Разыскивается живым или мертвым (СИ) - Борчанинов Геннадий

— Мистер Шульц избавил нас от негодяя! В городе наконец-то появился настоящий мужчина, а вы что? — с вызовом произнесла она. — Настоящий! С большой пушкой в кобуре!

Зря она так. Одной фразой превратила всех мужчин этого города в моих соперников.

— Его никто не просил доставлять городу столько проблем! — выпалил констебль.

Конечно, старик боялся возвращения банды.

— Никто не просил? Я просила! — фыркнула Барбара. — Разве не вы, констебль, каждый вечер в салуне жаловались, как вам надоели люди Бентона, и как хорошо было бы их перевешать?

Старый Бакстер немного смутился, а я с равнодушным видом закурил сигарету. Линчевать меня уже никто не посмеет. Не заплатить — запросто, прогнать из города — возможно. А все остальные варианты уже из разряда фантастики.

— Мистер Шульц — охотник за наградой, если кто-то не в курсе! Ганфайтер! — продолжила Барбара.

— За Бентона никто награды не объявлял, — произнёс кто-то из толпы.

— Я объявила! — сказала девушка.

Горожане заусмехались, пряча улыбки в усах.

— И вы все скинетесь по паре долларов! Иначе я просто больше не пущу вас в салун! — объявила она. — И отцу скажу, чтобы не пускал!

Серьёзная угроза. Барбара знала, на что давить. Мужчины с понурым видом полезли за бумажниками, даже Бакстер, кто-то даже начал протягивать мне мятые купюры. Я даже не пошевелился, чтобы их взять.

— Не мне, — сказал я, мусоля в зубах сигарету. — Ей. Посчитает и расплатится.

— Мне пулями разбило два окна, за это кто заплатит? — прокричала какая-то тётка.

Я молча указал на мёртвых конфедератов, лежащих чуть поодаль. Пусть обирает их. И хоронят пусть тоже сами.

Ситуация вроде как налаживалась. Барбара с улыбкой протянула мне целую пачку денег.

— Здесь сто двадцать два доллара, мистер Шульц, — сказала она таким тоном, что я понял, настоящая награда ждёт меня чуть позже.

— А где доказательства, что полковник мёртв? — заслышав о сумме, выпалил кто-то из горожан.

С этим, конечно, вышла промашка. Но если бы я задержался в лагере хоть на секунду дольше, я тут уже не стоял бы.

— Моего слова недостаточно? Я выбил ему мозги из сорок пятого калибра, после такого не выживают, — сказал я.

— Обычно нужны доказательства, мистер, — сказал этот джентльмен, и ещё несколько горожан стали ему поддакивать.

— Что ж, предлагаю вам самим съездить до Эскондидо и заглянуть в палатку полковника, — фыркнул я. — Либо поверить мне на слово.

— Мы верим, верим! — Барбара даже схватила меня за руку от избытка чувств. — Вам не кажется, что за это стоит выпить?

Да уж, она своего не упустит. Во всех смыслах. Горожане всем скопом повалили в салун, некоторые начали расходиться по домам и возвращаться к своим занятиям, констебль Бакстер отправился к мёртвым бандитам.

Я убрал деньги в бумажник, а оружие — в кобуру, поймал своих лошадей, огляделся в поисках Бродяги. Пёс тоже был тут как тут. Взмыленного Ниггера я обнял за большую голову.

— Спасибо, приятель, — прошептал ему на ухо, и жеребец мотнул чёрной гривой.

Надо бы угостить его самыми сладкими яблоками, он это точно заслужил. Будь у меня другой конь, всё прошло бы совсем иначе.

Разобравшись с делами, я прошёл в салун вслед за остальными. Мистер Запольски и его дочурка ловко обслуживали посетителей, вдвоём орудуя за барной стойкой. Какой-то седой джентльмен уступил мне место у бара, и я уселся на высокий табурет, протягивая Барбаре десятку.

— Всем виски за мой счёт, красавица, — произнёс я, и народ в зале одобрительно загудел.

Могу себе позволить. Сорить деньгами после успешного завершения дела — это база. Избавление Квемадо от конфедерато-бандитского ига обязательно надо отметить. Напиваться я не собирался, но посидеть в салуне, слушая похвальбу местных, какое-то время можно. Всё равно на следующий день я этот город со спокойной душой покину.

