас нашлось. Что там у тебя? Опять какая-то водная тварь решила, что бессмертная?

— Да не… — Ефим мучительно покраснел. И признался: — Не разбираю я этих ваших чертежей, вот что!

— В смысле — не разбираешь?

— Да вот, как-то так. — Ефим развёл руками. — Я ж — самоучка, до всего, что знаю, своим умом доходил. А тут у вас слова учёные. — Он с грустью посмотрел на чертежи. — Я их таких и слыхом-то не слыхивал.

— Зашибись приплыли. — Я вздохнул. — И что ты предлагаешь? Ползунова из Питера сюда тащить? А мастерскую он на кого оставит?

— Да не! Я ж и говорю, что есть у меня один парень.

— Ну, допустим, до сих пор ты ни слова не сказал. Что за парень? С какого района, кого знает?

— Да вы сами его знаете. Андреем звать, вы ещё велели к имению вашему не подпускать на пушечный выстрел. А зря, как по мне, парень-то дельный. Как проведал, что вы паровую машину заказали, так прицепился ко мне, словно банный лист. А что за машина, какого типа? А что там у ней внутри? А как её к тому приспособить, к сему приспособить? Да словами-то чешет всякими мудреными, как вот в этих ваших чертежах. Я уж материться на него устал, а он не отстаёт! Пришлось по шее треснуть.

Хм-м. Я вспомнил слова Дорофеева старшего о том, что сын взялся за ум и нашёл себя. Это что же получается, действительно нашёл?

— Понял. И где сейчас этот твой перековавшийся?

— Дак, за воротами ждёт. Вы ж его в усадьбу пускать не велели.

Глава 18

Андрей Дорофеев действительно ждал за воротами. Выглядел — реально перековавшимся. От мерзкого мажорчика, которого я