Артефактор. Книга 8. Компас желаний - Маркус Кас

выдрал клок волос. Мелкая обезьянка, размером ненамного больше котёнка, тощая и с выпученными глазами. Она захохотала и, с силой оттолкнувшись от плеча, прыгнула и скрылась в листьях.

— Они как дети, — извиняющимся тоном прокомментировал событие Мухариб. — Недостойно на младенцев сердиться нам.

Я потёр пострадавшее место и улыбнулся. Джинн стал как-то… светлее. Точнее говоря, зеленее — дух принял оттенок окружающей нас листвы и травы.

Тем не менее дальше я был внимательнее. Дети или нет, а лысым остаться не хотелось. Но больше никто не посягнул на мою шевелюру. Которую, кстати, уже стоило подстричь. Я попытался вспомнить, когда последний раз был у цирюльника. Нужно попросить Людвига делать напоминания. А то, увлёкшись делом, о подобных мелочах вспоминал только вот в такие моменты.

Оазис был удивительным. Я вовсю глазел по сторонам, периодически останавливаясь и рассматривая диковинные растения. К моменту, когда мы вышли к водопаду, мне уже было обещано столько экземпляров, что не унести и за несколько раз.

Правда, некоторые всё же не могли покинуть этот мир. Поддерживаемые местной магией, они бы просто не выжили.

Приближение водопада я услышал издалека. Его шум нарастал, пока не перекрыл все прочие звуки. В воздухе застыла водяная дымка и повеяло холодом. Сверху он выглядел не таким внушительным. С полсотни метров — настоящий гигант.

Я сполоснул лицо ледяной водой и поёжился от перепада температуры. Наверху было весьма жарко.

Задрав голову, я заметил тёмное пятно над тем местом, где начинала свой оглушительный ход вода. Пещера? Но сквозь водяную стену разглядеть не получалось.

— Там то, что ищешь ты, — вроде негромко сказал джинн, но я его прекрасно услышал. — Роза пустыни, навек застывшая во льду.

— Во льду? — удивился я.

Льдина среди пустыни была уж слишком необычным явлением.

— Миры соприкоснулись в час тьмы великой и беды, что принесла погибель многим, — печально вздохнул Мухариб. — Не в силах наше пламя растопить тот лёд. Цветов царица и ныне там, прекрасная всё так же. И недоступная для нас.

— Разрешите взглянуть? — я оценил расстояние и путь — справа от водопада было вполне реально подняться.

— Причин не вижу не соглашаться я, — снова своеобразно выразил джинн согласие. — Предупредить обязан я вместе с тем. Источник тьмы там до сих пор. Творенье, держащее долину эту взаперти.

Творенье? А вот это уже совсем интересно. Неужели там артефакт, который управляет как башнями, так и ловушкой в ущелье? Магическое сканирование ничего не дало. Впрочем, такое бывало рядом с мощным стихийным проявлением. Таким, как огромный водопад.

Удобное место, на самом деле, чтобы спрятать артефакт…

— Отлично, — обрадовался я.

Удачно всё же складывается этот день. Очень длинный день. Я снова взглянул в небо — едва различимый солнечный круг всё ещё не достиг горизонта. Время на моей стороне, а значит, действуем.

Глава 20

Я торопился.

Оттого едва не упал на полпути, неверно рассчитав место, куда наступить. Удержался, но остановился для передышки. Прикоснулся спиной к приятно прохладной скале и восстановил дыхание, разглядывая долину сверху.

Моя спешка не была вызвана нетерпением. Просто я ощущал, что начинаю задерживаться в пустынном мире. И он постепенно стал влиять на меня, нашёптывая свои правила.

Сколько бы миров ни существовало, человеку в них не жить. Гостить можно, иногда и днями, но как правило часами. Тем не менее оставаться надолго означало подвергаться сильным изменениям. Буквально превращаться в одного из обитателей, переставая быть человеком.

Даже теневики не могли находиться в тенях вечно. Это неизбежно меняло их суть. И не в лучшую сторону. Поговаривали, что фантомы — это те одарённые, которые слишком задержались в сумраке.

Великая Пустыня не была исключением. Кровь разгоралась во мне, словно подогреваемая жаром песков. И тот дух авантюризма, что во мне жил под довольно строгим контролем и расчётом, стремился отвергнуть все нормы. Меня тянуло действовать без оглядки. Огненные стихийники были вспыльчивыми, но пламя пустыни вызывало ещё больший порыв рисковать, не думая о последствиях и цене.

Возможно, это влияние можно было обуздать. Но времени оставалось мало, чтобы заняться этим прямо сейчас.

До заката я планировал хотя бы взглянуть на царицу цветов.

Ну и на чужой артефакт, конечно же.

Немного передохнув и отогнав нетерпеливость, я двинулся дальше. Теперь осторожно выбирал путь. Из-под пальцев, впивающихся в камни, разбегалась местная живность — какие-то крупные жуки и скорпионы.

— Извините за беспокойство, — на всякий случай говорил я им.

И получал слабый отклик — вроде как разрешение и ответная благодарность. Не то чтобы я был ярым защитником флоры и фауны, но всегда придерживался принципа уважения к любому месту, куда бы я не попадал. Если только там не было, например, закона приносить в жертву чужака, пришедшего с добрыми намерениями. Тогда моё добродушие как-то резко заканчивалось.

Спокойный и монотонный подъём, когда все движения доведены до автоматизма, дал мне возможность обдумать план.

Судя по поэтическим рассказам джиннов, наверху всё же был артефакт. А значит, и защита. По идее, она должна была быть серьёзной. Я бы именно такую и сделал.

Плох тот артефактор, который не защищает свои творения. Первое, чему обучают подмастерье — охранные контуры для плетений. Чтобы разрушить предмет было крайне сложно. Помимо намеренного вредительства, был и обычный человеческий фактор — артефакт могли уронить. А там уже, в зависимости от материала, могли случиться нарушения в схеме.

Ну и защита самой схемы тоже часто встречалась. Этого я никогда не понимал, но мастера стремились скрыть свою работу от коллег. Мол, кто придумал, тот и молодец. Что порой сильно тормозило развитие артефакторики…

Чем выше я забрался, тем холоднее становилось. И не из-за воды.

Чувствовалось действие стихии, чужеродной и неизвестной. Лёд.

Мир льда? Мухариб сказал про соприкосновение миров, и логично было предположить, что там меня ждёт лёд. Его дыханье я в полной мере ощущал последние несколько метров подъёма.

Захотелось утеплиться, но силы я поберёг. Будет нелепо, если я потрачу магию для того, чтобы согреться, и по этой причине не смогу растопить ловушку, в которую попала роза.

Впрочем, понижение температуры меняя взбодрило и охладило во всех смыслах. В голове прояснилось.

— Хм… — протянул я, когда наконец выбрался на площадку над водопадом.

Пещера. Узкий тёмный проход, через который пришлось протискиваться, пригибая голову. Изо рта сразу же пошёл пар, здесь было морозно. Я призвал немного магии света, чтобы оглядеться.