Кто-то достал банджо и скрипку, наигрывая весёлый мотивчик, атмосфера мрачной и гнетущей разборки сменилась на расслабленную и даже дружескую, на меня больше никто не наезжал, констебль Бакстер даже крепко пожал мне руку своей мозолистой лапищей. Всего-то нужно поставить местным немного выпивки.

Музыканты закончили играть первую мелодию и начали следующую, и на этот раз песню я узнал. Я вспоминал её сегодня утром. Скрипка вела основную линию, банджо наигрывало аккомпанемент. Партию ударных играли сами посетители, гремя кулаками по столам и топая ногами. Они же и пели. На всякий случай подпевал и я.

— Хотел бы я быть в Дикси! Ура! Ура! Хочу туда, чтобы прожить всю жизнь на юге в Дикси! Вдали! Вдали! Вдали на юге в Дикси!

Глава 25

Прохладным ранним утром я выехал на запад, в Аризону. В Тусон, на поиски одного из подручных Хорхе Мартинеса. Может быть, даже удастся найти что-то из нашего оружия.

Ехал я, основательно нахлеставшись кофе, иначе уснул бы прямо в седле. Барбара и в эту ночь не позволила мне выспаться, но я не жаловался. Почему бы и нет, собственно.

А бдительность в Аризоне необходима, не только потому что под каждым камнем здесь может прятаться скорпион или гремучая змея, но и потому, что это земля беззакония. Такая же, как Нью-Мексико, даже хуже. Обширный и малонаселённый край, настоящее раздолье для бандитов всех мастей. Так что здесь нужно постоянно быть начеку, и я радовался тому, что со мной идёт Бродяга.

Солнце светило мне в спину, ветер так и норовил бросить в лицо ещё одну горсть песка и пыли, унылый пейзаж лежащей передо мной пустыни иногда разбавлялся низкорослыми кустиками и зелёными горными склонами. Я всё ждал, когда появятся знаменитые гигантские кактусы, символ штата Аризона, самые большие кактусы в мире, но пока не встретил ни одного. Видимо, потому что я пока ещё не добрался до пустыни Сонора, а болтался где-то поблизости от неё.

Тусон, кстати говоря, находился в самом сердце этой пустыни. Так что я снова ехал в жару и сухость, к песку и камням, колючкам и кактусам, понимая, что местный климат изрядно мне надоел. Ничего, расправлюсь с Мартинесом — поеду на север, к берёзкам, куда-нибудь в Канаду. Где климат более привычный и не такой адский.

Я проезжал мимо шахтёрских городков, растущих на этой территории с каждым днём, мимо каньонов, оврагов, мелких речушек и речных оазисов, оставляя в стороне горные пики и красно-жёлтые скалы, огибал по широкой дуге индейские резервации и немногочисленные фермы. У меня была чёткая и понятная цель. Тусон.

Ночами, когда я останавливался на отдых, я представлял себе, как въеду в город верхом на Ниггере, весь в чёрном, как будут шептаться жители, пытаясь понять, кто я такой, как Луис, а может быть, и сам Хорхе Мартинес-младший собственной персоной, узнают о моём прибытии и выйдут навстречу. Как мы сойдёмся посреди пыльной улицы ровно в полдень, под завывания ветра и скрип флюгеров. И как после короткой, почти мгновенной, перестрелки на ногах стоять останется только один.

Реальность оказалась куда прозаичнее.

Тусон показался на горизонте, закутанный в туманную дымку, как только я обогнул с севера неизвестный мне горный хребет. Здесь местность хоть и была изрыта каньонами и оврагами, переходя тут же в горные пики, но совсем уж непроходимой не была, в отличие от гор в Колорадо или на Аляске.

Въехать в сам город удалось только под вечер, и впечатление он производил довольно благоприятное, оказавшись не захолустной дырой, а вполне себе цивилизованным местом с тротуарами, уличным освещением и модными магазинами. Вслед за шахтёрами в Аризону стекались и все остальные, так что этот регион можно было бы назвать бурно развивающимся, если бы не творящееся в нём беззаконие.

Первые его симптомы я увидел, едва только заехал в город. Какого-то индейца вышвырнули из салуна трое крепких молодцев и начали избивать на глазах у прохожих, а те даже ухом не повели. Две пожилые дамы, шедшие тут же по тротуару, просто перешли на другую сторону улицы, продолжая свой разговор как ни в чём не бывало.