Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович

— Почему? Надо тащить их на малые высоты и навязывать маневренный бой, — высказался Демьянов.

— Так-то оно так, — ответил я и в свою очередь спросил: — Но примут ли фашисты наши условия? Им рисковать незачем. Они свою землю не защищают. Отогнали нас от бомбардировщиков и ладно. Будет возможность — собьют. А нет, так завтра случай подвернется.

— И в чем же твоя идея? — запальчиво спросил Иван.

— Надо выбить их наиболее опытных пилотов. И вообще, проредить потенциальное прикрытие. Чем меньше «мессеров» останется в строю, тем легче нам.

— Как ты себе это представляешь? — заинтересовался Земцов.

— Немцы часто летают парами на «свободную охоту». Как правило ведущий — ас, прошедший множество воздушных боев. Обычно они не рискуют, ищут «подходящие» цели, чтобы увеличить личный счет сбитых.

— Ну это не новость, — произнес Земцов. — Как нам их сбить?

Вопрос отнюдь не праздный. Появление «Bf-109F2» на нашем участке фронта лишь усложняет задачу. Да вооружение у них слабее, чем у «Bf-109E»[2], но лучше аэродинамика и выше скорость.

— Устроим охоту на охотников, — сказал я.

— Не потянем, — выразил сомнение Синченко. — Сам же знаешь, ударят с высоты и уйдут на запад, не ввязываясь в затяжной бой.

— Именно поэтому их надо заставить снизиться и потерять скорость. Я выступлю в роли наживки. Одиночный поврежденный «МиГ» послужит хорошей приманкой. Думаю, техники смогут смонтировать дымы, чтобы имитировать неполадки двигателя. Немцы спикируют на меня парой. Я «солью» им скорость, начав виражить у самой земли. В это время звено «И-16» должно держаться на высоте. Желательно под прикрытием облаков. Дальше все понятно: падаете на них сверху. Но есть одно важное условие. Нужно постараться надежно сбить обоих. Иначе выживший расскажет о случившемся и во второй раз такой прием уже не пройдет.

— А если обоих не свалим? Что если один из них увернется и начнет уходить?

— На такой случай еще выше будет дежурить Илья, — я обернулся. — Догонишь в пикировании?

— Постараюсь.

Земцов кивнул:

— Может сработать. Но у нас постоянная готовность для отражения налетов, не забыл?

— Надо поговорить с Ковалевым. Надавить на него, — произнес Захаров.

— Как надавить?

— Все будет проходить над нашей территорией, — ответил я. — Если собьем одного или нескольких немецких асов, он сможет поставить себе в заслугу организацию и общее руководство операцией.

— Так и сказать ему? — Земцов пристально взглянул на меня.

— Бои нам предстоят адовые, товарищ капитан. Прикрывать эшелоны и войска, когда в небе крутится по восемь-двенадцать «мессеров», мы точно не сможем. Надо попытаться заранее их проредить. А заодно сбить спесь, заронить страх.

— И когда?

— Желательно сегодня, — я взглянул на часы. — Несколько немецких пар вскоре наверняка вылетят на «свободную охоту».

— Хорошо. Я сейчас же поговорю с Ковалевым, пока тот не уехал. Думаю, одобрит.

Командир сводной авиационной группы нашу инициативу поддержал, но вылет перенесли на следующий день.

— Почему не сегодня? — спросил Демьянов. Ему в отличие от Синченко моя идея не понравилась, хотя, видя решимость остальных, Иван помалкивает, держит мнение при себе.

— Я так решил, — неожиданно ответил Земцов. — Немцы сегодня понесли ощутимые потери. Наверняка захотят отыграться. Будут настороже. Могут поднять в небо больше истребителей, чем обычно и устроить нам встречную ловушку. Пусть зря сожгут топливо и нервы.

Мы с Потапычем отошли в сторонку.

— Дымы сделаешь?

— Да не проблема. Сделаем, конечно. И на «МиГ» Захарова тоже поставим, на всякий случай. Вдруг вам по какой-то причине придется меняться ролями?

— Хорошо. Только заряд подберите, чтобы все натурально выглядело.

— А зачем дым? — спросил старшина. — Немцы ведь и без того охотно атакуют одиночные самолеты.

