Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест

Санька узнав про успех Строгановых, вдруг вспомнил, что где-то там поставили город Соликамск, где, он знал, добывали не простую соль, а калийную и магниевую. А магний это — ого-го! Стали не просто варить соль, а копать вглубь. Через два года дорылись до карналита и попытались из него добыть магний путём электролиза, но не сложилось.

Получалось, что два года копали зря.

Магний удалось выплавить в ретортных печах, изготовленных из высокопрочной легированной марганцем стали путём выпаривания магния при температуре тысяча двести градусов без доступа кислорода, из добытого в Липецкой области доломита. Технология тоже была очень сложной, но того стоила.

Марганец добывали в Подмосковье с незапамятных времён и давно научились добавлять его в различные металлы. Санька тоже знал о положительных свойства марганца в упрочении практически любых сплавов, потому, что увлекался изготовлением охотничьих ножей. А так как знакомых у него было много, в том числе и кузнецов, то ему привозили заготовки таких удивительных сочетаний железа с другими химическими элементами, что он, в конце концов, выучил и свойства легирующих компонентов.

Когда выделили достаточно магния, научились получать его сплав с марганцем. Вот из таких бронелистов и была сделана обшивка штурманской рубки.

Особенностью Санькиного воздействия на человека было «послевкусие». В людях, телами которых хоть однажды воспользовался Князь, оставалась частичка его навыка. Пострелял, например, Санька из пушки, управляя телом канонира, и в нём (в теле) оставалась память о том, как целится, как брать упреждение, как выставлять замедление «трубки»?

«Поруководит» процессом выплавки металла, или его ковки, и в следующий раз литейщик или кузнец работает сам, «вспоминая», предыдущий опыт.

Если Александр присутствовал сам и рассказывал, как и что делать, то «ученики» воспринимали своё умение, как результат обучения, потому, что князь выполнял «практические занятия» с учениками совместно.

А бывало так, что Александр вмешивался в какой-то процесс издали. Тогда люди воспринимали свои новые способности, как озарение, но тоже чувствовали, что не без помощи Александра.

Со временем, народ видел, что рядом с Князем число «озарённых» почему-то много больше, чем, где бы то ни было. Например, на Московском пушечном дворе лили одни пушки, а в Коломенском другие. И мастера даже не понимали коломенских мастеров, когда те пытались объяснить технологию литья, ковки, сварки или протяжки стволовых нарезов. Просто не понимали. А вот если объяснит Санька, то всем, почему-то всё сразу становилось понятным, и не просто понятным, а всё само собой ладилось.

На третий-пятый раз Княжеского воздействия человек практически полностью проникался осваиваемым умением по максимуму. Оттого практически все, окружающие Александра специалисты, не имели себе равных в мире не только по профессии, но и по образу жизни и поведению. Они всё чаще и чаще называли себя «озарённые» и поклонялись Александру не как царю, а как истинному свету.

Александр не спорил, когда некоторые стали называть его не Светлый Князь, а Светлый Царь-Государь. Он лишь посмеивался в усы. Дел у него было много, и отвлекаться на мелочи в виде способов чинопочитания, Саньке было недосуг.

* * *

Александр смотрел на воздействие его новейших систем поражения противника с кормы шхуны сквозь прорези фальшборта, зашитого листами марганцево-магниевого сплава. Он впервые видел столько смертей одновременно. Смертей, вызванных разработанными по его указаниям и предоставленными им людям технологиям.

Но князь смотрел на фрегат, оставляемый им по правому борту, и был внешне и внутренне спокоен. Излишним человеколюбием он не страдал. Санька вырос в лесу и воспитался медведицей и братом-медведем, поэтому воспринимал смерть, как часть неизбежного процесса выживания. Потому-то и торопился оставить после себя, как можно больше изменений в душах и умах людей. Потому что не верил в свою неуязвимость и бессмертие. На каждую силу есть другая сила, понимал он.

Александр не понаслышке, а на личном опыте убедился, что ни Россию, ни самих русичей, никто, почему-то не спешит одарить ни знаниями, ни культурой. Все, окружающие Россию страны, обменивались знаниями и технологиями, экспорт которых в Московию был категорически запрещён.

Если в Санькином времени при Иване Грозном англичане, взамен беспошлинной торговли, поставляли кое-что из вооружения, то Александр доступ англичанам в Архангельск запретил. Англия сейчас сильно страдала без русского леса, потому и решилась на вооружённое нападение на Архангельск. Однако их там ждал серьёзный сюрприз. Оборотней на Русском севере было, ой как много. И оборотней мощных, первородных, не испорченных людским «влиянием» на их гены.

Даже Саньке пришлось не просто, когда он их «убалтывал». Его убивали два раза. Уже на последнем издыхании света, Князь переносился в укромное место в тонком мире, где снова наполнял себя силой.В это время его тело регенерировалось и он воскресал. В конце концов его безмерное терпение утомило оборотней, и они снизошли до разговора. Санька мог их просто убить, но к чему ему мёртвые оборотни, когда ему нужны были живые. Тысячи живых лесных оборотней, способных встать на защиту своих лесов. Своей родины и, заодно, границ Российского государства.

Пришлось заключать с оборотнями обоюдовыгодное соглашение. Но Санька уже навострился «разводить» нечисть, и в итоге переговоров оборотни обязались не только стоять на защите рубежей России в составе регулярной армии, но и совершать санитарные рубки, поддерживать живность в голодные, неурожайные орехом годы.

Технологиями и знаниями делилась только Персия, шах которой рассчитывал на поддержку России в войнах с Османской Империей, чем Князь сейчас и пытался заниматься.

* * *

Результативность гранат Саньку удовлетворила. И сожалений он не испытывал. Эти люди шли убивать его народ. Русский народ, самый ценный ресурс любого государства. Блокаду здесь в керченском проливе устроили, перевал-базу для русских рабов в Керчи и невольничий рынок в Феодосии, где русские в невыносимых условиях умирают сотнями. Разве это не наказуемо? По Санькиным меркам — наказуемо.

Он ни в коем случае не карал виновных. Санька убирал проблему.

Десяток снарядов дальнобойной артиллерии, заряженные гексогеном, нанесли небольшой урон порту, но подожгли несколько кораблей, стоящих у причала, задымившихся чёрным. Сумерки уже опускались на город, скрывавшийся в тени горы Пантикапей, и вдруг отступили от возникших сразу в нескольких местах пожарищ.

Ветер снова разогнал шхуну и она приблизилась к месту схватки двух галер с четвёртой шхуной очень даже вовремя. Несмотря на гранаты, которыми были атакованы галеры при таранах и пищальные выстрелы, турецким абордажным командам удалось перебраться на шхуну. Пробить борта шхуны ниже ватерлинии галеры не смогли. Тараны лишь скользнули по её скошенным бортам и уткнулись в чугунный киль.

Шхуна сильно накренилась