Повелитель душ 3 - Владимир Владимирович Кретов

Хомяк важно покивал на мои слова, а девушка наклонила лицо поближе к мохнатому:

— Ой! Какой миленький… — Девушка подняла опасливый взгляд на меня. — Не кусается?

Ясно видно человека, у которого в детстве никогда не было хомяка.

— Если будешь наглаживать — точно не укусит.

Я сгрузил животное в ладошку снова ойкнувшей принцессе и отправился обратно в ванную, наконец-то помыться.

* * *

Поговорили мы с принцессой много о чём. И говорили… вовсе не о делах сердечных, на что я почему-то рассчитывал, а о соревнованиях.

Марья рассказала мне про то, что нас ждёт в финале. И самым сложным для нас противником из всего состава английской команды будет естественно гидроцефал. Несмотря на то, что он является откровенным биомусором — злым, любящим мучения других людей и животных, а ещё умственно отсталым, природа сыграла злую шутку — именно его она наградила неимоверной силой. Как по колодцам, так и по магическому дару. Уродец обладает очень редким даром — одним из подразделений менталистики, а именно — оцепенением.

Как я понял из рассказа Марьи — это что-то вроде «стана» по классификации игр из моего прошлого мира — под воздействием магии Чарльза, ну, то бишь уродца, противники впадали в этакий стазис, замирая на месте. Не могли определённое время ни двигаться, ни магичить, ни-че-го. Пока у гидроцефала была «мана», четверых соперников из пяти он выключал из боя. В общем, натуральный стан, хотя стан в игровом жаргоне прошлого мира был оглушением, а не ментальной магией, но не суть — последствия-то те же…

В общем, абсолютно все команды, которые встречались до финала с Англией продували полностью в одни ворота и буквально за считанные секунды. Чарльз «станил» четверых из пяти противников. Его четвёрка выносила одного незастаненного, ну и всё… На этом сопротивление заканчивалось. В общем, по той же игровой классификации из прошлого мира этот гидроцефал был лютой «имбой».

Но вот тут, что-то мне подсказывает, найдёт коса на камень — в финале англичан будет ждать товарищ не менее — а вернее, более имбовый, чем их уродец, а именно я, хе-хе.

Ну, а дальше разговор перешёл к тому, с чего Марья и хотела начать — к моему исчезновению.

Пришлось, всё же, рассказать про то, что неделю я пробыл в плену у Альфрика. Рассказал, что сбежал, попутно уничтожив его башню и дворец. Естественно, рассказал и про семью Салливанов и про то, что отвёз их в Дип. представительство Российской Империи в Англии, и что их нужно вывозить ко мне в имение — скорее всего, посредством дипломатического самолёта. Да и мне самому желательно возвращаться домой именно таким образом. Да, меня похитили, но и я в ответ сравнял с землёй поместье Альфрика и поубивал кучу его народа. Как бы меня не попытались задержать для «расследования».

На это Марья уверила меня, что ничего такого быть не может, потому как, её отец и так поднял на уши всю планету из-за моего исчезновения. А на днях, так вообще, состоится экстренный сбор «Лиги Наций» из-за моей пропажи!

И вот тут, я удивился… Не, я и так знал, что император благодарен мне за спасение его рода, но чтобы он ценил меня настолько… не предполагал — это оказалось приятной неожиданностью.

Марья уточнила про семью Салливанов, и я кивнул ей на коленки, где всё время пока я говорил с Марьей, лежал распластанный хомяк и кайфовал от её поглаживаний. Не, теперь-то я знаю, что не кайфовал, а создавал для себя комфортные условия для работы. Скотина, такая, мохнатая…

В общем, я рассказал принцессе, что хомяк, как раз, принадлежит дочке Салливанов — Сьюзан.

А вот то, что сейчас в хомяке находится черномаг — говорить не стал.

Возвращение черномага из сказок в современную реальность — это стратегическая информация и пока я попридержу её у себя. Чисто на всякий случай. Да и вряд ли Марья будет так самозабвенно наглаживать хомяка, как делает это сейчас, когда узнает, что это никакой на самом деле не хомяк — а Бранибор.

Про то, что бирмингемцы подчиняются Альфрику тоже говорить не стал, это инфа для её отца. Вот, пусть он сам и распоряжается ей как посчитает нужным.

Ну, а когда мы всё обговорили, и настало время провожать девушку — вот тут, настал настоящий облом…

Когда я проводил Марью до двери, она всего лишь мазнула своими губками по моим и, бурно покраснев, выскочила из моей комнаты. Получился этакий небольшой чмок, вместо приличного французского поцелуя — на который я рассчитывал!

Вот… вертихвостка!

Разочарованно выдохнув, пожаловался хомяку, оставленному принцессой лежать на кресле:

— И вот, что это было? Разве это поцелуй?

На что распластанный на диване хомяк отмахнулся лапкой и пропищал:

— Отстань… Не мешай кайфо… работать. Не мешай работать!

Видимо, принцесса хорошенько так его нагладила, раз пушистый до сих пор кайфует. Вернее, работает. Конечно же работает… Ага, сщас!

Ладно, пускай занимается. Как бы я не зубоскалил, а восстановление сил черномага — дело полезное.

Ну, и мне пора заняться полезным делом. И нет, не готовиться к завтрашнему бою — к нему я и так готов.

Моё дело…

Я подошёл к кровати, снял с себя шорты с майкой, которые надел после душа и зашвырнул их в сторону кресла.

Блин, там же хомяк, небось его накрыло моими шмотками… Ай… да и пофиг! Как-нибудь переживёт.

С этими мыслями я рухнул в кровать и никогда ещё прежде подушка мне не казалась настолько мягкой…

Моё дело сейчас — спать.

Глава 27

Глава 27

Англия. Лондон. Спортивный городок. Комната Владимира Лескова.

Вставать совершенно не хотелось. Вот, вообще. Потому на стук в свою дверь я буркнул что-то невразумительное через сон, повернулся на другой бок и продолжил спать.

Вот только, когда через некоторое время ко мне в комнату вломились Марья и аж четыре лекаря, пришлось, всё же, продирать глаза.

Марья взяла с кресла мои шорты с майкой и протянула их мне:

— Вставай, ты уже завтрак проспал!

Так, не понял, а когда это мы жениться успели, чтобы Марья врывалась ко мне в спальню и ковырялась в моём белье⁈

Ну, не в спальню — а в одну единственную выделенную комнату. Она тут и гостиная, и спальня, и кухня. В общем, всё в одном. Да и не то, чтобы она прям в белье