Аномальная жертва - Сергей Вылегжанин

Так молча мы и просидели минут пять: я ел, она пялилась. Не знаю, чего там она хотела высмотреть, но в тот раз девушка молча встала и ушла, когда я закончил.

Вторая наша встреча произошла буквально на следующий день после моего возвращения из первого похода. Я шёл к очередному клиенту, когда из-за угла спокойной походкой вышел настоящий гоф, заставив меня замереть на месте. Зверь тоже замер, так мы и стояли пару секунд.

— Не бойся, мой Малыш тебя не тронет. — Хорея, выйдя вслед зверю из-за угла, одарила меня слегка покровительственной улыбкой и потрепала гофа по холке. Тот никак не отреагировал на такую фамильярность. Он вообще как будто этого не заметил.

Зато это позволило мне самому немного расслабиться. Слегка пожав плечами, я обошёл стоящих на моей дороге женщину с питомцем, словно они были неодушевленным препятствием, что-то вроде столба на дороге. Сердце при этом колотилось как бешенное, но внешне я оставался совершенно спокоен. Надеюсь.

Дальше это походило на какой-то ритуал. Ещё несколько раз девушка явно искала со мной встречи, словно случайно встречаясь со мной в городе. Задавала мне странные вопросы, как будто случайно толкала в таверне, да и подсаживалась за мой стол тоже ещё несколько раз. Чем я её привлёк, так и не понял.

Кивнув на последнее сообщение от Петьяна, задал логичный вопрос:

— Сколько?

Конечно, я уже хорошо говорил на местном языке, который сформировался, как что-то среднее из языков нескольких соседних королевств. Но моя немногословность была в какой-то мере моим имиджем, и отказываться от него я пока не хотел.

Да и вообще, болтать-то тут с кем и о чём?

— Стандартная полторашная доля. — Ответил тот, заставив меня поморщиться. Это был натуральный грабёж. Все опытные маги ходили на двойной доле, а лекари стабильно получали две с половиной и выше.

Потому я покачал головой в отрицании.

— Ты пойми, у нас есть свой маг, тебя мы только ради Белой берём. — Быстро затараторил Петьян. — Она запросила тройную долю и Упрямый уже согласился.

Всё, что сейчас говорил мне Штырь, имело смысл. Для него. Но никак не для меня. На полторашной доле я ходил в свои первые два раза, а потом потребовал двойную и мне не отказали, оценив помощь воина и лекаря в одном лице. Даже звали в постоянную группу, но я не хотел привязываться к кому-то надолго, всё же стараясь найти искателей артефактов. Заготовщики в поиске нужного мне были не помощники. Нужны были те, кто ходит в саму аномалию, а не вокруг.

За эти месяцы я никогда не оставлял мысли вернуться домой, хотя и понимал, насколько призрачна надежда на это. Да тут даже про существование дирижаблей не знали!

Отвернулся в сторону, показывая, что разговор вроде как окончен, но не встал, надеясь на продолжение. Да, мне очень хочется побывать в центре аномалии. По рассказам, в большом центральном городе много храмов, а именно они были моей целью.

Но если вдруг нам повезёт, и там обнаружится нужный мне предмет, с полуторной долей я его не получу. Двойная — это минимум, раз идёт столько народу. А для гарантии лучше две с половиной.

— Ты пойми, двойная — это очень много для человека, который нам не нужен.

Раз цена не была поднята, а продолжались только разговоры, можно уходить. На пустое сотрясение воздуха времени было жалко.

Снова покачал головой и встал, давая Штырю последний шанс меня остановить. Скорее всего, Катос Упрямый ему назвал конкретную цену, и помощник не мог её сам повысить.

— Зря, упускаешь возможность разбогатеть. — Разочаровал мой собеседник. Значит, полторашная доля — действительно предложение самого Упрямого. — Все, кто вернулся из центрального города, все принесли богатую добычу.

Это он хорошо сказал: «Все, кто вернулся».

Насколько я уже слышал, вернулось с хорошей добычей из центрального города всего две партии, да и то, последняя была несколько лет назад. Возможно группы из других городов в центре аномалии бывали чаще, но я про такое пока что не слышал.

Рассказывали, что после возвращения той группы некоторое время был неслабый ажиотаж, множество групп решило рискнуть здоровьем, в надежде быстро разбогатеть. Но больше никто оттуда не вернулся, а та группа отказалась идти во второй раз.

Точнее, остатки группы, ведь вернулось всего двое, и один из них, по слухам, был полностью седым.

Потеряв полдня на встречу, которая ничего мне не принесла, я отправился обратно, в сторону таверны, где обитал последние месяцы.

— Молчун, погоди. — Голос был незнакомый, но я остановился и повернул голову. Всё же, в этом городе я успел обрести некоторую известность, чтобы меня могли окликнуть и незнакомые люди.

С другой стороны улицы ко мне торопился мужик, при этом широко улыбаясь. Возможно, этот тип перечитал Карнеги в детстве и считал, что улыбка помогает втереться в доверие к любому человеку.

Однако этот тип, как и Карнеги, явно не был знаком ни с одним русским. Вот и сейчас, сразу понятно, что меня будут стараться обмануть. Или убить, что тоже не исключено. В руках мужика не было оружия, но выхватить нож — дело пары секунд.

— Ну ты и побегать, еле догнал. — Демонстративное тяжёлое дыхание меня не впечатлило. Мужик очень похож на искателя, а они умеют не только далеко ходить, но и быстро бегать. И уж одышки у них от стометровой пробежки быть никак не может.

— Пойдём, с тобой хочет поговорить один человек.

Новенький в свободном городе. Ещё не знает, что фразой «один человек» тут увлечь никого нельзя. Тут всё держится на репутации, а не показушной силе, и в такой ситуации своё прозвище называют сразу. Ну, или прозвище своего старшего.

Потому, я расслабил ноги, а руку на трости сместил чуть ниже, ближе к центру тяжести. Новенькие бывают настолько отмороженными, что могут напасть и в центре города. Бывали случаи.

— Ты извини, что отвлекаю, дело выгодное, но не на улице же говорить о нём. — Продолжал тем временем мужик, протягивая ко мне руку, словно стараясь меня обнять.

Я увернулся от такой фамильярности, но второй рукой, за которой я почти не следил, мужик неожиданно резко дернулся ко мне с запредельной скоростью.

В его руке не было оружия, вот я и почти не среагировал, только слегка дёрнувшись. А зря. Укол в запястье показал, что я всё ещё самонадеянный