— Дым нужен, чтобы меня заметили с большого расстояния. Да и «поврежденная» машина не вызовет особых опасений, притупит бдительность.

— Хорошо. Сейчас займусь. Цепь подведу к бомбовому электросбрасывателю.

Вторую половину дня мы провели на аэродроме. Помогали техникам готовить машины, обсуждали детали предстоящего вылета, с тревогой всматривались в небо, когда наши посты наблюдения доложили еще о двух группах немецких бомбардировщиков, которые пересекли линию фронта. Им на перехват вылетели «МиГи» 34-го истребительного авиационного полка ПВО.

Лично меня ожидание тяготит и расхолаживает. Небо постоянно манит.

Наверное, ночью не усну.

После ужина мы снова собрались вместе. Сегодня в эскадрилье «соседей» случились тяжелые потери. Двое летчиков (я их даже не знал, не успели познакомиться), не вернулись из вылетов.

Демидов по-прежнему выглядит хмурым, и я решился подойти, спросить:

— Ванек, что-то случилось?

— Предчувствие плохое, — он с непонятной враждебностью взглянул на меня и неожиданно добавил: — Не по душе мне твоя затея. Почему я должен прятаться в облаках, как вор, поджидая удобный момент? Почему честно не пойти в бой? Как-то не по-нашему, по-фрицевски получается. Это они вечно на высоте кружат, как падальщики. Клюнут и уходят.

— Не понимаешь?

— Нет. И делать, как они, не хочу.

— Присядем? — я указал на скамейку, сколоченную из неструганых досок.

— Ты что политрук, мозги мне полоскать?

— Не кипятись.

К нам неожиданно подсел Захаров, а за ним подтянулся Синченко. Земцов еще ужинает, но судя по всему — прислушивается.

— Ну, Андрюх, говори, что хотел, — тяжело обронил Демидов.

— Ты разницу между нами и немцами понимаешь?

Иван насупился. Молчит.

— Мы свою землю защищаем. А они сюда охотиться на нас пришли. Уничтожать. Для них, — я сейчас больше говорю о летчиках, — это своего рода соревнование. Не кровавая работа, до полного выгорания, как у нас, а спорт, если хочешь.

— Ну и что с того⁈ — Иван злится и не хочет ничего слушать.

— Представь, ты один в лесу. И вдруг волчья стая. Как поступишь?

— Попробую их перестрелять.

— А разве это честно? У них ведь только зубы. А у тебя ствол.

— Так это ж звери!

— Которые тебя загрызут, если близко подпустишь, — вмешался в наш разговор Илья. — Знаешь, Ванек, я буду бить фашистов при любой возможности. И мне наплевать, что для этого придется делать! Надо сбивать на взлете, или посадке, — буду! И в открытом бою тоже буду сбивать! При любой возможности, — повторил он.

Разговор иссяк сам собой, но после него у меня остался неприятный осадок. Демидов не понимает, что рассказы летчиков, воевавших на Халхин-Голе, как и существующие боевые наставления, уже не отражают действительности. Изменились скоростные характеристики и конструкция самолетов, а вместе с ними изменилась и тактика воздушных схваток. Но как мне объяснить, что виражный бой в плоскости уже отжил свое, ушел в прошлое? Как растолковать само понятие «энергии», — решающего фактора в борьбе за господство в воздухе? Фашисты, — бешенное зверье, но, к сожалению, они понимают превосходящие возможности своих машин и умело их используют. А Демидов еще не летал на «МиГе». Иван мыслит скоростями и возможностями «И-16». Боюсь, что переубеждать его, что-то объясняя «на пальцах», — бесполезно. Он должен сам почувствовать, насколько эффективно можно сбивать врага, имея преимущество в высоте и скорости. Реальное представление об основных положениях тактики «пике-горка» трудно получить, не имея хотя бы минимального успешного опыта ее применения. Негативный опыт тут не годится, ибо его цена — смерть.

Утро встретило нас туманом.

Тревожно на душе. Плохая погода может сорвать вылет.

Ко мне подошел Земцов.

— Готов? Не передумал быть наживкой?

— Готов. Справлюсь, Николай Иванович. Метеосводка какая?

— Кучевые облака на полутора тысячах. Как раз по нашему замыслу. Ударному звену забираться выше все равно смысла нет.